Полководцы Святой Руси - Дмитрий Михайлович Володихин

где тяжелые доспехи утягивают немецких рыцарей ко дну и они принимают жуткую смерть в трещинах меж льдинами, взят кинематографистами из битвы на реке Эмайыге.

После поражения под Юрьевом немцы оказались вынуждены в скором времени пойти на мир с Новгородом, приняв все условия, продиктованные победителями.

Был ли в том победоносном походе вместе с отцом и отрок Александр? Источники не содержат известий на сей счет. Но ничего невозможного тут нет: 13 лет для княжича достаточный, по представлениям Средневековой Руси, возраст, чтобы на практике набираться науки войны и управления. В том числе с оружием в руках. Скорее всего, отец забрал с собой сына, об этом можно говорить с большой уверенностью.

И уж совершенно точно, что в ближайшие годы Александру Ярославичу пришлось участвовать в переговорах с орденскими немцами, даже вести переговоры самому. Примерно в 1236 году в Новгород к молодому Александру, полновластному князю, приезжал Андреас фон Вельвен, вице-магистр Ордена меченосцев. Видимо, немецкий посол просил совместного участия в походе на литовцев. Александр Ярославич своей дружиной и силами Новгорода не участвовал в походе, а псковичам участие не запретил, и они отправились на войну. Кончилась рыцарская затея катастрофой… Именно тогда, в 1236 году, когда литвины нанесли им поражение в болотистой местности при Сауле (Шяуляе), положив на месте одних только рыцарей из Ордена меченосцев около полусотни[46], немецкая власть в Прибалтике повисла на волоске. Летопись Новгородская сохранила всего несколько строк об этой встрече с германским послом «Андреяшем»: «Некто от Западныя страны, иже нарицаются Слуги Божия, от тех приде в Новгород, хотя видети возраст Александров дивный[47]; видев, Андреяш князя Александра, и к своим возвратися и рече: „Прошед страны и языки, не видах таковаго ни в царех царя, ни в князех князя“»[48]. То ли Бог, то ли собственная мудрость, то ли осторожность бояр новгородских избавили тогда юного князя от гибели в обреченном предприятии немцев.

С 1236 по 1240 год Александр Ярославич непрерывно княжил в Новгороде, выполняя волю отца.

Тот занял Киевский великокняжеский престол и отчаянно нуждался в крепких тылах.

По Северо-Восточной Руси пронесся губительный вихрь Батыева нашествия. Города стояли в руинах, многие князья легли в сырую землю. Во время Батыевой рати пал и великий князь Владимирский Юрий — старший среди правителей северо-восточной части русских земель. Его место на великокняжеском престоле занял Ярослав Всеволодович. Так обстоятельства вынудили Ярослава Всеволодовича переместиться из Киева во Владимир. На Киевщине князь оставил наместника.

Перебравшись на Северо-Восток, он постарался навести мало-мальский порядок в стране, приведенной к полному хаосу.

Нашествие Батыя и его монголо-татарских туменов прошло в отдалении от князя Александра Ярославича. Новгород Великий страшное вторжение не задело. Но раскаты далекой грозы и холодный блеск губительных молний тревожили и его самого, и всю Новгородскую землю.

Шел год 1237-й.

Александру исполнилось 16 лет. На его счету пока не было ни битвы на Неве, ни разгрома немцев на Чудском озере, ни победы над литвинами у Торопца. О монголах он слышал немногое. В 1223 году неведомый народ появился из глубины степей, ударил на хорошо известных Руси кочевников-половцев и стал теснить их. Когда русские князья решили в союзе с половцами нанести ответный удар, им удалось собрать большое войско. Сильнейшие князья Южной Руси составили коалицию для совместных действий. В древние времена, бывало, подобные коалиции смиряли буйный нрав половецких захватчиков… Но с монголо-татарами вышло иначе. Грянула битва на реке Калке, и войско князей-союзников потерпело тяжелое поражение, а многие из них остались на поле боя. Княжич много раз спрашивал отца: «Почему же они проиграли, ведь они объединились, собралась такая сила?!» А отец объяснял ему: «Не до конца объединились, каждый вел свою дружину, каждый был сам себе голова и действовал, как хотел». «Но почему?» — спрашивал отрок. «Из-за гордыни. Гордыня — мать грехов».

И теперь всё повторялось. Купцы из-под Рязани, Владимира, Суздаля, Переяславля неслись, не разбирая дороги, в безопасные места, и там они рассказывали вещи поистине устрашающие. Пришел враг, многочисленный, словно саранча. Некий степной царь Батый ведет море людское, и всех, кто бы ни встал против него, губит, затопляя ратниками своими.

За купцами шли толпы беженцев. Рассказы из их уст способны были устрашить и неробкое сердце: «Вот встал у Батыя на дороге князь Рязанский и погиб, и дружина его погибла, и город его предан огню». Дерзко вели себя удальцы рязанские, храбро встали на бой, а те, кто в бою уцелел, гнались за Батыем, били его отряды, неся месть на концах своих клинков. Но Бог не помог дерзким и мстительным, размолота сила рязанская. «А вот великий князь Владимирский Юрий выставил большое войско во главе с сыном своим Всеволодом. Гордо реяли русские стяги: не звал Юрий Владимирский помощи из других земель, надеясь на собственную мощь. Но не устоял…» Только новгородцы прислали отряд, и от десятка израненных ратников, уцелевших от всего отряда, вечевая республика потом узнала страшную правду: у Коломны погибло великое войско. Александр Ярославич жадно слушал рассказ, призывал повторять подробности сечи еще и еще раз… Выходило: дрались отважно, не бежали, срама на полках русских нет. Даже дорубились до какого-то знатного вождя и положили его мечами. Но не помог Бог гордым. Пал город Владимир, столица Юрия — дяди Александра Ярославича. И другие города Владимирской Руси пали, словно свежескошенные колосья на поле жатвы.

Доносились издалека слухи странные: то обнадеживающие, то тревожные. Как будто великий князь Юрий собирает новое войско в лесах на реке Сить. Лениво, без спешки тянулись к нему отряды из разных городов. Верили: да кто может сломить силу Владимирской Руси, силу громадную, силу неизмеримую? Исстари здесь говорили о себе: «Шлемами Дон можем вычерпать!» В поражении у Коломны видели случайность, надеясь в новой битве переломить ситуацию, разгромить неведомый народ. Потом старые слухи сменились новыми: не помог Бог ленивым. Пришли полки к месту сбора поздно, воинского порядка устроить не успели, да и явились не все, а народ чужой свалился на них, как снег на голову. Был бой. Но какой? Без славы и пользы полегли русские воины близ реки Сить. Только одно в утешение: выполнили свой долг, жизни отдав за отечество, за землю Русскую, за святые храмы.

Принял свой смертный час и великий князь Юрий.

А Батый шел на север, и вот уже он стоит у Торжка — города, составляющего важную часть государственной территории Новгородской вечевой республики. Две недели били неприятельские воины по Торжку из по́роков (камнеметных машин). Неслись, загоняя коней, из Торжка в Новгород тайные гонцы. «Спасите! — криком кричали они. — Пришлите князя Александра с дружиной, пришлите великое ополчение новгородское!» Но сдвигать новгородскую силу для спасения Торжка было ходом рискованным: