Наполеон 2. Книга вторая: Стать богом - Игорь Пронин

Когда Гаевский, используя свою способность к полному перевоплощению, ускользнул с корабля от уже собиравшихся его арестовать гренадеров Колиньи, он переоделся в заранее украденную форму солдата и в суматохе пристал к пехотному батальону, в котором был убит один из барабанщиков. Барабан тогда, в Александрии, показался легким. Но теперь, на подступах к Каиру!.. После многодневного марша он будто набился песком. Лямка ремня нещадно терла плечо, а на бедре от постоянных ударов при ходьбе образовался большой синяк. Но странное дело — желания бросить все, и на привале поискать себе местечко покомфортнее, не возникало. Антон чувствовал себя частью батальона, и ему это, несмотря ни на что, нравилось. Батальон был частью армии, а армию вел за собой обладатель Льва.

И однажды на рассвете кто-то закричал:

— Пирамида! Я вижу Великую Пирамиду!

Потом самые зоркие разглядели все три сооружения. До них оставалось всего несколько лье. Каир и Гиза оказались прямо перед армией Бонапарта, непобедимой и неудержимой. В тот день Наполеон приказал устроить дневку, и, воспользовавшись этим, Гаевский подобрался к ставке как мог близко. Генерала он так и не увидел, но смог подслушать разговор Мюрата с командиром своей дивизии, генералом Дезе.

— Значит, оттянув нас подальше от моря и Александрии со складами, растянув коммуникации, они решили дать сражение в сердце своей страны? — задумчиво рассуждал Дезе. — Оригинальная тактика, обычно все же стараются не допустить разорения населения.

— Восток! — усмехнулся Мюрат. — Здесь не очень думают о населении, здесь нет граждан. Что ж, они поступили мудро. Пока мы спешили, мамелюки мобилизовали арабов, подтянули кое-какую артиллерию, а еще запросили помощи у турок, и получили ее как раз вовремя.

— Как — «помощь от турок»?! — воскликнул Дезе. — Стамбул ясно давал понять, что защищать мамелюков не станет, что они мятежники!

— Не хочу сказать, что Наполеона провели. — кавалерист задумчиво пнул сапогом песок. — Еще в Париже он говорил мне, что понимает: турки не станут терпеть европейцев на земле мусульман. Тем не менее, мы надеялись, что появление здесь французской армии заставит Стамбул держаться подальше от Лондона и поближе к Парижу на какое-то время. Новостей особых нет, но, похоже, турки поддались давлению Англии. По крайней мере, я так думаю. Так или иначе, но больше двадцати тысяч янычар примут участие в битве.

— Проклятье! Да это превосходит всю нашу армию! — огорченно качал головой Дезе. — Я, конечно, уверен в победе, но потери.

— Десять тысяч мамелюков, вот кто меня беспокоит! Прекрасная кавалерия. Мои бойцы не хуже, но мамелюков больше и в бой они идут совершенно бесстрашно. Фаталисты, верят в свой рай. Я уже говорил Наполеону: открытое столкновение кавалерии опасно. Верю, что он, как всегда, все понял и предусмотрел заранее.

— Удачи вам завтра, дорогой Мюрат!

«Завтра. — подумал Гаевский, когда генералы расстались, пожав друг другу руки. — Завтра сражение. Завтра решится судьба экспедиции. И если мы проиграем, Лев окажется в опасности — путь к Александрии долог, и будет труднее дороги сюда. Возможно, появится шанс похитить Льва. Или сделать попытку во время битвы?»

Сигнала от суфиев, друзей Клода Дюпона, Антон пока не получил. Скорее всего, это было связано со стремительным передвижением армии. В свои шестнадцать Гаевский, выполняя всевозможные поручения, побывал во многих передрягах, а однажды его чуть не убила из пистолета итальянская авантюристка. Он воевал на Рейне, потом принимал участие в итальянском походе Бонапарта, и свист ядер не пугал его — возможно, потому что Антон был еще очень юн.

Он думал только о предмете. Лев еще только встряхивался, просыпаясь. Он напрягал мускулы, проверяя их, выпускал чудовищные когти, разевал клыкастую пасть. Но находясь рядом, Гаевский чувствовал скрытую пока еще чудовищную мощь страшного предмета.

«Не верю, — мысленно решил он. — Не верю, что мамелюки победят Бонапарта. Лучше пока не вызывать подозрений и быть со своим батальоном. А завтра все решится».

И битва у пирамид произошла.

Противник будто сам решил помочь Бонапарту: два мамелюка, Мурад Бей и Ибрагим Бей построили свои армии на разных берегах Нила. Французы в своих расчетах предусмотрели варианты форсирования великой реки и имели речной флот, но он не понадобился.

