День проклятия - Дэвид Джерролд

Земля извергала червей. Казалось, она кровоточит - так много их было. Всех размеров - крупные и мелкие, каких я раньше не видел.

И всех цветов - от огненно-оранжево го до темно-пурпурного. Хторры словно решили продемонстрировать все свое разнообразие - от розовых детенышей до гигантских ярко-красных тварей. Через секунду-другую уже нельзя было различить отдельных особей. По телесно-розовой земле неслись алые потоки, как языки степного пожара. Их было так много, что направления панического бегства можно было проследить лишь по потокам разлившейся под нами красной реки. Кругом царило безумие. Я отказывался верить своим глазам.

Весь лагерь пришел в движение, паника нарастала. Выползали все новые и новые черви. Ослепленные страхом, крупные особи отбрасывали мелких в стороны или давили, оставляя их корчиться на земле. Раненых животных подминали потоки обезумевших сородичей. Теперь я слышал их крики. Высокий скрипучий визг напоминал скрежет разрезаемого металла. Даже шум винтов и рев реактивной тяги не покрывали его.

Когда позади начал нарастать шум «скорпионов», алая река как будто наткнулась на препятствие и закружилась водоворотом. Визжащие черви бестолково тыкались в разные стороны, пока их не накрыло серо-желтое облако, выпущенное вертолетами. Огромные черные машины с ревом проносились над ними, как мстящие ангелы смерти.

Внезапно земля внизу снова стала каменистой. Скопления куполов исчезли, как сон, - словно мы пересекли границу, установленную самими хторрами. Внизу больше не было красных ужасов. Последние из них пали жертвой гнева «скорпионов». Еще несколько миль - и гноящийся красный ландшафт тоже исчез, уступив место зеленым и коричневым холмам. Снова появились сосны, мамонтовые деревья, секвойи.

Какое-то время в вертолете стояла тишина. Кабину наполнял лишь свист лопастей и приглушенный рокот двигателей, но это не воспринималось как шум.

И тогда Лиз издала нечто среднее между рычанием и визгом. Это была разрядка - как свист котла, выпускающего пар.

Полковник Тирелли перевела дыхание и стала набирать высоту.

В. Какхторранв называют Гарлем?

О. Духовная пища.

В. А Организацию Объединенных Наций?

О. Шведский стол.

В. А Конгресс?

О. Это несъедобно!

РОЗОВЫЕ ОБЛАКА НА ГОРИЗОНТЕ

Когда кажется, что все уладилось, все только начинается.

Соломон Краткий

Дьюк смотрел в сторону. Он не хотел встречаться со мной взглядом. Черт бы его побрал! Стоило нам попасть в тупик, и Дьюк замыкался в себе. Это происходило всякий раз, когда нам напоминали, как сильно мы проигрываем. Он ни за что не поделится своей болью, будет переживать ее сам. В таком состоянии он пугал меня.

- Чертовы хторры! - Он не мог скрыть отчаяния.

Я знал, что Дьюк должен ненадолго уединиться, чтобы потом снова стать самим собой, а до тех пор будет мучиться и всем портить настроение.

А я… я чувствовал себя опустошенным. Каждая новая операция лишь укрепляла мою уверенность в бессмысленности нашей работы. На сей раз руки и вовсе опустились. Я даже не понял, в чем заключалась моя роль.

Конечно, я боялся, но желание вытеснило страх: я хотел знать о них все.

И еще - непонятная тревога. Как будто я что-то знал, а потом забыл, но эхо этого «чего-то» по-прежнему звучит в голове, пульсируя красными вспышками.

Когда бы это ощущение ни накатывало, оно всегда вызывало у меня отвращение к собственным сородичам. Люди занялись чем-то более чудовищным, чем пришельцы.

Ведь мы убивали. Я знал, что некоторые смотрят на меня со страхом, потому что видят в моих глазах смерть, как я - в глазах Дьюка. У всех, кто сталкивался с червями вплотную, на лицах лежала печать смерти.

Мы превратились в машины для убийства. Единственная разница между хторранами и нами заключалась в том, что у них не было выбора, а у нас был. И мы выбрали убийство. Мы даже могли бы убить самих себя, если бы это повредило хторранам.

Опять что-то сжалось и заныло в груди. Рев двигателей вывел меня из оцепенения. Мы набирали скорость. Я взглянул на Лиз. Если не считать того крика, она осталась образцовым боевым механизмом - придатком к штурвалу вертолета, а не живой женщиной. Да и вообще бывала ли полковник Тирелли когданибудь просто женщиной? Какие глупости лезут в голову! Ее лицо словно выковано из стали. Я не мог представить себе Лиз смеющейся или просто в игривом настроении, не говоря уже о более деликатных вещах. Ее одежда напоминала средневековые доспехи - неуместные и потому отталкивающие. Вообразить ее обнаженной и тем более в постели с мужчиной я был не в силах. Нет, она - такой же чудовищный автомат, как и мы все. Лиз проверяла полетное задание.

