Если он опасен - Ханна Хауэлл

— Эта молодая леди украла у них драгоценного узника.

— Они об этом не знают.

— Справедливо. В какой степени вы владеете оружием? Пистолеты, шпага, рапира?

— Владею свободно всем, что вы перечислили, но, попав в плен, остался с пустыми руками.

— В таком случае немедленно позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались.

— Не проще ли запретить мисс Сандан посещать садовый дом?

— О, ничего не получится. Лорелей — хорошая девочка, однако обладает независимым нравом и очень сильным характером. Макс знал о ее затее с самого начала и все-таки не счел необходимым предпринять срочные меры предосторожности. Думаю, мне следует положиться на его суждение и поверить, что вы на самом деле столь же порядочны, как кажетесь.

Доверие легло на плечи Аргуса тяжким бременем. Хотелось предупредить герцога, что рядом с Лорелей порядочность неведомым образом испаряется, но разве можно говорить на подобные темы с отцом? Трудно представить глупца, который осмелится сообщить папочке, что вожделеет его дочь, однако жениться не намерен в принципе. Может быть, теперь, когда герцог узнал о существовании тайного обитателя старинного сада, он хотя бы немного приглядит за дочкой? Увы, скорее всего надежда так и останется надеждой, а добродетель Лорелей и впредь будет зависеть от его благородства и умения держать на цепи внутреннего неукротимого зверя. В данный момент Аргус и сам не отважился бы положиться на столь шаткие основы.

Дверь открылась, и в комнату вошла мисс Сандан с подносом в руках. Угощение оказалось скромным: хлеб, сыр и две кружки эля. Впрочем, Аргус с удовольствием отвлекся от тревожных мыслей и сосредоточился на еде. Герцог с нескрываемым удовольствием разделил незамысловатую трапезу. За столом он с интересом расспрашивал гостя о необыкновенных способностях и поразительных умениях, которыми, по слухам, обладали представители его древнего и разветвленного рода. Аргуса удивила непринужденность беседы, а искреннее доверие, которое внушал собеседник, оказалось приятной неожиданностью.

Визит закончился поздно. Лорелей снова спустилась в кухню, и в это время герцог пожелал спокойной ночи и удалился с выражением радостного возбуждения на лице. Кстати, выглядел отец семнадцати детей на редкость молодо, и Аргус даже попытался угадать его возраст.

— А где папа?

Лорелей вошла в комнату с тремя чашками горячего шоколада и удивленно остановилась.

— Ушел. А вас с собой не позвал? Могли бы вместе пойти домой.

Лорелей поставила поднос на стол, села в кресло, которое только что освободил отец, и взяла чашку.

— Скорее всего, забыл обо мне. — Она негромко засмеялась и пригубила темный густой напиток. — А виноваты вы: должно быть, у него голова трещит от новых сведений и неожиданных идей.

— Да, пожалуй, для первой беседы слишком много информации. — Аргус тоже взял чашку шоколада и начал с удовольствием пить. — Боюсь, я вел себя неосторожно и слишком открыто говорил о том, что родные предпочли бы сохранить в тайне.

— Не беспокойтесь. Конкретные детали и имена папу нисколько не интересуют. Важен принцип. Ему безразлично, кто из членов вашей семьи способен на те или иные подвиги; главное, что подобный дар существует, как существуют люди, которые им обладают. Да и имен вы не называли, обходились обтекаемыми формулами типа «мой кузен», «одна из моих родственниц» и так далее — определения совершенно бесполезные. Но главное заключается даже не в этом: папа ни с кем не станет обсуждать услышанное, а займется изучением новых фактов и попытается встроить их в систему собственных знаний. Можете положиться на его сдержанность, он отлично понимает, что семья ваша нуждается в защите.

— Должно быть, я сразу это почувствовал, иначе ни за что не стал бы так откровенно отвечать на многочисленные вопросы.

— Если папа чем-то серьезно интересуется, отделаться от его настойчивости непросто. Он ведь и пришел потому, что захотел собственными глазами увидеть, что происходит в садовом доме. — Лорелей торопливо объяснила, каким образом герцог узнал о появлении незваного гостя. — Если он что-то решил, то непременно добьется своего, а если увидел нечто странное, то не успокоится, пока не найдет ответ.

Аргус кивнул и допил шоколад. Увидев, что вторая чашка тоже опустела, поднялся и галантно подал руку:

— Ну, а теперь вам пора домой.

Лорелей вздохнула, однако подчинилась и встала.

— Не бойтесь, вернуться папа не надумает. Заметили, с каким рассеянным взглядом он уходил? Это отсутствующее выражение означает полное погружение в глубины какой-то новой теории, которую предстоит или доказать, или опровергнуть.

— Меня беспокоит вовсе не ваш отец. — Сэр Уэрлок подвел упрямую гостью к двери. — Ваша репутация — вот о чем нельзя забывать.

— Сэр, оттого, что я вас навестила, моя репутация не пострадает. Никто не знает, что вы здесь, а свободно передвигаться по территории поместья мне не запрещено.

— Никогда не поверю, что вы настолько наивны. Как только станет известно о моем здесь пребывании, кто-нибудь непременно вспомнит, что вы то и дело шныряли по саду — и днем и ночью. Пойдут сплетни, и неприятности обрушатся на голову, как снежная лавина в горах.

Мисс Сандан остановилась в дверях и взглянула на сэра Аргуса с неприкрытой обидой.

— Я никогда не шныряю.

— Лорелей…

— Я взрослый человек, сэр. Многие, возможно, уже успели записать меня в старые девы. К тому же я дочь герцога. Титул, конечно, не гарантирует защиты от пересудов, но в то же время позволяет избежать скандала, что бы обо мне ни говорили. Но почему же вы так торопитесь от меня избавиться?

Аргус схватил спорщицу за плечи с твердым намерением высказать все, что думает о неоправданном риске и нежелании сохранить доброе имя, и сразу понял, что совершил ошибку. Тепло и мягкая податливость женственной фигуры мгновенно воспламенили кровь. Приподнятое удивленное лицо, приоткрытые полные, чувственные губы снова доказали, что противиться желанию бесполезно. Строгая нотация как-то незаметно утратила смысл и испарилась, а ее место занял голодный, жадный поцелуй.

Едва их губы соприкоснулись, Лорелей доверчиво обвила руками шею Аргуса и прильнула к его груди, боясь упустить хотя бы миг близости. Его поцелуи опьяняли, рядом с ним невозможно было думать ни о чем ином, а на расстоянии томили мучительно сладкие воспоминания. Этот прекрасный мужчина сумел завоевать ее сердце, а неудержимый огонь, который вспыхнул во время первого объятия, с каждым днем разгорался все ярче и опаснее.

Аргус властно привлек к себе Лорелей, и она с трудом сдержала изумленный вздох. Одна особенно ощутимая, каменно-твердая часть мужественного тела будоражила и вселяла тревожное любопытство. Лорелей слегка пошевелилась, потерлась животом и в ответ услышала глухой стон. Объятие наполнилось новой энергией; близость манила, увлекала, обещала неясное, но блаженное наслаждение. Сильные ладони скользнули по спине, и Лорелей вздрогнула от неожиданного и оттого еще более острого восторга. Кто бы мог подумать, что ласка способна доставить столь рискованное удовольствие?