Добрая память - Хромченко Софья

17. Встреча с прошлым

Ольга по улице шла одиноко –Сына из детского сада забрать.Терзала нужда ее сердце жестоко –Отцову фамилию сыну менять.Слишком приметная. Да и не схожаТеперь с материнской. Зачем всякий разГоворить, что вдовой была? Лёне СережаНе пожалеет фамилии – даст.Чрез суд это надобно. Усыновленье –Ей объясняли. Как лёгки слова,Как тяжко предательское решенье!Муж не простил бы ей – знала она.Он так любил сына! Так им гордился!А мальчику в школу, потом в институт,В армию, может быть… «Не уродился льВ купеческий род?» – тут вопрос зададут.В детском саду уж и то смотрят косо.Спасибо что взяли! Глаза у нееБыли такие, что ей и вопросаЛишнего даже не задал никто.Ее пожалели. Должно, догадались:Родителя мальчика та назвалаРобко, но твердо – не отрекаясь,Когда сына в сад отдавать привела.В Москве слыли слишком известны когда-то…«Ольга! – услышала голос чужой,Мысли прервавший. – Да ты ли? Как рад я!»Вздрогнула Ольга: кто это такой?Навстречу ей шел человек незнакомый,Плохо одетый. Хотела свернуть,Ни слова не вымолвив, и по-иномуПродолжить намеченный к садику путь.Любой незнакомец врагом ей казался.Страх лютой гибели душу теснил,Да не успела свернуть – поравнялсяИ за руку Ольгу по-свойски схватил.«Пустите! Не знаю вас!» – Вырвала руку. –«Верно ли ты не узнала меня?Были с тобою близки мы друг другу…» –По тем лишь словам догадалась она. –«И что?» – Ей хотелось сказать равнодушно.Стоял перед нею любовник былой.Весьма изменившийся нынче наружно,Также обобранный новой страной.Не помнила уж, сколько лет не видала.Общих знакомых распался их кругДавно, и судьбы его Ольга не знала.Лицо выражало ее лишь испуг.«Оля!» – Ей было весьма неприятно,Что так фамильярно ее называл. –«Мне нужно идти». – «Ты прости меня, ладно?Дурак был и … Крепко тебя обожал.Тебе никогда я не сделал бы злого…» –«Всё давно в прошлом. Прощай». – «Погоди…Оля, позволь еще молвить два слова…Я знаю: вдова ты. Ко мне приходи.Вместе жить будем. А?» – «Ты ведь женатый!» –Отец его в юности ранней женил.(Родитель в Москве фабрикант был богатый,А сын при отце ловеласничал, пил.)«Оля, жена от меня убежала.Да не любил я ее никогда!Экой же ты привередливой стала…Раньше смущало ли, что есть жена?» –«Я изменилась», – сказать захотелосьВдруг всё, что выстрадать в жизни пришлось,Чтоб стыдно глупцу за свою стало смелость.В душе поднялась обжигавшая злость.Он жив, а муж мертв. Сколько раз Ольге снилось,Как в камере темной супруг умирал…И чтоб после этого прошлым польстилась?!Не ближе прохожего ей давно стал.«Жив твой отец?» – задала вопрос краткий.«Сама понимаешь… Быть может, живой,Но чувствует сердце, что свидимся вряд ли.И я был, где муж свои дни кончил твой». –«Мужа не трогай! Да как же ты…» – «Вышел?А вот загляни ко мне – всё расскажу». –«Надеюсь, что больше тебя не увижу…Минуты нет лишней – по делу спешу».«Я, Оля, всё знаю: про младшего сына,Вашего с мужем, про то, как живешь». –«Откуда?» – «Да ты бы меня навестила…Неволить не стану – не бойся. Придешь?Здесь близко живу. – Ольга не отвечала,Молча пошла вперед. – Виделись мыС мужем твоим…» – В спину вдруг услыхала:«Прочь, Оленька, прочь от него уходи».Голос услышала мужа так ясно,Будто бы он говорил с ней живой.На чудо надежда в ней вспыхнула страстно.Оглянулась, уж зная несбыточность той…Любовник былой улыбнулся лукаво.Не для него оглянулась она!О встрече в тот день же Сергею сказала –Тайны от брата иметь не могла.Советовал ей позабыть. ВиноватоГлядела на брата она своего:«Разрушила жизнь твою». – «Это неправда.У Нади я был». – «Как она?» – «Ничего.Свыклась». – «Какой ты хороший, Сережа!Мало мне руки твои целовать!» –«Что ты… Отцу твоему много должен.Рад случаю помощь тебе оказать». –«Папа любил тебя…» – Вспомнила Ольга,Что на руках у него умиралОтец ее, чуждый Сергею по крови.