Позывной «Матрос». Водяной - Владимир Александрович Агранович

двадцатый блокпост и передислоцироваться на двадцать второй, который был недалеко от Миусинска, контролируемого украинской армией.

Матрос так привык к этому блокпосту, что в душе даже немного заныло. Ополченцы начали собираться и грузиться в машину. Сборы так увлекли мотороловцев, что никто не услышал залпы. Летящий свист начал приближаться, но было слишком поздно. Когда несколько крупных мин упали рядом с блокпостом, почти все уже находились в машинах. Матрос с Водяным прыгнули назад в окоп, а Вэл прикрыл собой Помора, свалив его на землю, и этим спас от осколков. Раздался громкий крик.

— Зараза! Прямо в задницу, — кричал Вэл.

— Что? — крикнул Водяной.

— Небольшой осколок. Прямо в зад.

— Идти можешь?

— Вроде бы да.

Бойцы погрузились в машину и, пока дорога вела их на двадцать второй блокпост, все еще смеялись над этим случаем. Смех был долгим, но резко оборвался, когда Вэл начал кашлять кровью. Он упал на дно кузова, вытирая кровь. Никто не успел понять, что произошло.

— Брат, ты чего?

— Дышать не могу, — ответил Вэл.

Матрос держал голову друга и не мог понять, почему жизнь уходит из боевого товарища.

— Дайте тряпку. Нужно протереть лицо, — крикнул Матрос.

Вэл не сопротивлялся подступающей смерти. В уголках его губ стала прослеживаться улыбка. Матрос что-то кричал своим товарищам, но раненый ополченец его уже не слышал, а смотрел куда-то в небо, словно видел то, что другим видеть было не дано.

Матрос услышал последний вздох Вэла на этой земле, и вместе с ним он ощутил, как из друга ушла душа. Но она осталась где-то рядом, чтобы наблюдать из другого мира за подвигами родного отряда.

Как потом объяснили в больнице, осколок, угодивший в зад, прошел через все туловище и разрезал внутренности, в результате чего Вэл захлебнулся собственной кровью, лежа на руках у Матроса.

Вэл… Широкоплечий, высокий, молодой мужчина с добрыми глазами и чистой душой. Он каждый день звонил матери, рассказывая, как у него обстоят дела. Но сегодня ее телефон молчал…

Глава 11

Двадцать второй блокпост почти не отличался от предыдущего. Разница была лишь в том, что стоял он практически на дороге, из-за чего проезжающим машинам приходилось прижиматься к самой обочине, а укрепления в высоту достигали человеческого роста.

— Сейчас еду подвезут, — сказал Ёжик.

Ополченец Ёжик был в отряде Моторолы с самого начала, и вместе с Водяным выходил еще из Ямполя.

— Намародерили? — улыбнулся Водяной.

— А как же, — хмыкнул в ответ Ёжик.

Матрос плохо относился к мародерству. Еще в мирной жизни все, что у него было, досталовась ему непосильным трудом, и он уважал право частной собственности. Но Матрос мирился с мародерством ради выживания.

Летом в отряде Моторолы было около пятидесяти человек, и все они почти безвыездно находились на фронте. Поддержка из России практически не осуществлялась, зарплат у военных не было. А каждый боец курит, пьет крепкий чай и несколько раз в день ест. Каждому нужна новая одежда, которая никем не выдается.

Сумма расходов за одни лишь сутки — огромная, и в нее не включены расходы на лекарства в случае ранений бойцов. И если не восполнять эти расходы каждый день, то подразделение не сможет воевать и война будет проиграна. Ради этого приходилось закрывать на мародерство глаза.

Прошло девять дней после гибели Вэла. Матрос все еще не пришел в себя и почти все время находился в угнетенном состоянии.

«Как же я устал, — думал боец, а ведь прошло чуть больше месяца с начала активных боевых действий. — И как только деды воевали четыре года? Вот это мужество! Видимо, я уже просто стар», — подытожил Матрос.

Он ждал, что пойдут танки. Ждал каждый день. В любой момент бойцы могли погибнуть. В любую секунду их поджидала опасность. Казалось, что смерть стоит над ними и расставляет ловушки, в которые ребята должны попасть.

Никто не знал, сколько сейчас сил у противника и сколько у ополчения. Сложно было что-то предсказывать. Непонятно, чего стоило ожидать.

«Ушел воевать…»

Последний раз Матрос принимал такое же серьезное решение, когда собирался жениться, а теперь он бросил все и в глазах украинских властей стал сепаратистом и террористом. Он считал, что прав именно он. Прав, как и его брат, как и Ёжик, Силач, Вэл, Патрон, Шарнир, Моторола и Стрелков. Каждый был готов погибнуть за идею. Каждый был готов стоять до конца.

Нужда застала неожиданно. Небольшой спазм — и мочевой пузырь был готов разорваться. Матрос поспешил выбраться из окопа, чтобы уединиться в кустах.

Он уверенно шел на выход, но словно некая невидимая рука слегка колыхнула его в воздухе и не дала сделать следующий шаг. Матрос оступился и сделал шаг назад, скрывшись снова в окопе. В этот самый момент он услышал свист, похожий на звук плетки. Снайперская пуля угодила в оборонительные сооружения.

— Снайпер, — крикнул Ёжик и кинулся на Матроса, повалив на землю.

«5:0»

— Никому не высовываться! — крикнул Матрос. — Спасибо, брат, — сказал он Ёжику.

— Откуда тут мог взяться снайпер? — удивился Водяной.

— Мужики, он нам на посту жизни не даст. Надо как-то выкурить гада.

Бойцы рассредоточились по позициям, пытаясь в бинокль разглядеть, где может сидеть снайпер.

Новая опасность отрезвила Матроса, унеся с собой былые печали.

«Везение не вечно», — сказал про себя боец и перекрестился.

До самого вечера ополченцы находились в укрытиях, высматривая врага. Добраться до снайпера было нереально, и это могло быть весьма опасно. Хороший снайпер никогда не покажет свою позицию. Нужно было идти на риск.

Матрос разработал план с использованием нескольких снайперских винтовок, гранатомета и БТРа. Осталось выбрать того, кто станет приманкой.

Добровольцем вызвался Ёжик, который был достаточно молодым и ловким для быстрых маневров. Задачей бойца было перебежать из укрепления до обочины дороги и скрыться за деревьями. Суть плана заключалась в том, что первый выстрел должен пройти мимо и рассекретить снайпера, а дальше уже дело за малым.

Матрос переживал за Ёжика. За него переживали все. Риск был очень велик, а в пяти километрах от поста стояла танковая колонна, которая могла пойти на блокпост в любой момент.

— Мужики, все будет нормально, — говорил с безмятежной улыбкой Ёжик. Он был образцом оптимизма и для всего отряда, и для Матроса.

Бойцы затаились на позициях, а Ёжик, глубоко выдохнув, выскочил из укрытия и побежал к деревьям напротив. Как и предполагалось, первый выстрел просвистел мимо, но никто так и не смог заметить, откуда стрелял снайпер. Ёжик понял, что план провалился, когда при полном молчании товарищей просвистел второй выстрел, уже