— Разделенные силы, два командующих, наверняка не ладящих друг с другом — что может быть лучше?! — Наполеон во всем штабном шатре один был в прекрасном расположении духа. — Я не сомневаюсь в нашей победе. Стройте каре! Мы идем на сближение! И не забывайте: ослов и ученых — в середину. Ни тех, ни других нельзя терять, здесь мы других не достанем.

Спустя несколько минут, в сопровождении о чем-то спорящих между собой генералов, Бонапарт вышел из шатра и поднялся на небольшое возвышение. Проходящие прямо перед ним солдаты приветствовали своего командующего. Тогда Наполеон показал на пирамиды и прокричал:

— Солдаты! Вы пришли в эти края, чтобы вырвать их из варварства, принести цивилизацию на Восток! И спасти эти прекрасные края от ярма Англии! Мы собираемся вести бой.

Думайте, что эти памятники с высоты сорока веков смотрят на вас!

Яростный крик заглушил его последние слова. Командиры бегали вдоль строя, придерживая рвущихся в бой солдат. Их вел Лев. Донеслись крики и с другого берега Нила — там собралось множество жителей Каира, молящих Аллаха о поражении неверных.

Мурад Бей, а именно с его армией решил Бонапарт покончить сначала, одним флангом прижимался к реке. На другом фланге его армии, уже в песках, была сосредоточена страшная конница мамелюков. Французы шли пятью широкими каре, внутри которых двигались обозы, ученые и ненужная пока конница. Пушки двигались вместе с каре, прикрывая их углы.

Вскоре мамелюки провели пробную атаку на одно из каре. Даже без помощи пушек французы могли бы ее легко отбить, одними только ружейными залпами. Храбрость восточных наездников ничего не смогла поделать с ровными рядами гренадеров, беспрекословно выполнявших команды. Каре двигались вперед, отбивая новые и новые атаки, все более ожесточенные. Мурад попробовал двинуть вперед спешно собранную и плохо вооруженную армию феллахов, но те просто не умели воевать. Как только ядра разметали в клочья несколько десятков бойцов, феллахи побежали, смешав строй готовившихся к атаке мамелюков. Противнику пришлось тратить время, чтобы остановить бегущих, а каре все так же неумолимо продолжали наступление.

Тесня мамелюков, французы заняли селение Ембамех, без особого труда выбив оттуда подавленный развитием событий гарнизон. В отчаянии Мурад Бей собрал несколько тысяч мамелюков и приказал им, во что бы то ни стало прорвать строй. Страшная, визжащая лава, сверкая клинками, понеслась на каре генерала Дезе. Отбивавший ритм шага барабанщик сбился и оглянулся на солдат позади.

— Сюда, быстрее! — закричал усатый гренадер. — Проползай прямо у меня под ногами!

Гаевского не пришлось просить себя дважды — атака мамелюков заставила задрожать его колени. С восторгом смотрел он изнутри остановившегося каре, как разворачивалось перед ними море всадников, и как бесстрашно ждали встречи с ними французы. Заговорили пушки, оставляя заметные пустоты в рядах атакующих, потом два залпа успели дать гренадеры. Снова, все вместе, выстрелили пушки картечью почти в упор, и все заволокло дымом. Антон был уверен, что с мамелюками покончено, но из облака дыма вдруг вылетело сотни две бойцов, все черные от копоти. Штыки гренадеров вонзились в груди их лошадей, но продавливая строй и отчаянно размахивая саблями, мамелюки отважно шли на смерть. И свершилось чудо — нескольким десяткам всадников удалось ворваться в центр каре.

Гаевский, не желая геройствовать на чужой войне, вместе с барабаном мигом взлетел на ближайшую повозку с фуражом. Он ждал появления новых всадников — прорванное каре было бы обречено. Но слишком много мамелюков осталось лежать на песке во время атаки. К окровавленным героям не пришла помощь, и в считанные минуты всех их перекололи штыками вместе с ни в чем не повинными лошадьми. Каре сомкнулось, перестроилось, раненых положили на повозки — и вот снова поступил приказ Дезе двигаться вперед.

Один из солдат, проходя мимо трупа мамелюка, вдруг чем-то заинтересовался и ткнул его штыком в живот. Потом присел на корточки, поднес что-то поближе к глазами и вдруг закричал во весь голос:

— Золото! У него в поясе зашито золото, много монет!

Приказ Дезе тут де оказался временно забыт. Солдаты кинулись осматривать трупы, раздались новые крики радости. Мамелюки шли в бой, неся в своих поясах все свое богатство. На время каре просто не могло дальше двигаться — солдаты выбегали из строя, чтобы осмотреть убитых. Говорили, что у некоторых монет было больше сотни! С большим трудом генералу удалось привести солдат к подчинению и продолжить битву.