Сыном его тот своим воспитал. –«И мама моя тебя очень любила…Если б случилось мне бросить тебяВ беде, прокляла бы меня из могилы». –«Надя… про Лёню… тебя поняла?» –«Поплакала и поняла, не волнуйся.Ты мыслишь правильно: нужно менятьФамилию сыну, ему будет лучшеСызмальства к новой – к моей привыкать». –«Сережа!» – «Не мучь себя, Оля, не надо.Ты никому не наносишь вреда».Чтобы понять ее мысли, лишь взглядаБыло довольно Сергею всегда.«Куда ты идешь? Темнота, уже поздно», –Спросил ее. – «Нужно. За Лёней гляди,Ладно?» – Заметил в глазах ее слезы. –«Оля, – ей вслед закричал, – не ходи!»С лестницы быстро, упрямо сбежала.Час спустя кнопку дверного звонкаРобко рукою дрожащей нажала –Была ноша просьбы ее нелегка.«Не беспокойтесь. Всё будет, – ответилНесмелым словам скоро голос живой. –Нередко меняют отцов теперь детям.Сам подсказать хотел шаг вам такой.Никто не стеснит вас опасным вопросом». –«Благодарю вас… Не будет мой братПри этом замечен в связи с двоеженством?» –«Ваш нынешний муж лишь однажды женат.Жена его – вы». – «Знаю правду другую». –«Забудьте о ней. Уж и церкви той нет,Где венчан. Живете в эпоху иную!Ольга Ивановна, дам вам совет:Сергей Николаевич дорог вам?» – «БратаЛюблю в нем всю жизнь», – отвечала она. –«Теперь вам иначе любить его надо». –Вспыхнула: – «Но у Сережи жена!Наш брак… недействительный. Мы разведемся:Однажды до светлой поры доживем,Когда вне опасности всякой проснемсяИ сразу ж тогда за разводом пойдем». –Ее собеседник словам улыбался. –«До этой поры я не чаю дожить». –«Вы… тоже в опасности?» – «Нет. Так сказался…Отчего перестали мне “ты” говорить?» –«Неловко». – «И верно. Что было то было.Я не поверю, чтоб сводный ваш брат,Рискуя собой ради вас, не любил вас». –«По страсти одной лишь добро ли творят?» –«Он вам не родня, вы чужие по крови…Может, чего-то никак не пойму?Интеллигентские штучки мне внове». –«Как женщину любит брат только жену». –«Пусть так… Переменчиво сердце мужчины.К супруге бывает? Беду наведет.Свой брак, сделав правдой, двоих бы спасли вы,Не то и вас сгубит, и сам пропадет». –«Готова рискнуть. Я… храню верность мужу», –Казалось интимным об этом сказать,Словно свою наготу обнаружить. –«Мертвого нет пользы мужем вам звать». –«Данила Никитич, меня не поймете,Я знаю. Прошу, извините меняЗа беспокойство». – «Не раз вы придете». –«А вам повредить не могу разве я?» –«Всякое может быть, – не отпирался. –Я … неформальный свой адрес вам дал.Прописан иначе», – внезапно признался. –«Разве так может быть?» – Не отвечал. –«Если застать вам меня не случится,Жена передаст вашу просьбу всегда.Ей, как и мне, во всем можно открыться». –Догадалась: – «Она… не совсем вам жена?» –Взглянул тяжело: – «Жизнь юлить заставляет.Лера – детей мать моих». – «Я прошуВновь извинить». – «Дом мой мало кто знает…» –«Я вас поняла: никому не скажу».Тайну другую она сознавалаМолча: правдивое имя егоОдна из немногих, в числе близких, знала,Для чужих псевдоним был партийный давно.«С усыновлением уж не тяните, –Прощаясь, советовал. – Сводный ваш братВ годы свои лишь обычный учитель?В школе о нем хорошо говорят». –«Кем ему быть?» – Ольга тут удивилась. –«Сергей Николаевич не коммунист?Быть в партии нынче б ему пригодилось». –«Сережа от всякой политики чист». –«Не воевал?» – «Нет. По зренью». – «Прекрасно!А то если вдруг он не там воевал,То вам своим мужем иметь бы опасно.Удобной же парой швыряться б не стал». –Ольга решилась: «Спросить я хотела,Мог в заключении мужа встречатьОдин человек?..» – Назвать имя успела,Прежде чем разум велел замолчать.«Было такое, – сказал неохотноДанила Никитич. – К чему вам теперь?О муже всё знаете». – «Может быть, что-тоЗнать может еще…» – «Этот тип вёрткий зверь!Отца своего оболгал он родного!И… вышел свидетелем. Удивлены?» –«Нет». – Ольга в душе ожидала такого. –«С ним связаны быть вы никак не должны.Его… век недолог». – Так Ольга узнала,Что бывший любовник ее обречен,И… облегчение вдруг испытала.Назавтра столкнулась с ним в месте былом.«Оля, забыть не могу нашей встречи!