Газета "Своими Именами" №47 от 20.11.2012 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Эти слова - это то, что осталось на месте совести у попа. Кстати, то же самое вещает и Караулов в своем «Моменте истины», но Караулов и не скрывает, что он проститутка, а тут всё же «духовный отец», не хухры-мухры!

Я не настолько пожилой, чтобы видеть конец 40-х, но 50-е я помню, и помню много инвалидов войны. Соседу справа, дяде Лёне Краснощёкову на фронте снесло часть черепа, она была прикрыта серебряной пластинкой, он страдал эпилепсией. Работал кладовщиком на металлургическом заводе, когда строил себе большой дом, прямо на крыше у него начался приступ, отец тогда перемахнул через забор, взлетел к нему наверх и не дал ему свалиться с крыши на землю. В 60-х приступ эпилепсии захватил его в кровати, он уткнулся головой в подушку и задохнулся. Оставил трех сыновей.

Влево через два дома жил Радченко, у него в груди была яма, кулак поместится, и видно было, как бьется сердце. Работал водителем и тоже умер в 60-х. Оставил двух сыновей.

За переулком жил Касько, ему ампутировали обе ноги, он был сапожником-надомником. В то время была поговорка «Пьёт, как сапожник» - это про него. Он, видимо, мечтал о дочери, поскольку при куче сыновей, как на подбор здоровенных, не прекращал их производства. Точно не помню, но сыновей было человек пять. Его как инвалида войны государство обеспечивало личным транспортом, сейчас уже мало кто помнит, но сначала инвалидам выдавались мотоколяски на трех колесах. Вот помню, он сядет, к нему втиснутся младшие сыновья, а поскольку коляска с такой нагрузкой с места не трогалась, то двое старших ее толкают, пока она не начинает устойчиво двигаться, потом запрыгивают с боков и едут, свесив ноги. И так ездили километров за 30, чтобы половить рыбу бредешком. После войны Касько построил просторный дом и сдавал одну комнату, мне смутно помнятся разные смешные истории с его квартирантами. Большой был приколист, особенно по пьяному делу, соседи не успевали соскучиться.

Учитель физики в школе был инвалид без руки, на военной кафедре майор Мартынов, куратор нашей группы, тоже был инвалид без руки, ну, а известный не потерявшим память дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант артиллерии, кандидат военных наук В.С. Петров был инвалид без обеих рук. Да мне-то далеко и ходить не надо - мой тесть, учитель сельской школы, был инвалидом войны – сильно хромал после ранения. Бесплатно выданный ему «Запорожец» достался моей жене в наследство после его смерти.

Другое дело, что при Сталине исповедовался принцип Г. Форда – не оскорблять инвалидов благотворительностью. Инвалидам войны платили пенсию, но стремились ввести их в жизнь, а это невозможно, если не дать им работу. И работали все инвалиды, кого я знаю. Только живший в переулке справа танкист Чапленко, лишившийся ноги, не работал и сидел дома, редко выходя на улицу, а остальные инвалиды жили полноценной жизнью.

Переулок справа выводил на улицу Бердянскую, по ней ходил трамвай №9, а дальше переулок вел к кусту артелей – резинотехнической, лакокрасочной, столярной и артели инвалидов, которая после Сталина была реорганизована в фурнитурный завод. Может, все эти артели раньше были инвалидными, не помню, но в последнюю артель наш класс водили на экскурсию, и я помню, что инвалиды без обеих ног собирали мебельные замочки за низенькими верстаками, а на специальных прессах для инвалидов штамповали детали инвалиды без одной руки. Кстати, трамвай специально у этих артелей делал остановку, она так и называлась - «Артель инвалидов».

К этому снимку в Интернете сделана подпись: «Артель инвалидов войны в городе Молотовске (ныне Северодвинске Архангельской области). В центре — мастер сапожного цеха М.Т. Зобова. Забота о семьях фронтовиков и инвалидах войны была одной из важнейших для горисполкома Молотовска. На заседаниях горисполкома вопросы помощи семьям фронтовиков и инвалидам рассматривались 121 раз: обеспечение жилой площадью, материальная, денежная помощь, питание, снабжение дровами. В феврале 1942 года была создана артель инвалидов с производствами сапожным, швейным, галантерейным и металлическим. С января 1943 года по июль 1946 года в город прибыли 756 инвалидов войны, из них 9 человек — инвалиды первой группы, 145 — второй. Трудоустроено — 156 человек, предоставлено жилье — девяноста семи. Отделом соцобеспечения с 1941 по 1945 годы инвалидам войны было выплачено пенсий и пособий на сумму 1 874 912 рублей». Я видел именно таких инвалидов, но, правда, они были уже в гражданской одежде.

