Herr Интендантуррат - Анатолий Федорович Дроздов

Крайнев. – Учительница музыки или выпускница филармонии. С такой специальностью в оккупации только помирать. Полякова наверняка воспользовалась – она не из тех, кто переплатит…»

Тут ему принесли шницель по-венски с жареной картошкой, и Крайнев набросился на еду. В заведении фрау Поляковой готовили вкусно – обилие посетителей в недешевом ресторане стало понятным. Крайнев заканчивал со шницелем, когда к столику подошел офицер. Это был интендантуррат, как и Крайнев, только лет пятидесяти, лысый и с брюшком.

– Разрешите? – взялся он за спинку стула.

– Сделайте любезность! – отозвался Крайнев.

Немец присел, к нему мгновенно подлетел официант. Было видно, что гость – завсегдатай. Официант записал заказ и хотел убежать, но Крайнев остановил.

– Два бокала коньяка! Мне и господину офицеру! За мой счет!

– Что вы! – запротестовал интендатуррат, но было видно, что не искренне.

Официант с коньяком вернулся почти сразу, Крайнев поднял свой бокал:

– Прозит!

Гость поддержал. Коньяк оказался хорош, как и шницель. Крайнев сделал большой глоток и вернулся к еде. Скоро к нему присоединился гость. Покончив с едой, оба отхлебнули из бокалов.

– Эрих Зонненфельд! – представился Крайнев. – Пехотная дивизия.

– Бюхнер! – отозвался гость. – Давно с фронта?

– Сегодня приехал.

– Как там?

– Бомбят! – Крайнев коснулся нашивки на груди.

– Нас тоже едва не разбомбили! – пожаловался Бюхнер. – Группа диверсантов собиралась навести на город самолеты большевиков. Слышали?

– Рассказали. Диверсантов обезвредили.

– Мой склад наверняка попал бы под бомбежку! – продолжил Бюхнер. – Такая цель! Обеспечиваем продовольствием целую армию и десятки тыловых частей! Во время бомбежки я мог находиться на складе!

– Слава богу, все позади! – улыбнулся Крайнев. – Еще коньяку? Я угощаю!

– Двадцать марок за бокал! – покачал головой Бюхнер. – На фронте много платят?

– Или мы не интенданты! – хмыкнул Крайнев и подозвал официанта.

После второго бокала Бюхнер размяк и стал жаловаться на дороговизну тыловой жизни. Крайнев внимательно слушал перечисление цен на самые востребованные товары (Бюхнер шпарил их, как из автомата) и сочувственно кивал.

– Господин Бюхнер!.. – вклинился он, наконец, в желчную речь интенданта.

– Просто Рихард!

– Мне странно слышать ваши жалобы, Рихард. Имея в своем распоряжении такой склад…

– Фронтовым интендантам проще! – возразил Бюхнер. – Можно списать на бомбежку или артналет русских. Знаю, что вы ежедневно оформляете получение продуктов на списочный состав дивизии, а после атаки русских или налета не вносите исправления, вычеркивая раненых и погибших. Прямой доход! Здесь так не сделаешь! Строгий учет, постоянный контроль.

– Нет контроля и учета, который нельзя обмануть.

– Это как?

Крайнев положил перед собой две стопки тонко нарезанных ломтиков хлеба.

– Смотрите! Здесь документы на полученный складом товар, здесь – на выданный. Это, – Крайнев придвинул к стопкам хлебницу, – товар, остающийся на складе. Сумма должна сходиться. Теперь мы изымаем со склада машину продуктов – и одновременно убираем документ, на основании которого этот товар должен находиться на складе, – он взял один ломтик из хлебницы, второй – из левой стопки и отложил их на край стола. – Все! Любая проверка обнаружит на складе строгий порядок.

– А приходная книга? – заинтересовался Бюхнер.

– Ее ведет подчиненный вам писарь, разве не так? Он может допустить ошибку и не занести одну машину в книгу. Обычное дело: в спешке и не такое бывает.

– Есть встречные сверки!

