Полководцы Святой Руси - Дмитрий Михайлович Володихин

Да, Русь пережила в XI — начале XIII столетия величайший расцвет культуры. Воздвигались монументальные храмы, русские живописцы освоили иконопись, мозаику и книжную миниатюру, русские ювелиры переняли у Византии тончайшую технику работы, русские книжники научились создавать изысканно сложные, притом абсолютно самостоятельные произведения.

Но.

Всё это благолепие сопровождалось нарастающим политическим кризисом. Русский корабль как будто попал в полосу штормов, и ураганные ветры срывали с мачт паруса, ломали весла, крушили борта.

Сто лет — сто! — с 1130-х до 1230-х Русь проходила полосу тяжелых междоусобных войн. И если в одном конце страны они на время прекращались, то в другом продолжали идти. Вооруженные свары близких родственников, потомков Рюрика, сделались обычным делом. На полях сражений расставались с жизнью тысячи русских бойцов. Степняк, торжествуя, приходил на Русь, ведомый ее же князьями, нашедшими в кочевых народах неиссякаемый источник военной силы, убивал, грабил, благодарил союзников и ждал нового приглашения. Златокупольный Киев, матерь городов русских, сделался добычей для хищных завоевателей. Его разоряли и громили свои же. Прежде Киев считался столицею, старшим из городов Руси, но где та Русь? Развалилась на множество самостоятельных областей. Сила — за Галицко-Волынской землей, сила за Господином Великим Новгородом, сила за Смоленском и за Владимиро-Суздальским княжеством. А Южная Русь (Киевщина, Черниговщина, Переяславль-Южный) более иных частей страны разграблена и залита кровью. Она еще не бедна, она еще не обезлюдела, но самостоятельной силой уже быть не может. Богатство ее может достаться любому решительному воителю, который протянет вооруженную руку.

Центра, средоточия больше нет у Руси. Разодралась Киевская Русь, окраины ее имеют собственные центры. Силы много! Единства нет.

Страна покрылась сетью трещин, словно заброшенная асфальтовая дорога, которую повсюду пробивают ростки трав…

И вот штормовая полоса, страшная, дорого стоившая, сменяется не затишьем, а чудовищным ураганом. Явился Батый со своими полчищами. Изветшалая конструкция русского корабля не выдержала такого натиска. Деревянное тело поднялось над океаном, закружилось в гигантском смерче и рухнуло на камни. Нет сил сняться с каменных зубов, торчащих из дна морского. Нет сил привести судно в порядок. А волны тянут его к страшному рубежу, где кипит между скал вода, откуда путь один — гибель, распад на мелкие обломки.

Кажется, один исход: бежать с разбитого корабля, который ныне уже не Русь, а призрак единой Руси, надгробие над нею. Спасаться. Бросить бесформенное скопление досок, забрать, что осталось ценного в трюмах, и забыть навсегда, что в прежние годы на пространствах Восточной Европы не было судна величавее и мощнее.

«Черные годы» — вот точное название той эпохи в истории Русской земли[41]. После ураганного нашествия монголо-татарских орд Батыя в 1237–1240 годах, когда была перемолота русская сила и подверглись разорению десятки городов, начала складываться система тяжелой зависимости от ордынских завоевателей, державшаяся на страхе перед новыми вторжениями. Новгородские и псковские земли, к счастью, избегли опустошительного разгрома. Но они испытывали сильнейший натиск со стороны шведов, немцев, литвинов.

Русь превращалась во второразрядный регион Восточной Европы, слабела, раскалывалась на множество мелких и немощных в военно-политическом отношении княжеств. От окончательного распада и гибели ее спасли усилия немногих самоотверженных, одаренных и прозорливых личностей, совершенные не без помощи Отца Небесного.

Из них более прочих известен князь Александр Ярославич, прозванный Невским.

Несколько лет ожесточенной борьбы за нерушимость новгородских и псковских рубежей принесли ему бессмертную славу. Звездным часом всей его жизни стало знаменитое Ледовое побоище — победа над немецким воинством на льду Чудского озера.

Но после этого триумфа князь прожил еще два десятилетия. И ему пришлось решать задачи, по сравнению с которыми разгром немецкого рыцарства — головоломка из детского журнала.

Когда-то огромный и могучий, а ныне разбитый до неузнаваемости корабль Руси застыл на камнях у гибельных скал. Его подталкивали к полному крушению — и свои глупцы, и чужие умники… Александр Ярославич стоял с обнаженным мечом рядом с беспомощной деревянной тушей и отгонял тех, кто мог, желая того или не желая, отправить несчастную громаду в последний, смертный путь. А когда устанавливался относительный мир, он менял меч на плотницкий топор и работал не покладая рук, чтобы восстановить мореходность судна, спихнуть его с камней и отвести подальше, на глубокую воду.

Меч, топор, ледяная вода, тени вражеских кораблей в отдалении, едва живая развалина Руси и упрямый человек, который все еще надеется спасти достояние предков. Он очень устал, но, стиснув зубы, всё же делает свое дело, мысленно призывая Бога на помощь.

Пот льется с него градом.

Глубокая ночь кругом, рассвет наступит не скоро.

Холодно.

Вот каким следует помнить Александра Ярославича.

Детство и юность повелителя битв

Точная дата рождения князя Александра неизвестна. Существуют лишь косвенные указания на то, когда он мог появиться на свет.

Специалисты называли разные даты: от 13 мая 1220 года до 9 июля 1221 года. Наиболее правдоподобную версию высказали историки В. А. Кучкин и В. К. Зиборов. По их данным, князь Александр родился 13 мая 1221 года. Во всяком случае, на этот день падает память его небесного покровителя. Крестили младенца во имя святого Александра Римского — раннехристианского мученика, по роду занятий воина[42].

Княжич был вторым сыном князя Переяславского Ярослава Всеволодовича от торопецкой княжны Ростиславы, в крещении Феодосии. А отцом ее, по наиболее обоснованной версии, был знаменитый князь-воитель Мстислав Мстиславич Удатный. Первая жена Ярослава Всеволодовича происходила из знатного половецкого рода; умерла рано. Все сыновья его, считая и Александра, — от второй супруги, Ростиславы-Феодосии, скончавшейся в 1244 году. Но позднее, незадолго до кончины, в 1246 году, Ярослав Всеволодович, очевидно, женился в третий раз. Современный специалист делает хорошо аргументированное предположение: «Третья жена Ярослава Всеволодовича относилась к ханскому роду и, возможно, была сестрой Батыя»[43]. Мог ли Ярослав Всеволодович отказаться от третьего брака, пусть не запрещенного, но и не поощряемого, кстати, Церковью? С точки зрения политической — нет: подобные матримониальные комбинации можно отринуть, лишь поставив на кон собственную голову… Вряд ли мачеха могла вызвать любовь у 25-летнего сына великого князя. Но она всему роду Ярослава, включая и его детей от другой жены, обеспечила высокую честь в Орде, а также особые права на престолонаследие во Владимире. Однако и смерть Ярослава Всеволодовича, произошедшая, как не без основания подозревают, от яда (подробнее об этом — ниже), так же могла иметь причиной брачное свойство с Батыем: одно дело — Сарай, и совсем другое — Каракорум, там расклад политических сил иной, и новая сильная фигура из руки Батыевой, видимо, вызвала желание сейчас же снять ее «с доски».

Первенец, князь Федор Ярославич, родился годом или двумя годами ранее. Он скончается в возрасте