Должен сказать, что попик Каскун, конечно, малограмотен, как и все верующие (и как Караулов, естественно), поскольку верить в сверхъестественное от большого ума не будешь. Но надо подчеркнуть, что малограмотность – это не случайное явление, это принцип православия.

Ведь до того момента, когда попы полностью овладели умами, грамотность и школы были на Руси обычным делом. Летопись 1030 года сообщает, что князь Ярослав Мудрый, придя в Новгород, собрал «от старост и поповых детей 300 учити книгам». В житиях некоторых новгородских святых, написанных ещё в средние века, рассказывается о том, что они учились в школах, причём об этом говорится как о вещи вполне обычной. Наконец, в резолюции Стоглавого собора в 1551 году прямо заявлено: «Прежде сего учишица бывали в российском царствии на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам». Обилие найденных новгородских берестяных грамот подтверждает, что обучение в школах на Руси было обыденным делом.

Но вот православные попы взяли власть полностью, и можно прочесть в энциклопедии Брокгауза и Ефрона о том, как безуспешно бились цари за то, чтобы обучить русских «невтонов». Вот выдержки из этой энциклопедии.

«Первые дошедшие до нас сведения о массовом образовании старой Руси рисуют картину весьма печальную. Известны жалобы новгородского архиепископа Геннадия(XV в.), относящаяся к тому сословию, для которого образование — или хотя-бы простая грамотность — было, по-видимому, совершенно необходимо. Обращаясь к митрополиту Симону, Геннадий убедительно просит его «печаловаться» перед государем, «чтоб велел училища учинити». На Стоглавом соборе (1551) те же жалобы повторяются чуть не слово в слово. Собор постановил устроить в домах лучших городских священников училища, в которых бы проходились «грамота, книжное письмо, церковное пение и налойное чтение». В состав учеников должны были входить главным образом дети духовенства. Что было сделано для исполнения распоряжений собора — неизвестно. …По словам Маржерета (начало XVII в.): «невежество русского народа есть мать его благочестия; он не знает ни школ, ни университетов; одни священники наставляют юношество чтению и письму, и этим занимаются немногие». Прошло еще полвека после Маржерета. Собор, осудивший раскол, снова поднял вопрос о грамотности — но не о грамотности народа, а лишь о грамотности духовенства».

И ведь мотив держать паству неграмотной у попов очевидный – чем человек неграмотней, тем ему легче внушить то, что поп хочет, а не то, что написано в том же Евангелие. И, само собой, «благочестивый» прихожанин - это тот, кто слушается попа.

Но далее вступил в дело царь.

«…Петр Великий основал в Москве в 1700 г. математическую школу («школу математических и навигацких наук») для дворянских и приказных детей и поручил ее англичанину Фарварсону. Вслед за этой школой были открыты школы адмиралтейская, артиллерийская, инженерная и (на Урале) две горные. …В 1715 г. школа навигацких наук была переведена в Петербург и получила название «Морской Академия». Обе академии, «морская» и «славяно-греко-латинская», сделались исходными пунктами целой сети низших школ, учрежденных Петром в провинции; по отношение к этим школам академии сыграли роль учительских семинарий. Наоборот, для столичных заведений провинциальные школы стали служить подготовительной ступенью. …Петр разослал в губернии по два ученика этой школы, выучивших геометрию и географию, «для науки молодых ребяток из всяких чинов людей». В 1716 г. было открыто в разных городах 12 школ; к ним в 1720-1722 гг. присоединилось еще тридцать. Новая школа обучала арифметике и геометрии, почему и получила название «цифирной школы»...»

А как же благочестие? А благочестие было начеку.

«В 1721-1725 гг. открыто было до 46 епархиальных школ, так что в последние годы царствования Петра почти каждый (теперешний) губернский город имел по две школы, светскую и духовную. Между ними началась борьба за учеников. Синод потребовал, чтобы дети духовного сословия были возвращены в епархиальные школы, после чего в четырнадцати цифирных школах совсем не осталось учеников, и их пришлось закрыть. В уцелевших школах учились почти исключительно дети приказных; в 1727 г. их было всего 500 чел».