Я тебя ждал: вдруг опять повезет?» –Ольга расправила хрупкие плечи:Открыть или нет, что беда того ждет?Решила молчать. – «Расскажи мне о муже.Что знаешь?» – «Пойдем ко мне». Ольга пошла –Неведенья нет ничего в жизни хуже.Жилье того нынче обычным нашла.«Оля, я счастлив!» – «Не молви пустого.О муже, прошу». – Грустно стал вспоминать: –«Страх за отца претерпел я родного –Фабрикой сам не успел обладать.Сначала отца, меня после забрали.Я умирать за него не хотел.Мы ж не купцы даже были – мещане[29],Отец, открыв фабрику, разбогател». –«Я это знаю», – негромко сказалаОльга. Терпенье теряла онаИ на часы взгляд бестактно бросала.Зачем сидит здесь? Ей известно: вдова.Но… вдруг? От свидетеля нужно услышатьО Егорушке милом… В душе у нее,В памяти крепкой, он всё еще дышит.«Мужа за мной привели твоего.Он подошел ко мне первый. (СлучилосьНам на беду в одной камере быть –Вволю над нами судьба поглумилась!)Стали мы с ним без обид говорить.(Сколько уж лет прошло!) Сказывал вести:О маленьком вашем сынишке, о том,Как жил и работал в Москве до ареста.Я ему кратко в ответ о своем.А вы в коммуналке ночей не теряли!(Когда-то клялась мне, что любишь меня!)На допрос меня первого, Оля, позвали.Всё подписал, что велели тогда».Сочувственно Ольга в ответ поглядела:«Били тебя?» – Захотел ей солгать,Но вымолвил правду – в упор та смотрела: –«Грозили. Дурак ли я был рисковать?Мне обещали: “Уйдешь невредимым.Молча, подписывай”. Всё подписал.Почти не читая. Твой муж был спесивым…Я застал, Оля, как он умирал.Один его вид мне внушал уже муки!» –«Аркадий, довольно! – Впервые егоНазвала вдруг по имени после разлуки,Однако сама не заметив того. –Муж… в памяти был, умирая?» – «Нет, Оля». –«О, слава Богу!» – Случалось слыхать,Что без сознанья не чувствуют боли. –«Не все ли равно, как пришлось подыхать, –Аркадий подумал с немым озлобленьем,Вызванным ревностью. – Умер бы яВ тюрьме, кто бы вспомнил меня с сожаленьем?Эх, прошла жизнь понапрасну моя!Ольга одна меня в жизни любила». –Боялся обмолвиться: оговорилМужа ее, в чем едва ль уличила,Как думал, – порукой спокойный вид был.Не угадал, что осталась спокойна,Всё понимая, она оттого,Что воздаяние, знала, достойноБлизким за тщетную трусость его.«Кому судил Бог раз в тюрьме оказаться, –Полагала, – тому лишь один – крестный путь.И оговором напрасно мараться…»Вдовья боль с силой сдавила ей грудь.«Уезжай из Москвы», – обронила с боязньюСей миг разрыдаться. Он в этих словахУслышал их встреч опасение разве,За волю и жизнь не внушавшее страх.Но, ничего ему не поясняя,Ольга спешила скорее уйти.Не промолчала и не спасла – зная.Дала слезам волю домой по пути.Аркадия больше она не встречала…«Оля, просила ли ты за меня?» –Спросил брат, домой возвратившись, устало. –«Что-то случилось?» – спросила она. –«Оля, мне завучем быть предложилиВ школе. В другой – не в моей. ОтказатьЯ не сумел – меня так попросили,Что будет измену отказ означать». –«Зачем же отказывать в этом, Сережа?Разве не справишься?» – «Дело не в том.Чувствую, что получил эту должностьЯ при участии чьем-то прямом.Можешь ни в чем мне не признаваться.Только запомни, прошу я сейчас:В политике я не желаю маратьсяДля должности данной твоих ради глаз!» –«О чем ты, Сережа?.. Да я не просила!Он сам…» – «Не хочу быть обязан ему!Не понимаешь ты, в чем его сила?!Обязан я быть не хочу никому!Я скромный учитель! – Не узнавалаОльга Сергея – теперь говорилС нею впервые столь резко и прямо. –За что к тебе добр он?» – «Мужу служил». –«Только ли? Оля, нет, так не бывает!Я не вчера начал жить». – «Отчего?Служившие многие мне помогают.Иначе была б я в могиле давно!» –«Прости меня, Оля… – И сам удивился,Как мог вдруг иное о ней полагать. –И в толк не возьму, отчего опустилсяТебя, – покаянно сказал, – упрекать.Я… был ошарашен». – «Забудем, Сережа», –Ответила мягко. – «Что делать-то мне?» –«Ты так много знаешь! Что надо, всё сможешь». –«Были бы знания нынче в цене!..»