Конфетка для мажора - Аля Драгам

от холода, а сейчас меня колотит от жара. Кажется, что внутри разгорается шар невероятных размеров, готовый вот-вот лопнуть и рассыпаться на маленькие искристые осколочки.

Ромины прикосновения не похожи на всё то, что было со мной в интернате. Никаких слюнявых и неприятных ощущений, наоборот… Несмело отвечаю, стараясь повторить его движения. Неумело и робко, но, кажется, ему заходит. Блондин смелеет и начинает действовать активнее. Сердце ускоряется и молотит с невероятной скоростью. В каждой клеточке тела эхом отдаются удары, колени подгибаются и, если бы не поддержка Амурского…

— Какая же ты…

Парень отрывается и соединяет наши лбы, тяжело дышит.

А меня окатывает словно ледяной водой.

Это же… это Рома. Роман Амурский. Мажор и хам, который с первого дня в универе обзывал меня убогой и вел себя, как король мира…

Перемещаю безвольно болтающиеся руки на часто вздымающуюся мужскую грудь и с силой толкаю от себя.

— Ты… Ты… Не смей…

Спиной вперед двигаюсь, пока не упираюсь пятками в кучу мусора.

Бросаюсь ко второму окну и, не думая про ступеньку, быстро спускаюсь вниз. Забираюсь в окно, и на этом силы покидают. Я сползаю вниз и закрываю лицо руками. От кожи пахнет мужскими духами. Мне хочется смыть этот запах, но я продолжаю сидеть.

— Идём. — Блондин тянет на себя. Покорно встаю. Он охотник, я жертва. Всё правильно — нашёл, закончил игру. Или ещё нет? Альберт Игоревич говорил, нас трое было? Значит, кого-то ещё ищут.

Странно, что двигаемся мы в другую сторону от центральной лестницы. Может, там более короткий путь?

— Проходи. — Мы оказываемся в небольшой комнатке. По сравнению с остальным бардаком, здесь относительно чисто и даже тепло. Не знаю, что здесь было раньше: кожаный диван, шкаф с пустыми полками, стол с поцарапанной столешницей ни на что не намекают.

— Посидишь здесь. Не высовывайся, пока я за тобой не приду.

Что? Он не собирается меня сдавать? Или это очередная шутка в стиле Ромы? Усыпить бдительность, а потом грубо посмеяться перед всеми? Не удивлюсь, если он решит так сделать.

Поэтому, как только блондин ожидается моего согласия и закрывает за собой дверь, я осторожно подбираюсь к ней и через щель наблюдаю, как удаляется его фигура.

Вот он останавливается в пустом коридоре и запрокидывает голову. Шумно выдыхает и ерошит рукой модную стрижку. Опускает голову и рассматривает стену перед собой…

Ещё раз выдохнув, сует руки в карманы и, наконец, уходит.

* * *

Роман.

Сердце проламывает грудную клетку, бу́хая с такой силой, что становится больно. Сжимаю девчонку в руках и сам не понимаю, откуда беру силы просить её не отталкивать.

Просить…

Просить о поцелуе…

Что же происходит в моей жизни, если я опустился до подобного?

Некогда раздумывать. Юля делает вдох, и я принимаю его за приглашение. Зеркалю её движение и в следующий момент целую глубоко. Поглаживаю язычок Сахаровой, и взлетаю. Реально взлетаю в атмосферу, чтобы там не выдержать перегрузок и сгореть.

Не удивляюсь, когда она отскакивает и даже рад этому. Своих сил отстраниться не нашлось. Все резервы внутренние потратил на то, чтобы удержаться в рамках и не начать лапать её прямо здесь, на грязной и продуваемой крыше.

Успеваю заметить, какие холодные и тонкие пальчики у девушки. Я⁈ Заметил? Сам в шоке… Но не проходит и минуты, как спускаюсь по шаткой лесенке в окно и тяну Юлю за собой. Она не спорит, встает, чтобы пойти следом. По глазам, в которых плещется презрение, вижу: думает, сейчас приведу и сдам ее остальным «казакам». Но у меня другой план.

Пока искал её, набрел на бывший кабинет кадров (если верить табличке). В нём сохранилась не только мебель, но и стёкла на окнах. Поэтому оставшееся время девочка проведет, по крайней мере, в тепле.

Она дрожит, а я давлю свой порыв обнять её и прижать к себе. Штормит и бомбит от этих мыслей. Я не хочу к ней прикасаться и одновременно желаю этого больше всего на свете!

Постояв в пустом холле, по которому когда-то бегали толпы детей, рассматриваю облупившуюся краску на стенке. Видимо, последняя смена креативила, раз надписи не замалевали. Или прошлые смены студентов, бегающих здесь за ключами. В прошлом году старшие курсы устроили подобие игры «Форд Боярд».