– Раз в полгода. Это не беда. К встречной сверке мы возвращаем документ, – Крайнев вернул ломтики на место. – Но изымаем самую последнюю поставку, – он вновь забрал хлеб. – Насколько я понимаю, продукты приходят к вам ежедневно, а сверка проводится на отчетное число.

– Рано или поздно выплывет, – вздохнул Бюхнер. – После чего разжалуют – и на фронт! Рядовым.

– Не забывайте про русские бомбардировщики! Война. Рано или поздно они долетят к вашему складу, и тогда можно будет списать все.

– Мне нравится ход ваших мыслей, – сказал Бюхнер. – Сам об этом думал. Но есть одно обстоятельство. Черный рынок в N строго контролирует СД. Появление целой машины продуктов сразу заметят. Начнут расследование…

– Надо продать в другом месте!

– У меня нет такой возможности!

– Могу помочь.

Бюхнер внимательно глянул на коллегу.

– Что?

– Соль. Тонна.

– Ого! Килограмм соли на черном рынке стоит десять марок!

– Это в розницу. В нашем случае оптовая партия, которую надо сбыть немедленно. Пять марок за килограмм.

– Итого пять тысяч, – сказал Бюхнер. – Заманчиво. Однако слишком опасно. Такая партия продуктов будет замечена в другом городе, у СД хороший контакт между территориальными управлениями и масса честолюбивых следователей. Не стоит хватать кусок, который не сможешь проглотить. Есть другой вариант. У вас, случайно, нет бланка заявки на получение продуктов для вашей дивизии?

– Случайно есть.

– Со всеми подписями и печатями, но незаполненными графами?

– Разумеется.

– Передайте ее мне и получите центнер соли.

– Два.

– Один. Большее количество в дивизионной заявке вызовет подозрение.

– То, что моя дивизия в составе другой армии и должна получать продукты на своем складе, подозрения не вызовет?

– Нет! – Бюхнер улыбнулся. – На вашем складе могло не оказаться нужных продуктов или в нужном количестве. В таких случаях получателя направляют на другой склад. Это никто никогда не проверяет.

Крайневу стало стыдно. Его вывозили лицом о стол, причем легко и изящно. Он строил сногсшибательные схемы, а здесь крадут просто и нагло. Нужна всего лишь бумажка, каковая оказалась среди документов убитого интендантуррата и не была выброшена по чистой случайности.

Они договорились о времени обмена бумаги на соль, и Бюхнер заказал коньяку. Дела были завершены, они потягивали ароматный напиток, разглядывая посетителей. За полчаса Бюхнер рассказал о многих. Трое штатских в зале оказались офицерами Абвера (Бюхнер пояснил, что простых штатских, даже немцев, в ресторан не пускают). Были здесь коллеги Бюхнера – интенданты, офицеры тыловых частей, несколько приезжих, вроде Крайнева, о которых Бюхнер ничего не знал. Теперь Крайнев понимал, почему Бюхнер подсел именно к нему. Приезжий интендант представлял коммерческий интерес, и Бюхнер его удачно реализовал. Крайнев растопыривал перья, заказывал коньяк, а наливать должен был Бюхнер. Крайнев сэкономил ворюге марки…

В ресторане появилась Полякова. Теперь она была одета в легкое шелковое платье до щиколоток. Туфельки были в тон платью. Крайнев мысленно свистнул, прикинув, сколько они могли стоить в оккупированном городе. Полякова подходила к столикам, здоровалась, улыбалась комплиментам и качала головой в ответ на приглашения присоединиться. Крайнев не мог оторвать от нее взгляда. Он при первой встрече оценил красоту хозяйки гостиницы, но сейчас, после трех бокалов коньяка, Полякова выглядела неотразимо.

– Даже не надейтесь! – сказал Бюхнер, заметив его состояние. – Эта женщина не для вас!

– Нет крепости, которую не смог бы взять интендант! – сказал Крайнев, вставая.

– Сядьте! – прошипел Бюхнер.

Крайнев невольно подчинился.

– Смотрите! – кивнул Бюхнер.

Крайнев увидел, как Полякова подошла к столику, где ужинали люди в штатском, и присела