Плащ и кинжал - Арвер

внимать твоему мелодичному храпу? — ответил я с лёгкой усмешкой, чувствуя, как мышцы натягиваются от усталости.

Он что-то буркнул в ответ, но через несколько секунд затих. Я смотрел на него, думая о том, насколько мы выложились за последний день. Ему было плохо, это было очевидно, но он всё равно держался. Он всегда держится.

Я вздохнул, устроившись в кресле поудобнее. В комнате было тихо, если не считать лёгкий шум снаружи.

«Просто закрою глаза на минутку,» — подумал я, ощущая, как веки становятся тяжёлыми. Я старался сопротивляться, но силы покидали тело. Голова чуть склонилась, а сознание начало ускользать, погружая меня в тёмное, глухое забвение.

Мы оба уснули.

Я проснулся резко, будто что-то сорвало меня с самого дна глубокого сна. В комнате было темно, свет луны пробивался сквозь грязное окно, рисуя на стенах бледные тени. Руслан спал, его грудь тяжело вздымалась, дыхание было ровным, хотя слишком громким для этой абсолютной тишины.

«Что это было?»

В голове звенела глухая тревога, но вокруг ничего не происходило. Комната казалась спокойной. Я почти решил, что это был просто сон, когда услышал это.

Тихий, едва различимый звук. Шорох, словно кто-то двигался за пределами комнаты. Он доносился снаружи, приглушённый, будто шёл с улицы. Я напрягся, вслушиваясь.

Снова тишина.

«Тебе просто кажется. Усталость,» — я попытался убедить себя, но на душе становилось всё тревожнее. Проклиная себя за то, что заснул, я машинально посмотрел на таймер.

02:07

«Чёрт. Осталось всего два часа.» Я бросил взгляд на Руслана. Он выглядел куда лучше, чем пару тройку часов назад, сон ему явно помог. Я потянулся к его плечу, чтобы разбудить, но замер на полпути.

Шорох. Тихий скрежет, будто что-то тяжёлое царапает металл. На этот раз звук был чуть громче. Словно кто-то провёл ножом прямо по стене дома. Я замер, пальцы сжались в кулак. Дыхание вдруг стало тяжёлым.

«Что за чертовщина?» — подумал я, медленно оглядывая комнату. Дверь всё ещё была подпёрта стулом, окно казалось в порядке. Ничего подозрительного. И всё же я не мог избавиться от чувства, что за нами кто-то следит.

Звук повторился. Скрежет явно стал громче. На этот раз я отчётливо слышал, что он доносится сверху, будто кто-то буквально резал стену. Я подошёл к окну, стараясь не разбудить Руслана, и заглянул наружу.

Темнота. Слабые блики света от далёкого уличного фонаря. На первый взгляд ничего необычного.

«Дурацкая паранойя,» — мысленно фыркнул я, потянувшись, чтобы закрыть штору.

И тут мой взгляд невольно скользнул вверх.

Сердце чуть не остановилось.

С верхней части окна на меня смотрела голова. Перевёрнутая.

Тётя Маша.

Первое мгновение я не мог понять, что именно я вижу. Её лицо было так искажено, что мозг просто отказывался принимать это. Бледная, полупрозрачная кожа плотно обтягивала череп. Щёки провалились, губы разорвались до самых ушей, рот был был открыт на неестественно большую дистанцию, обнажая кривые острые зубы. Глаза — пустые, белёсые, окружённые синими прожилками, словно напоминание о какой-то старой, давно умершей жизни. Они не моргали, не двигались, но смотрели прямо на меня.

Моё тело замерло, словно парализованное. Я не мог ни двинуться, ни издать ни звука. Казалось, даже сердце забыло, как биться.

Она просто смотрела. Молчала. Время растянулось, превращаясь в мучительные секунды. Я чувствовал, как холодный пот стекает по лбу, но ничего не мог сделать. Её взгляд был невыносимым.

И вдруг, будто поняв, что я её заметил, оно издало низкий скрежет, будто кто-то провёл вилкой по стеклу, и исчезло. Просто откинулось назад, в темноту за окном.

Внимание! Вы п…

Не обратив ни толики внимания на текст перед глазами, я упал на колени, хватая ртом воздух. Тело дрожало, ладони сжались до боли.

«Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт!» — пронеслось в голове. Я резко повернулся к Руслану и, дрожащей рукой, начал его будить.

Тишина за окном была оглушительной.

— Руслан! Проснись, мать твою! — шептал я срывающимся голосом, тряся его за плечо. Рука дрожала так сильно, что я еле мог удерживать равновесие. — Вставай! Быстрее!

Он застонал, пытаясь отмахнуться от меня, будто от надоедливого насекомого.

— Рена… Чего ты так рано…? — промямлил он, но я резко встряхнул его, перебив.

— Я тебе говорю, вставай! — мой голос звучал резко и громче, чем следовало. Я всё ещё чувствовал холодный пот, стекающий по спине, и бешеное биение сердца. В ушах звенело. — Проснись! Серьёзно!

Руслан сел, потирая лицо. Он выглядел раздражённым.

— Ты что, с ума сошёл? — пробормотал он, нахмурившись. — Чё ты так орёшь?

— Она была здесь, — сбивчиво заговорил я, перебивая его. — Я… я видел её. Прямо за окном. Господи, она смотрела на меня! Смотрела!

Руслан замер, моргнул и посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Подожди. Кто смотрел? Ты… Ты шутишь, да? — спросил он, но, встретив мой взгляд, его выражение изменилось. — Ты… ты серьёзно? Рена, ты меня пугаешь. Кто смотрел?

— Тётя Маша, — выпалил я, чувствуя, как дрожь охватывает всё тело. — Она… её голова… Это был кошмар. Нет, хуже… это не мог быть сон. Я видел её лицо, Рус. Её лицо! Оно было прямо за окном.

Я поднял трясущуюся руку, пытаясь показать, где именно она находилась. Воспоминание о перевёрнутой голове заставило меня снова застыть на месте.

Руслан слегка побледнел, его взгляд быстро скользнул к окну, затем обратно ко мне.

— Так, — сказал он, его голос стал хриплым, будто он тоже с трудом дышал. — Тётя Маша? Ты уверен? Может, это просто… что-то показалось?

— Нет, — прошептал я, с трудом проглатывая ком в горле. — Нет, это была она. Я видел её голову, Рус. Белая кожа, эти мёртвые глаза… как будто она смотрела прямо в душу. Её рот был… Лицо… Я не могу… — слова захлебнулись в горле, и я судорожно вдохнул, стараясь взять себя в руки.

Руслан попытался встать, но его ноги слегка подкосились. Он нервно провёл рукой по волосам, осматривая комнату.

— Ладно… ладно, — сказал он, пытаясь взять себя в руки. — Ты видел её… Но… что она делала? Как она… Почему за окном? Мы же на пятом этаже, чёрт возьми.

— Она карабкалась, Рус. Карабкалась! — выкрикнул я, мои слова звучали отчаянно. — Ты не понимаешь! Она там была, и я просто смотрел на неё. Я не мог двинуться. Она просто… следила за мной. А потом…