Дебют четырех коней. 1946-1947 - Андрей Николаевич Савинков

— Аааа!!! — Закричал кто-то, вставляя свой голос в общую какофонию звуков. То ли задело, то ли нервы сдали…

— На позиции! Быстрее! — Едва короткий налет — ну как короткий даже пять минут под таким огнем сами по себе казались вечностью — прекратился десятник принялся вытаскивать своих подчиненных из укрытий и направлять в сторону баррикады, — сейчас попрут!

Ландшафт вокруг кирпичного укрепления всего за несколько минут изменился разительно. Обрушилась последняя трёхэтажка, которая подобно памятнику восставшим последнюю неделю светила пустыми окнами, и где раньше сидел один из немногих умевших сносно обращаться с винтовкой бойцов Яна. Крышу с нее сорвало еще раньше, а вот теперь обрушились и перекрытия. Стоять осталась только фасадная стена и то только до второго этажа.

Добавилось новых воронок, а в баррикаде появился немаленький такой пролом. Танк не пройдет, но для пехоты дорога была вполне открыта. Ко всему прочему в воздухе висел плотный туман из поднятой взрывами пыли и порохового дыма, так что глаза мгновенно начинали слезиться и потянуло чихать. Где-то в отдалении уже начали раздаваться отдельные выстрелы, потом рванул длинной очередью пулемет. Все говорило о том, что это не просто отдельный обстрел, а начало полноценной атаки.

Ян стряхнул пыль со своего СТЕНа, плюхнулся на обустроенную позицию и выглянул наружу: на том конце улице в его сторону разворачивалась какая-то самоходка. Учитывая, что из всех противотанковых средств у защитников были только бутылки с зажигательной смесью, ничего хорошего полякам это не сулило.

Поводив дулом из стороны в сторону, бронированная машина плюнула огнем: баррикада вновь содрогнулась и во все стороны начали разлетаться куски кирпича. Кто-то опять заорал от боли. С той стороны к орудию присоединилась пара пулеметов, работая по вершине баррикады на подавление. Ян осторожно высунулся и дал короткую очередь в сторону немцев. За ним начали стрелять и другие бойцы десятка. Те, которые еще могли это делать.

В ответ на очередь из пистолета-пулемета — кого-то он вроде бы даже сумел задеть — на его позицию обрушился буквально ливень свинца, мгновенно заставив забыть о какой-то попытке оказать реальное сопротивление. Силы были слишком не равны.

— Отходим на следующую линию, — спустя несколько минут активного боя скомандовал Ян. Этот маневр — отступление в смысле — восставшим давался лучше всего. Немцам для того чтобы протащить свою самоходку дальше по улице как минимум придется разобрать баррикаду. А там глядишь и подкрепление из глубины квартала подойдет.

Ян подхватил оружие и пригибая голову бросился по диагонали к специально оставленному проходу между домами. Повернулся и выпустил в сторону противника длинную очередь на весь магазин, пытаясь хоть как-то прикрыть отход своих бойцов. Получилось откровенно жалко. Да и отступать уже было-то некому по большому счету. Из пятнадцати человек бывших под рукой десятника еще часом ранее команду на отход смогли выполнить лишь пятеро, считая самого Яна. Остальные либо погибли при обстреле, либо были скошены пулями штурмующей баррикаду пехоты. И то, что немцы — а вернее арабы из мусульманского легиона — тоже теряли своих на установленных перед укреплением минах, поляка совсем не радовало.

Что же касается самого восстания, то активные боевые действия в Варшаве продолжались чуть ли не всю осень. К середине сентября немцы смогли закрепить фронт на востоке и даже немного оттеснить советские войска в сторону Люблина, после чего не торопясь начали перемалывать силы восставших. К городу были переброшены два дивизиона уцелевших еще с начала войны тяжелых осадных 355мм гаубиц и кое-какая другая осадная артиллерия, которая со времен осады линии Мажино в 1940–1941 годах простаивала без дела, и эти орудия принялись просто стирать с лица земли квартал за кварталом без оглядки на возможные жертвы со стороны мирных жителей. Учитывая, что с бомбардировочной авиацией люфтваффе дела обстояли не слишком хорошо, — плюс советская авиация, не смотря на ярко выраженную антикоммунистическую направленность восстания регулярно дежурила в районе Варшавы, перехватывала немецкие бомбардировщики, сама бомбила немецкие позиции и даже активно сбрасывала восставшим оружие и боеприпасы — осадная артиллерия стала, по сути, ее таким себе заменителем.

— Тра-та-та-та-клац! — Сказал пистолет пулемет, намекая на то, что пора поменять магазин. Пара мусульман, лезущая через верх баррикады удачно подставились под выстрел, и Ян не стал мешкать. Пустой магазин полетел на землю, а дело пошел последний, в котором было всего семнадцать патронов. Еще сегодня утром поляк переснаряжал его, в тайне надеясь, что за ночь количество патронов увеличится, но чуда не произошло. И вот теперь пришло время пустить в ход последний резерв.

Меж тем прямо на гребень баррикады с другой стороны успел вползти немецкий пулеметчик. Он резво приладил свою машину для убийств и принялся поливать длинными очередями каждое кажущееся ему подозрительным место. Против такого аргумента пистолет-пулемет уже не плясал совершенно. Желая выиграть себе время, Ян рванул кольцо гранаты и быстро высунувшись из-за угла кинул ее в сторону напирающих мусульман, после чего пригнувшись рванул вглубь созданного из частей разрушенных строений лабиринта.

Начиная с 20-х чисел сентября кольцо вокруг удерживаемого восставшими центра города потихоньку начало сжиматься. Сначала 24 числа в ходе локального наступления восставших выбили с берега Вислы, что тут же поставило точку во всех разговорах о возможной советской помощи. Левый берег реки был высоким и обрывистым и пытаться переправиться через широкую водную преграду в городских условиях, когда противник держит противоположный берег означало нарваться на огромные потери, на что Ставка в любом случае уже не пошла бы. Это означало, что в самом лучшем случае советы будут пытаться форсировать реку — которую, нужно напомнить, вермахт целый год перед этим укреплял, строя защитные сооружения и активно закапываясь в землю — либо выше, либо ниже по течению и только потом пробиваться к городу. Шансов восставшим такой расклад не оставлял даже теоретических.

Командующий группой войск, выделенной для подавления восстания, бывший ССовец, генерал-полковник фон дем Бах, понимая, что прямой штурм его откровенно говоря третьесортные части, набранные в основном из отрядов охраны тыла и имеющие всего два десятка танков в распоряжении, просто не потянут, принял за основу тактику медленного удушения. Так под прикрытием пехоты на прямую наводку выводились 15 см гаубицы, которые просто сносили укрепления поляков, после чего все переходили к следующему рубежу. Таким образом уходило много времени, боеприпасов, но соотношение потерь перекашивало просто чудовищным образом в пользу немцев.

В немецком генштабе в какой-то момент даже рассматривали возможность использования химического оружия, для выкуривания восставших из всех нор. Это сулило быструю и бескровную победу, однако