- Ладно, худшее позади. Теперь территорию будет расчищать флот. Но прежде чем лечь на обратный курс, я хочу взглянуть на Красный Мираж. Обратно полетим вдоль берега и по пути поищем морских слизней.

- Вы что, не запускали туда скайболы? - поинтересовался Дьюк.

Похоже, он поборол свою муку и снова был самим собой: голос твердый, лицо жесткое.

- Запускали. Но их что-то сбивает.

- И вы решили выяснить, что это такое? - недоверчиво спросил я.

Лизард не обратила внимания на мою реплику.

- У нас почти не осталось скайболов для обычного патрулирования. И не будет, пока «Локхид» снова не наладит их производство.

- Ну а спутниковые зонды?

- Они дают довольно большое разрешение, но ниже границы облачности работать не могут - становятся неуправляемыми. Надо выяснить, в чем дело.

Лиз включила передатчик.

- Все хорошо, утята. Это «Банши-6». Вы сработали на совесть. Беру курс на восток. Увеличьте дистанцию и смотрите в оба.

- Вас понял. Следуем за вами.

Горизонт бешено накренился - Лиз заложила крутой вираж. Под нами снова расстилалась морщившаяся холмистыми грядами равнина.

- С виду она пока зеленая, - заметила Лиз. - Но на карте местность закрашена красным. Каждый день мы обнаруживаем здесь новые очаги заражения. Губернатору пришлось свернуть в этих краях все лесозаготовки. - И расстроенно добавила: - Мы постепенно теряем контроль над севером штата. Слишком дикие тут места. Официально этого никто не признает, но лишь до поры до времени. Даже сохранять движение на шоссе становится чертовски трудно. Пока удается проводить колонны машин под конвоем, но что будет через пару лет - я не знаю. Проклятье! Мы даже не представляем, что произойдет с червями за два года. Да и со всем человечеством тоже. Пропади все пропадом!

Дальше мы летели молча.

Дьюк сгорбился и приник к стеклу наблюдательного фонаря, так что я мог видеть только его спину. Хотел бы я знать, о чем он сейчас думает. Но спрашивать было бесполезно.

Я повернулся к иллюминатору и тоже стал смотреть на землю. Отчаяние заразно для окружающих.

Склоны холмов стали более пологими, покрытыми густым лесом сочного зеленого цвета. Правда, некоторые деревья окутывала блестящая белая паутина. Я не мог разобрать, что это такое.

- Пора снова поворачивать на север, - - объявила Лиз, и вертолет накренился на левый борт.

Мне показалось, что уже пора появиться метеоритному кратеру, именуемому теперь Красным озером. Мы находились где-то поблизости. Пока вертолет ложился на новый курс, я подался вперед, стараясь заглянуть как можно дальше, однако горизонт на севере закрывала стена розовых облаков. «Скорпионов» тоже не было видно.

Я пробрался в нос вертолета и опустился в кресло второго пилота.

- А где остальные вертушки - по-прежнему следуют за нами?

Лиз посмотрела на датчики и постучала пальцем по экрану приборной доски.

- Видите красные точки? Они отстают от нас на пять минут. Все в порядке, просто им требуется больше пространства для маневра. Вот здесь они нагонят нас, - показала Лиз на экране. - Если хватит горючего, посмотрим, как обстоят дела вокруг Реддинга.

- Понятно. Спасибо.

- Не стоит благодарности.

- Могу я спросить вас кое о чем, полковник?

- Вы можете спросить о чем угодно, только я не обещаю ответить.

- Я о Денвере…

- Что о Денвере? - В ее голосе появилась настороженность.

- Ну… Понимаете, я думал, что в - Спецсилах все такие… Ну, безжалостные.

Она помедлила.

- Без этого нам не выиграть войну.

- Да, теперь-то я знаю. Порой мне даже кажется, что мы недостаточно безжалостны. Но я хотел поговорить не об этом. Вы были одной из первых, кто… э… проявил доброту ко мне. С присущей вам резкостью, но все-таки доброту. Хотелось бы знать: почему?

- Даже не могу припомнить… - Она замолчала и насупилась, вглядываясь в приближающуюся стену облаков. - Наверное, в тот день у меня было плохое настроение. - Она пожала плечами. - Мне пришлось натаскать слишком много слепых щенков, прежде чем я поняла, что все они без исключения вырастают сукиными сынами. - Она покосилась на меня. - Еще вопросы есть?