Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

Если взять, к примеру, уже упоминаемую выше песню Высоцкого «Антисемиты» (1964), то там описанная выше манипуляция хорошо видна. Высоцкому нужно развенчать антисемитов, и он это мастерски делает, выводя в образе главного героя примитивного жлоба, которого учит премудростям антисемитизма не менее примитивный субъект — «алкаш в бакалее». В итоге все претензии к евреям, которые эти два субъекта исповедуют, представлены в таком виде, что невольно рождают чувство отторжения у слушателя (тот самый случай, когда процесс воображения пускается по нужному манипулятору руслу, причем так, чтобы человек не заметил скрытого воздействия).

Короче, уже в первых песнях Высоцкого был виден тот талант, который чуть позже позволит ему вырасти до манипулятора всесоюзного значения. Отметим, не без помощи спецслужб.

Вообще эта тема — «Высоцкий и КГБ» — требует отдельного разговора. Судя по всему, в поле зрения компетентных органов Высоцкий угодил еще в начале 60-х, когда его песни стали распространяться на магнитофонных лентах по Москве и области. Причем внимание это еще не было пристальным — запомнилась лишь его фамилия (как пел сам Высоцкий в 61-м: «мою фамилью-имя-отчество прекрасно знали в КГБ»), За бардовским движением тогда хоть и следили, но эта слежка включала в себя лишь несколько особо одиозных фигур вроде Булата Окуджавы или Александра Галича. Ведь в те годы «блатняком» (и «полублатняком») баловались многие люди из актерской среды (Николай Рыбников, Михаил Ножкин и др.), поэтому обращать особое внимание на кого-то из них КГБ не стремился, да и не имел такой возможности. Дело в том, что в структуре Комитета еще не было Идеологического управления (оно появится при Ю. Андропове), а существовал всего лишь отдел в составе 2-го Управления (контрразведка), в компетенцию которого и входил надзор за творческой интеллигенцией. Однако в 1960 году, когда Хрущев затеял массовые сокращения в правоохранительной системе и армии, именно штат этого отдела был ужат, чтобы не трогать другие контрразведывательные подразделения. Поэтому распылять свои силы чекисты-«идеологи» не могли.

Судя по всему, собирать досье («личное дело») на Высоцкого в КГБ начали в 1963–1964 годах. Во-первых, именно тогда Хрущев особенно сильно осерчал на либеральную интеллигенцию (после выступления М. Ромма в ВТО и выставки в Манеже — все события произошли в ноябре-декабре 62-го), во-вторых — прекратились сокращения в КГБ (до этого в течение нескольких лет было уволено 1300 сотрудников) и даже начался набор туда новых сотрудников, которые должны были закрыть возникшие бреши на некоторых направлениях, в том числе и по линии надзора за творческой интеллигенцией. Коллегия КГБ была увеличена на два человека, были объединены ранее разъединенные Управления по Москве и Московской области. Кстати, видимо, именно в последнем и начали собирать досье на Высоцкого, а не в Центре, в компетенции которого были более значимые фигуры. Отметим, что в январе 1962 года новым начальником УКГБ по Москве и области был назначен Михаил Светличный, который вскоре сыграет в судьбе Высоцкого определенную роль — он будет его заступником.

Между тем из-за увеличения объема текущей работы в ноябре 1963 года из ведения председателя КГБ Владимира Семичастного будет изъято 2-е Главное управление (контрразведка) и передано сначала под наблюдение его 1-го заместителя Николая Захарова, а чуть позже (в мае 64-го) — заместителя председателя КГБ Сергея Банникова (он же в июне того же года стал еще и начальником 2-го Главка). То есть именно эти люди напрямую курировали надзор за творческой интеллигенцией, в том числе напрямую были причастны и к «делу Синявского и Даниэля», которое случилось в начале сентября 1965 года. Что за дело?

Андрей Синявский (бывший преподаватель Высоцкого в Школе-студии МХАТ) и Юлий Даниэль тайком переправляли на Запад свои литературные творения, которые выходили там под псевдонимами. Однако чекисты разоблачили контрабандистов от литературы и арестовали их. Во время обыска на квартире Синявского чекисты обнаружили магнитофонные записи песен героя нашего рассказа. Была там и песня «Личность в штатском» (так негласно называли кагэбэшников, которые сопровождали различные советские делегации в поездках за рубеж), в которой автор прямым текстом «крыл» чекистов: например, одного из них называл стервой. Но, как ни странно, у чекистов никаких особых претензий к автору этой песни не возникло. Судя по всему, не случайно. На Лубянке копили на Высоцкого материал, но не трогали, поскольку гораздо эффективнее было внедрять в его окружение стукачей и таким образом контролировать круг его общения, а также манипулировать им в нужном направлении.

Отметим, что за более чем двадцать лет с момента распада СССР какие только кагэбэшники не выступали в открытой российской печати, однако среди них практически не было представителей Аналитического отдела. Эти — как воды в рот набрали. А ведь они могли бы многое рассказать про то, как КГБ вовсе не «проспал» распад СССР, а очень даже внимательно следил за трансформацией социалистической системы в капиталистическую, активно в этом участвовал и в итоге выступил на стороне «кремлевских глобалистов», которые созрели для того, чтобы стать собственниками советского наследия и влиться в ряды глобалистов мирового масштаба ценой развала своей страны (и смены строя) и превращения ее правопреемницы в сырьевой придаток Запада. Короче, аналитики КГБ вовсе не спали, а очень даже активно работали, направляя движение как элитных, так и низовых групп в нужном определенным кругам (конвергентным) направлении. Поэтому и такая важная с идеологической точки зрения среда, как бардовская, значительное число участников которой представляли из себя внесистемную оппозицию, не могла остаться без их активного внимания. Другое дело, что охват был разным: сначала за бардами следили вполглаза, а затем все пристальнее. И Высоцкий, который со второй половины 60-х стал превращаться в одну из значимых фигур в этой среде, просто обязан был привлечь к себе внимание кагэбэшных аналитиков как активный манипулятор.

Свои главные баллы у либеральной интеллигенции Высоцкий поначалу зарабатывал на ниве бардовской песни. Но затем постепенно стал обращать на себя ее внимание и на театральной сцене. Тем более что «Таганка» все сильнее стала заявлять о себе как «еврейский» проект. Впервые это ярко было заявлено в спектакле «Павшие и живые», который стал поводом к большому скандалу. А произошло следующее.

Спектакль являл собой поэтическое представление на тему Великой Отечественной войны и состоял из стихов поэтов, которые либо сами воевали (М. Кульчицкий, Б. Слуцкий, Э. Казакевич, П. Коган, В. Багрицкий, Н. Майоров и др.), либо писали о войне в тылу (Б. Пастернак, О. Берггольц и др.). Подбор поэтов был составлен Юрием Любимовым таким образом,