Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение - Александр Фурман

Жестокий Пакт о капитуляции обязывал проигравшую сторону отдать в виде контрибуции территории Швеции и Финляндии – Бразилии, территорию Китая – Океании и территорию Алжира – Франции (на этом настояли благодарные «союзники», отказаться было нельзя).

Отдельный Пакт был подписан Пашкой с главным победителем – Японской империей (Океанией) – и носил по-звездочетовски скрупулезный, утонченно-издевательский и в то же время странно небрежный характер:

Королевство Швеция обязуется:

а) покинуть территорию Квантунского полуострова

b) покинуть территорию Алеутско-Командорских островов и Курильских о-вов

с) отдать в виде контрибуции на Корейском полуострове приморску часть лежащую в 35 градусах долготы и 128 градусах долготы

d) отдать в виде контрибуции о-в Цейлон.

Командующий Японской Армией хан [?] … …

[два иероглифа: первый похож на слегка раздавленную русскую письменную «х» – но как бы в «треуголке» с завернутым вправо плюмажем; второй напоминает схематичное изображение радарной установки].

Пашка был смертельно обижен на Фурмана, несмотря на все его объяснения, что иначе было бы еще хуже. Столкнувшись с Пашкиным упрямством, Фурман в конце концов тоже вспылил, и они на несколько дней поссорились.

Фурман, который в очередной раз заболел гайморитом и грустно готовился к предстоящему ему перемещению в Филатовскую больницу, засел за «Трех мушкетеров» и «Таинственный остров», выписывая оттуда имена для своих государственных деятелей: де Лавальер, де Вард, дю Валлон, де Жюссак; Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Дик Кеннеди…

И тут вдруг разразилась мировая война… Китайские записи, как обычно, кратки:

27 апреля 1971 года. В четырехчасовом упорном сражении Бразилия, Япония и Китай выиграли битву у Швеции и Франции, сбросив на них атомную бомбу.

[Вот в какой ужасной военно-политической обстановке Фурман вынужден был покинуть этот мир!..]

8 мая. Вест-Индия капитулировала. Наши [т. е. китайские] доблестные войска взяли в виде контрибуции 5 округов и много денег.

В Японию введены союзные китайские технические части.

11 мая 1971 года. Заключен договор с Японией и Бразилией.

Фон Ерве отправился с дипломатической миссией в Японию.

Китай вновь вступил в Архос.

[И вот что они сделали, пока Фурман лежал в больнице…]

4

Осенью Кости Звездочетова в классе уже не было. Даже фотографии не осталось, лишь несколько страничек в прошлогодних Общих Тетрадях с потихоньку усыхающими иероглифами, да еще, пожалуй, одна «фирменная» Костина шуточка, которая была как-то раз выговорена им в «припадке дичайшего остроумия». Это была переделка по созвучию его собственной фамилии Звездочетов (точнее, первой ее части): получалось, что «звездочет» считает не звезды на небе, а нечто непристойное на земле… Никто другой не рискнул бы так шутить над самим собой. Когда Фурман наконец решился пересказать Пашке этот поразивший его пример звездочетовского юмора, тот не только не засмеялся, но, покачав головой, произнес что-то вроде: да, все-таки, согласись, странный был Костя человек…

Тусклые учителя и их скучные уроки вызывали у Фурмана все большее отвращение, так что по некоторым предметам он постепенно стал съезжать на тройки. При этом много сил и времени у него по-прежнему занимали непрекращающиеся простуды, а также работа в школьной пионерской стенгазете, главным редактором которой он был уже второй год. В качестве авторов он с удовольствием привлекал всех «своих»: Пашку, Бычу и даже хитроумного Смирнова, под неустанным давлением Фурмана сочинявшего смешную научно-фантастическую ересь с продолжением. На городском конкурсе во Дворце пионеров их состряпанное на скорую руку произведение вошло в десятку лучших, и после этого они уже совершенно безнаказанно могли пользоваться покровительством старшего школьного пионервожатого Лени (в просторечии – Леньки): случалось, члены редколлегии по его просьбе на целый день «снимались с уроков», чтобы за пару часов нарисовать в пионерской комнате какой-нибудь плакатик или объявление. В школу Леня пришел работать сразу после армии, отслужив три (или даже четыре – из-за напряженного международного положения) года в морской пехоте. Как-то раз, с трудом «свалив» очередной номер газеты и расчувствовавшись за чаем с сухарями, он «по очень большому секрету» поделился своими личными воспоминаниями о службе: во время последнего арабо-израильского конфликта наши военные корабли были направлены в Средиземное море, и находившиеся у них на борту морпехи несколько месяцев жарились в трюмах под палящим солнцем (при дневном свете им строжайше запрещалось появляться на палубе), на одних сухарях, в окружении враждебного Шестого американского флота и в полной неизвестности о том, что их ждет дальше…

