Добрая память - Хромченко Софья

19. Предположения

Григорий был зол на Петра. Не жалеяСлов резких, он гневно о нем говорил:«Как смел, гад, с сестрою расстаться моею?!Знал бы, где прячется, точно б убил!Ей-богу, убил бы! Не веришь мне, Соня?Четверых детей бросить! Он был мне как брат,Но, ежели с горя что станет с сестрою,Кончить судьбу его я буду рад!»Соня, заметил, в ответ улыбалась –Грозящий Григорий казался смешон.(Гневливости мужа давно не боялась.)«Да что, Петр совести, что ли, лишен?Еще коммунист!» – «Есть, должно быть, причина», –Спокойно и просто сказала жена. –«Причина одна: семьянина личинаНе по нему – надоела она». –«Ужели тринадцать годов притворялся?» –«А хоть бы и так! Знал бы, с дурой какойСестру позабыв мою, нынче свалялся,Лежали бы оба в могиле одной!Я не шучу!» Соня смехом давилась.Сердцу же было совсем не смешно.Мыслям ее подозренье открылось,О коем и молвить, казалось, грешно.А всё ж … «Неужели ушел из-за Вари?К поступку был повод: супруга врагаВ родне – клеймо. Или Петру подсказали,Иль сам смекнул, служба коль дорога.Кто его знает, где нынче он служит!Опасается членом быть “вражьей” семьи?Трусит? А может, и вправду, так нужно?И осуждать мы Петра не должны?»Ольге Ивановне всё рассказала –Своя ведь. Вздохнула та тихо в ответ:«Кабы в Москве увели, я б узнала,Жив твоей Вари супруг или нет». –«Клянусь, я бы вас никогда не просила!» –«Не зарекайся. А вдруг пригожусь?Другим узнавать не однажды ходила». –«И вы… не боитесь?!» – «Кого? Не боюсь.Он, Соня, не подлый… Как взяли в солдаты,Прошел две войны, ранен был тяжело…На фронте и выдвинулся». – «Не надо! –Про чекиста я знать не хочу ничего!» –«Как скажешь». – Тут сразу подумали обе,Что Петр, быть может… Лояльность к роднеБоролась с немым отвращением в Соне,Но знать не могла она правду вполне.«Соня, родные еще к вам бывают?» –«Меньше. Кровати поставили мы.Видите? Дочкам». – «Твой муж удивляет». –«Он дорог мне. Сердцем близка я к любви.Спасибо за то, как со мной говорили». –«Умница! Я предала своего:Фамилию Лёне недавно сменили.Очень теперь на душе тяжело». –«Георгий Петрович бы понял вас». – «Разве?» –«Он вас просил выжить любою ценой –Не вы ли мне молвили?» – «Но не столь страшной –Ценою попрания крови родной.Сонечка, сыну отца я сменила!» –«Кровь невозможно никак заменить,А на бумаге… ведь это фальшиво!» –«Умеешь же ты утешителем быть.Спасибо тебе… Надя очень страдает.Была ко мне. Что у Сережи есть сын,Пусть лишь по бумагам, ее унижает.Не донесла, а то сели б мы с ним.Может, еще донесет от обиды». –«На мужа? Как можно?!» – «Чем пуще любовь,Тем больше тропинок к безумству в ней скрыто…С Сережей они двоюро́дная кровь.Не по закону – по просьбе венчали». –«Нельзя кровь мешать… Как же это они?» –«Не первые. В книгу-то их не вписали…За мачехой есть моей доля вины.Была она женщиной очень культурной –Августа Степановна, доброй была,А за отца моего вышла трудно –Вдовой с годовалым осталась одна.Больше ей некуда было податься.Свели их знакомые. В детстве моемСупруг ее первый родней мне казался,Так часто та вслух вспоминала о нем.Сережи отца она очень любила.Сережа, понятно, не помнит его.Тот был из Казани. Родни его былоМного, а ведь не помог ей никто!Хотя бы копейку однажды послали!Нет! А узнали, что вышла онаЗамуж опять, и писать перестали.Студент был Сережа – пришло два письма.Звали к себе: “Сына уж покажите”.Рада была. Ехать брат не хотел.Отец мой сказал: “Поезжай, погостите”, –Причиной отказа стать явно робел.Послушал отца моего. Погостили:Дядя Сережи на свадьбу-то звал –Дочку его выдавать должны были –Надю. Не выдали – брат мой украл!С первого взгляда ему полюбилась.И он ей. Мой брат совершенно был чист,Робок, – впервые с ним чувство случилось,Жених же старик, как по осени лист.Наде доверчивой с детства внушали,Что вряд ли завидная ждет ту судьба, –В семье некрасивой и глупой считали.“Берет старик, радуйся, – хоть чья жена”.Красою, и верно, Создатель обидел –Не всем быть красивыми. Горе ееСережа мгновенно и ясно увидел.В Казань ехал с мамой, назад без нее.Августу Степановну бросил в КазаниИ с Надей в Москву спешно – день до венца.К отцу моему пришли, всё рассказали,Хотя осужденья боялись отца.Но он не в обиде был: “Выкрал невесту?Молодец! Старику владеть юной грешно.Двоюро́дные вы? Повенчают по чести.Иначе и думать не смейте – смешно!Вопрос о цене”. – “Коль без записи в книгу –В обычную цену, – священник сказал. –Есть ли родство, нет ли, – в церкви не видно, –Разумную, скромную сумму назвал. –А коли вам надо, чтоб в книгу вписали,Добавить извольте уж – мне рисковать.Одна ведь фамилия – скроешь едва ли,Что к архиерею тут надо писать”.Весьма экономно и быстро венчались.Августа Степановна в слезы: “Сынок!Что ты наделал? С родней согрешаешь!” –Из Казани вернулась, да к свадьбе не в срок.За новобрачных отец мой вступился:“Какая ж Надежда Сергею родня?Родней воспитать надо. Славно женился!”Надя невесткой послушной была.Все вместе и жили. “Сережа, Сережа,Да что ж ты на дом наш зря страху нагнал? –Потом говорил ему тесть. – Ты хороший.Я б тебе Надю с поклоном отдал”.Такая вот быль. Очень любят друг друга…Гнусно, что стала я им поперек…Подождем еще год – разведемся. С испугаМожно всю жизнь жить. И так мне помог!»Соня не слушала. В мыслях иное.Думала тихо и горько она:«Разлука Арсеньевых – нам с Гришей горе.С их свадьбою связана наша была.А если за ними вслед мы разойдемся?» –«Глупости, Соня! И в ум не бери.За жизнь, как умеем, так нынче деремся.Судьбы людей искалечены, злы.Не слишком суди ты чужую разлуку». –«Любил бы, ушел бы от службы такой,Где причинить семье требуют муку». –«Со службы пускают легко не любой.Форму не носит?» – «Жена не видала –Так говорит. А Бог знает ее!Она бы, любя, ему всё оправдала,В огонь бы и в воду пошла для него». –«Хорошая, значит… О, самым хорошимБог почему-то на плечи кладет