Дом страха - Майк Омер

город пробуждался к жизни. Мимо начали проезжать машины. Приехали владельцы магазина, чтобы подготовить свое предприятие к очередному хлопотливому дню. Прямо через дорогу от нее из «Горячего бублика» вышла какая-то женщина. В руке у нее был маленький пончик, и она медленно жевала его с довольной улыбкой на лице.

Тут Наамит осознала, что зрение у нее затуманено слезами. Как бы ей хотелось сейчас оказаться на месте этой женщины! Смахнув слезы с глаз, она уставилась прямо перед собой.

Он появился незадолго до девяти. Прошел через главный вход в здание с серьезным и деловитым лицом, двигаясь решительно и энергично. Даже сейчас, в ее смятенном состоянии ума, Наамит отметила, насколько уверенна его манера держаться. Это был человек, весь мир вокруг которого находился под его полным контролем. Человек, которого никто и ничто не собьет с толку. Человек, который перед лицом критической ситуации даже не дрогнет.

Был он также холоден, и расчетлив, и подвержен гневу. Он был тем, от которого она была бы только рада держаться подальше.

Наамит посидела в машине еще сорок пять минут, набираясь храбрости и уже начиная сожалеть, что не обратилась к нему прямо на улице, вне его зоны комфорта. В его офисе иметь с ним дело будет значительно трудней.

Наконец она выбралась из машины и вошла в здание. Поднялась в лифте на последний этаж и вошла в офис компании «Кохе тулворкс». Дверь в его кабинет была закрыта. Его секретарша сидела за стойкой прямо напротив двери кабинета. Повернувшись к Наамит, она отстраненно глянула на нее.

— Чем могу помочь?

— Я пришла к Лэнсу Кохе, — сообщила Наамит.

— Простите, но в данный момент мистер Кохе…

Наамит быстро шагнула вперед, распахнув дверь кабинета. Секретарша ничего не сказала.

Лэнс Кохе поднял голову. Он был уже в летах, хотя волосы его в основном сохранили свой густо-черный цвет — отдельные седые прядки лишь добавляли ему импозантности. Брови у него были густые и сошлись в постоянной хмурости над большими темными глазами, которые наблюдали за ней, не выказывая никакого удивления.

— Наамит, — ровным голосом произнес он. — Я ведь уже просил: звони перед приходом. Это очень простое требование.

— Эбигейл похитили, — выпалила Наамит, не заморачиваясь никакими преамбулами.

Глаза Лэнса расширились. Это была некая эмоция, которую она никогда раньше не видела у него на лице. Удивление? Озабоченность? На миг он казался почти размякшим.

— Похитили? — повторил Лэнс несвойственным ему высоким голосом. — Кто? Когда?

— ФБР не знает, кто это сделал. Это случилось два дня назад, во вторник вечером.

Вытащив из кармана телефон и подойдя к его письменному столу, Наамит включила экран с открытым на нем аккаунтом в «Инстаграме» и показала ему фото.

— Они разместили это на ее аккаунте.

Кохе осторожно взял у нее телефон и уставился на него.

— Три миллиона? — произнес он, нахмурившись.

— Там еще одна, — добавила Наамит. — Прокрути пониже.

Он провел пальцем по экрану, еще сильней нахмурившись.

— Мне не найти трех миллионов долларов, — произнесла Наамит.

— Ясен пень, — коротко отозвался Лэнс.

— Я надеялась, что ты сможешь…

— Нет.

Наамит едва перехватила всхлип, грозивший сорваться с губ. Лэнс Кохе не лучшим образом реагировал на слезы.

— Она — твоя дочь.

— Моя биологическая дочь, о которой я узнал всего два месяца назад. — Голос Лэнса был холодным и стальным.

— Они же убьют ее!

— Сомневаюсь.

— Ты хочешь поставить жизнь своей дочери на эти слова? — едва ли не выкрикнула Наамит, горе и страх у которой стали обращаться в гнев. — Это каким же чудовищем…

— Давай-ка проясним одну вещь, — произнес Лэнс, повысив голос. — Эта девочка для меня — просто девочка, и ничего больше. Я даже с ней не знаком.

— А не хочешь с ней познакомиться? — спросила Наамит. — Так познакомишься! Если она целой и невредимой вернется домой, я клянусь тебе, что познакомишься!

Секунда тишины.

— У меня нет трех миллионов долларов, — негромко произнес он.