Что касается Архоса, то в интеллектуальном отношении он процветал, втягивая всю доступную семерым участникам игры информацию (Фурман, к примеру, весьма активно использовал имевшееся дома многотомное первое издание Малой Советской Энциклопедии, частично еще довоенное, – пряно устаревшие карты и комментарии лишь сближали различные реальности). Любимыми предметами у всех сделались история и экономическая география.

28 февраля 1972 г. Министерство внутренних дел Французской Республики опубликовало очередные данные о политическом положении и развитии экономики страны: «Франция является одной из самых сильных и могущественных держав Архоса. Республика Ф. – лидер буржуазной (капиталистической) группировки планеты. Ф-кая валюта, франк, котируется на международном валютном рынке как самая высокая и устойчивая по отношению к золоту. Во Франции проживает около 350 000 000 человек. Часть населения занята в армии, остальное население – в сельском хозяйстве и в промышленности. Во Франции выращиваются фрукты и овощи, мелкий рогатый скот, птица. Развито авто-, авиа– и кораблестроение. Совместно с Федеративной Республикой Бразилия, Франция имеет монополию на нефть. Высшая власть Ф. Р. – Совет Министров».

ООН к этому моменту распределила имеющиеся на территории государств естественные природные ресурсы и утвердила систему обязательного международного экономического обмена. Было даже установлено, сколько и на какую сумму требуется иностранных продуктов для пропитания одного человека в архосский год. (Правда, в результате применения этой системы у некоторых стран почти сразу образовался чудовищный государственный долг.)

В начале марта состоялись выборы во французский парламент (победитель среди нескольких кандидатов определялся по наибольшему числу очков, выпавших на игральном кубике, и Фурман вконец замучился, весь вечер кидая кубик и записывая результаты). Тогда же французская газета Humanité сообщала в отделе международных новостей: «Происходит ожесточенная борьба между крупными монополиями, в первую очередь между громаднейшим нефтепищевым франко-бразильским концерном “Repablik Brazil and France Oil” и Российским пищевым концерном [ «Россией» стал Пашка – после того, как враги отняли у него Германию со Швецией]. Борьба доходит до вооруженных провокаций со стороны России».

События на Архосе оказывали непосредственное влияние и на жизнь в классе. Так, Фурмана, которого с детского сада все звали Фуриком, теперь переименовали во Фрукта – в честь одного из основных производимых Францией продуктов питания и торговли. Любимый учитель экономической географии удивлялся и сердился, когда в классе начиналось хихиканье при упоминании фруктовых и овощных культур, а также крупного и мелкого рогатого скота. Стилизованное изображение яблока стало «геральдическим» знаком Фурмана на всех внутриклассных карикатурах, наравне с Пашкиной короной и Бычиными могучими рогами. (За Смирновым с легкой руки Фурмана еще раньше закрепилась «внеэкономическая», но столь же эмблематичная кличка: некоторое время он приходил в школу в такой огромной и нелепой шапке, что иначе как «шапугой» ее трудно было назвать. Головной убор Смирнов вскоре сменил, но кличка «Шапуга» осталась.)

До середины апреля продолжалась беспорядочная подковерная возня, создавались изменчивые и предательские коалиции, все бесконечно объявляли войны друг другу, так что понять, кто за кого по-настоящему, было почти невозможно. Во время уроков шел непрерывный обмен тайными дипломатическими посланиями. В одном из них, написанном на обороте четвертушечного обрывка листа с корявым заголовком «Вписаный угол измерения», анонимный автор предлагал безымянному адресату: «Мы можем продать тебе Канаду при условиях: Мы вместе нападем на Шапугу. 2. Ты не будешь драться за Власку в войне и помогать ему. 3. И заключить договор о ненападении на 3 месяца».