«Юля + Рома =…»

Над многоточием какой-то юморист пририсовал маркером разбитое сердце.

Забавное совпадение. Но к нам оно не имеет никакого отношения.

Сбегаю на первый этаж, не встретив никого из искателей. Обленились в конец или кто-то сдался и выдал пароль? Стоит возвращаться за девчонкой?

«Двадцать три минуты и записываем вам проигрыш. Один участник не найден, шифр не отгадан», — Берт громко озвучивает ответ для всех. Юрец, запыхавшись, сидит на полу и жадно пьет воду. У меня тоже в горле пересохло, но не из-за того, что я носился по зданию. Совсем не от того…

Тянем время, откровенно забив на прятки. Девки выдохлись давно, парням охота в душ и заняться другими делами.

— Внимание! Игра окончена! «Разбойники» победили. — Берт снова орёт, а я морщусь. Торможу его, когда он объявляет, что последнего игрока сейчас приведёт.

— Сам схожу.

Он понимает, что я знаю. Но ничего не говорит. Ухмыляется молча и поднимает руки. С ним и его догадками разберусь потом. Пусть пока думает, что хочет. Я и сам… не знаю, что думать…

Растерянно заглядываю за спинку дивана, не найдя Юлю в комнате. Выглядываю за дверь, чтобы проверить, а не ошибся ли я. Но в комнатушке чувствуется тонкий запах шоколада…

Запах есть, а девушки — нет…

Глава 28

Роман

И куда она могла деться? Искать её снова по заброшке удовольствие ниже среднего, но, кажется, я готов рискнуть.

Прислушиваюсь к тишине и начинаю обходить этаж. Под ногами тихо хрустит облетевшая штукатурка, а в разбитые окна задувает ветер. Детальный осмотр каждой комнаты дает нулевой результат.

Снизу раздается шум и в лестничном пролете этажом ниже показывается затылок Юрца.

— Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!

Придурок! Поднимаю с пола забытую кем-то линейку и запускаю в друга. Ожидаемо промазываю, но он затыкается.

— Чего тебе?

— Ты случайно не сбежавшую Джульетту ищешь? Или просто решил прогуляться?

Хмурюсь и спускаюсь к нему. Руки засовываю в карманы, чтобы не сорваться и не съездить по ржущей физиономии.

— Пойдем. Внизу она. Где пряталась, не говорит. А тут подумал, если её никто не нашёл, значит, кто-то удачно спрятал? Да, братиш?

Я успеваю опередить Езерского на несколько ступеней и сейчас замираю, но не оборачиваюсь.

— Да ладно, не парься. Не на тачку же играли. Хотя я бы…

— Даже не думай! — Цежу сквозь зубы.

В мыслях бы разобраться, а не его подколы слушать. Хорошо, что мы достигаем первого этажа и вливаемся в свою группу. На меня сразу с визгом вешается выспавшаяся Лиза, которая пропустила всю игру. Слёту тянется к губам, но я уворачиваюсь, и она мажет по щеке.

— Роооом?

Ловко ухожу от ответа, делая вид, что заинтересован речью Берта. Он толкает спич о проведенном мероприятии, благодарит нас за подготовку и помощь, и выделяет выигравшую команду.

— Отдельно хочу отметить находчивость и смелость наших студентов.

Сыч по очереди называет фамилии ботанов и Сахарову. Тройку отличившихся выталкивают в центр круга и аплодируют. Я тоже пару раз двигаю ладонями, параллельно подмечая, как на неё пялятся одногруппники. Выглядит она реально офигенно: смущенная, раскрасневшаяся и…

Ловлю Юлин взгляд и тут же сжимаю кулаки. Она смотрит на меня с жалостью? Жалостью, блин! Тоже мне, нашлась тут королева местной помойки.

Дура!

Отворачиваюсь и впиваюсь в яркий рот Лизки. Ненавижу красную помаду, которой она постоянно мажется, но сейчас мне всё безразлично.

Жалко ей…

Меня? Жалко⁈

Кто она такая, чтобы позволять себе эти взгляды в мою сторону⁉ О себе пусть думает.

Юля

Проскальзываю в противоположную сторону и двигаюсь вниз, никого не встретив. Можно выдохнуть: игра подошла к концу, мы выиграли. Надеюсь, что выиграли и никто не сдал пароль. Впрочем, лучшая сохранность этого пароля — его не знать. Спроси у меня сейчас кто-нибудь загаданные цифры, я не отвечу.

Притаившись за покосившимся шкафом у второго выхода, прислушиваюсь. Кто-то ходит со стороны улицы туда-сюда и разговаривает. Судя по отсутствию ответов, девушка общается по телефону.

Мне не интересны её разговоры, но волей-неволей приходится слышать, потому что она особо не скрывается. Правда, в том гуде, который устроили ребята, сложно разобрать слова, если только не стоять рядом. А мы находимся через стенку.

— Да,