— Но ты можешь собрать…

— Не могу. Год не из удачных. Даже если б я и хотел, то все равно не смог бы заплатить этот выкуп.

— Тогда ты можешь заплатить хотя бы какую-то часть! Они могут пойти на переговоры, если будут знать, что ты выплатишь половину или…

— Лучше позволь ФБР разбираться со всем этим. Они профессионалы, — сказал Лэнс. — Мне очень жаль, но…

— Я скажу ФБР, что ты — ее настоящий отец, — проговорила Наамит голосом, сочащимся ненавистью. — И прессе тоже. Ты будешь отцом, который позволил собственной дочери погибнуть из-за своей жадности. Думаешь, что этот год не из лучших в бизнесе? Так вот — будет еще хуже.

Лицо Лэнса застыло, и она поняла, что все испортила.

— Да ради бога, — бросил он. — Рассказывай. А теперь хочешь, чтобы я позвал охрану и тебя вывели отсюда — или сама уйдешь? Меня устроят оба варианта.

Развернувшись, Наамит бросилась из кабинета; сердце ее тонуло в слезах. ***

Семья Грейси жила всего в пяти минутах ходьбы от Лисманов, но этот район был населен явно куда более богатыми людьми. У дома Даремов, как и у большинства других на улице, имелся небольшой хорошо ухоженный дворик, а тротуар был недавно выметен. Дорожка к входной двери была обсажена розовыми кустами, сейчас голыми. Перед тем как подойти к двери и постучать, Клинт с Ханной обозрели окружающую обстановку. Четверг, день только начинается; время для большинства родителей уходить на работу, а для детей — в школу. Но в этот четверг семья Даремов не была похожа на все остальные семьи. Они оправлялись от ужасного испытания. Для них это утро было временем для исцеления.

И хуже всех сейчас приходилось Грейс, которой предстояло прийти в себя после одной из самых страшных ночей в ее жизни. Ханне очень хотелось, чтобы ей больше никогда не приходилось опять опрашивать этого ребенка, но им требовалась четкая картина того вечера. Из всех четырех людей, которые тогда присутствовали там, она была единственной, кому можно было задать вопросы.

— Кто там? — ответил голос из-за двери. Карен.

Клинт поднес к глазку свой значок.

— ФБР, — отозвался он.

Секунда тишины, а потом они услышали щелчок замка и позвякивание снимаемой цепочки. Дверь открылась. На пороге стояла Карен — в мешковатой футболке и потертых леггинсах, волосы всклокочены. Выглядела она даже еще хуже, чем за день до этого в больнице.

— Доброе утро, миссис Дарем, — поздоровался Клинт. — Я — агент Уард, а с детективом Ханной Шор из полиции Гленмор-Парка, думаю, вы уже знакомы. Можно нам войти?

Карен явно пребывала в нерешительности.

— Зачем? — наконец спросила она.

— Нам нужно задать Грейси несколько вопросов, — ответил Клинт.

— Грейси спит.

— Миссис Дарем…

— Она трижды просыпалась за ночь, с криком, — продолжала Карен, глаза которой наполнились слезами. — Я позволила ей спать у меня на коленях, как младенцу. Ей нужно отдохнуть. Пожалуйста, приходите завтра.

— Карен, — произнесла Ханна как можно более мягко, — Эбигейл похитили. Чем раньше мы выясним, кто ее забрал, тем больше будет шансов вернуть ее домой.

— Но Грейси уже рассказала вам все, что знала!

— Да, но она была на лекарствах и сильно испугана, — сказала Ханна. — Прошу вас. Подумайте о На­амит. Подумайте о том, каково ей сейчас.

Карен кивнула и, ничего не говоря, отступила, давая им войти.

Грейси сидела на коричневом диване в гостиной — сна явно ни в одном глазу, — уставившись в телевизор. Звук был приглушен, и она вроде не уделяла никакого внимания происходящему на экране.

— Грейси, — произнесла ее мать. — Эти люди хотят задать тебе еще какие-то вопросы насчет Эбигейл.

Грейси подняла на них блестящие от слез глаза.

— Вы из полиции? — спросила она.

— Из ФБР, — ответил Клинт.

— А вы видели фотку в «Инстаграме»?

Ханна кивнула.

— Видели.

— Как думаете, они ее отпустят?

— Надеюсь, что Эбигейл скоро будет дома, — осторожно