Претендент - Гарольд Хоук

Командиру дрифтеров повезло, он отделался вмятинами на защитных пластинах корпуса да парой глубоких царапин.

«Везучая железяка, больше на старые фокусы не попадётся. Попробую обстрелять из автомата».

Дик снял с пояса две последние гранаты, они оказались дымовыми и лучше всего подходили для задуманного.

Кувыркающиеся цилиндры вылетели из воронки, оставляя за собой хвосты серого дыма. Кунц досчитал до пяти, встал в полный рост и открыл огонь по фотоэлементам машины.

Расстреляв обойму, он покинул убежище и под прикрытием расползающейся завесы быстро пополз к позициям мятежников.

Невидимый за облаками непроницаемого дыма кибер беспорядочно палил по сторонам. Пока он впустую расстреливал боезапас, Головастик добрался до окопа, перевалился через бруствер и упал на что-то мягкое.

— Ой, мамочки, больно же! — взвизгнул кто-то под ним.

— Ты разве живой? — удивился Кунц.

— Скоро помру, если не слезешь! — заорал бедняга.

Дик сполз с несчастного и нос к носу столкнулся с другим анархистом в полосатой шапочке по самые уши. Тот набивал цигарку не выпуская из рук кисета с «дурман-травой».

Кунц осмотрелся, весь окоп был занят прижавшимися к земле сепаратистами.

— Почему не пошли в контратаку? — спросил он, чувствуя закипающую внутри злость. Он там один бьётся с железяками, а эти сидят здесь, курят травку и не собираются воевать.

— Страшно, однако, стреляют, — отозвался придавленный им анархист.

— Стреляют?! — рявкнул Головастик — Сейчас я здесь буду стрелять! Где базука?

— Держи, камрад, — сидевший рядом горе-вояка, протянул однозарядный рокетбокс.

Кунц схватил железную «трубу» с рукояткой, выпрямился и забросил оружие на плечо. К тому времени ветер изрядно потрепал дымовую завесу. Едва в объективе прицела появился силуэт робота, Дик нажал кнопку пуска.

Ракета с рёвом вырвалась из ствола, пронзила серую пелену и с грохотом превратилась в огненный шар. Куски рваного металла взлетели в воздух, а на земле остался развороченный взрывом кибер. Из обломков показались языки пламени, с треском сыпанули искры.

Дик отбросил в сторону дымящийся рокетбокс, схватил за грудки сидевшего рядом анархиста.

— А если б я там погиб? — он сильно встряхнул беднягу. Зубы мятежника выбили чечётку, а голова мотнулась как у игрушечного болванчика.

— Знать судьба такая, — философски заметил дымивший цигаркой анархист в вязаной шапочке.

— Так и вас бы потом как слепых котят передавили. Дик выпустил бедолагу из рук, тот рухнул на землю и съёжился, чуть слышно поскуливая.

— И это судьба, — доморощенный философ выдохнул несколько сизых колец, уставился в небо и что-то замурлыкал себе под нос.

— Да ну вас!.. — махнул рукой Кунц и вылез из окопа.

26

Завывая мотором, открытый джип направлялся в лагерь объединённой группировки сопротивления. За рулём сидел Кунц. После сегодняшнего боя он видеть не мог проклятых сепаратистов и под предлогом важных дел отправился в штаб.

Впрочем, дел и так накопилось немало. Всякая ерунда в виде провианта, обмундирования и боеприпасов его не интересовала, куда как важнее решить вопрос с покупкой дредноута. Сообщение от Омеги ждёт своего часа и чем быстрее оно ляжет на стол начальника штаба, тем лучше.

Бессмысленная служба давно опостылела. Какой смысл бороться за тех, кто намеренно губит Федерацию? Они как червь в яблоке — выжирают её изнутри, губят своим отношением к делу и жаждой наживы.

Работая в тылу врага, Кунц серьёзно увлёкся идеями мятежников, они казались ему панацеей от всех бед, реальным спасением государства от падения в жуткую пропасть. Он даже хотел переметнуться к идейным противникам, рассказать камрадам всё, что знает о системе Галактической Безопасности, её методах работы, сдать известные явки и пароли, но что-то уберегло от опрометчивого шага.

Чем глубже он проникал в стан патриотического движения, тем больше разочаровывался. На поверку все эти лозунги, идеи, призывы оказались прикрытием алчности, разврата и безнаказанности. К повстанцам в основном примыкало человеческое отребье, не нужные у себя на родине отбросы стекались со всех концов галактики к охваченным революционным пожаром окраинам Федерации. Ловко обработанные комиссарами они принимали только одну идею — идею вселенской экспроприации.

Не желая и не умея работать люмпены предпочитали жить в голоде и холоде, воевать с регулярной армией за гипотетическое светлое будущее, где всего в изобилии и на халяву. Обладая природным скудоумием они не могли понять, что это в принципе невозможно, нельзя получить всё не прикладывая к этому усилий, а если по какой-то причине произойдёт такая оказия, за нежданным счастьем обязательно придут те, кто посчитает себя несправедливо обделённым.

Полностью разобравшись в себе, в своих чувствах и помыслах Головастик страстно возжелал срубить где-нибудь шальных денег, слинять отсюда на забытую всеми планету, где нет войн, разрухи, нищеты и там доживать свой век, предаваясь радостям жизни. И теперь, когда на горизонте замаячила возможность сбежать с неплохими деньгами, каждый зря потраченный час был для него пыткой.

Преодолев половину пути, джип добрался до края зоны применения термического геля. Впереди цвела богатая жизнью страна, там деревья с красной корой щекотали фиолетовыми листьями жёлтое небо с белым глазом дневной звезды. Там раздавались крики животных, стрёкот и жужжание насекомых в синеватой траве, щебетание птиц. Светло-голубые облака мерно плыли курчавыми стадами, но преодолев невидимую границу, наливались свинцом и опускались ближе к чёрной земле. Случайные птицы, сдуру залетая в мёртвую зону, камнем валились с неба и в считанные минуты погибали, трупы зверей гнили в стометровой пограничной полосе насыщая воздух зловонием.

Джип подпрыгнул на полуразложившейся туше астара — травоядной животины с ветвистыми рогами, раздвоенными копытами и жёсткой коричневой шерстью, проехал ещё с десяток метров и выкатился на траву. Примерно через полчаса дорога побежала вдоль вялотекущей реки с рыжими водами.

Постепенно местность менялась, в воздухе ощутимо запахло болотными газами, появились нудно звенящие комары. Когда-то давно река поменяла русло, оставшаяся без приточных вод старица заилилась и со временем превратилась в болото.

Дорога проходила по его окраине и вела в густые заросли камыша. Вытертые колёсами две красных полосы всё чаще терялись в синей траве. Отрезки дорожного пунктира становились всё короче, а там и вовсе исчезли в шелестящем ковре.

Кунц отлично знал: в километре отсюда есть заполненная бурой грязью канава, замешкался или сбавил газ и всё — машина застрянет, и никакой тягач её не вытянет оттуда. Да и нет этих тягачей у горлопанов, у них вообще ничего нет, кроме дешёвого оружия, неистребимой лени и желания всё отобрать и поделить. Зато идей переделать мир и разной наркотической дряни хоть отбавляй.

Джип весело рыкнул мотором, резво покатил навстречу канаве, ещё минута и бурая жижа брызнула из-под колёс. Где-то посреди лужи двигатель надсадно зарычал, машина задрожала стальным телом, вырываясь из вязкого плена. Дик дёрнул рулём из стороны в сторону, вдавил педаль газа в пол. Колёса выбросили фонтаны грязи, вспенили за джипом бурун коричневой чачи. Ещё немного и машина выбралась на сушу из липкого киселя, в который превратилась небольшая низинка.

Теперь автомобиль и водитель мало чем отличались от форсированной лужи, со стороны они походили на големов из жидкой глины, с них так же всё стекало и капало. След из грязи ещё долго тянулся за джипом, пока та не превратилась в твёрдую, прочно прилипшую корку.

Вскоре Кунц увидел появившиеся на горизонте остроконечные конусы палаток. Повстанцы разбили временный лагерь на месте изрядно прореженного леса. Мелкую поросль вырубили и пустили на топливо, а двух — и трёхобхватные деревья оставили как прикрытие с воздуха и естественную защиту на жаркий день.

Чтобы не пропадать великанам впустую светлые головы додумались разместить на них сторожевые посты. С одной из таких дозорных башен заметили приближающуюся машину. Поэтому, когда Кунц подкатил к шлагбауму из брошенного на козлы бревна, о нём уже знали в штабе фронта.

— Кто таков? Небритый мятежник в мятой форме и кепи с красным лоскутом вместо кокарды сплюнул на землю, поправил висящий стволом вниз автомат, отмахнулся от стайки толкущихся перед лицом мошек.

Головастик вышел из машины. Каждое движение сопровождалось хрустом ломающейся корки, коричневые кусочки осыпались, словно он был не живой человек, а фигурка из шоколада.

Дик остановился возле бревна, опёрся правой рукой. Несколько высохших завитков коры упали рядом с заношенными ботинками солдата.