Изгои (ЛП) - Беннетт Натали

До него, никогда не подозревала, насколько хороша эта боль. Киска стиснула член, по венам разлился жар, заставивший биться в судорогах.

Гримм продолжал. Когда он оказался уже почти на грани освобождения, то попытался отстраниться. Я обхватила его ногами покрепче и впилась ногтями в спину настолько глубоко, что ощутила под ними кожу.

— Малявка…

— Нет, — выдохнула, отказываясь отпускать его.

— Бл*ть, — выругался он, напрягшись в моих объятьях.

Прижавшись к нему, почувствовала каждое подергивание члена и поток спермы, хлынувший в меня. Прижимая Гримма к себе, не хотела отпускать.

Глава 13

Арлен

Я не сожалела о содеянном, но не ожидала, что Гримм будет чувствовать ровно то же самое.

Признаюсь, была в замешательстве, когда вновь осмелилась посмотреть ему в глаза и увидела фирменный мрачный взгляд… тот, который ничего не выражал.

По крайней мере, ожидала увидеть гнев. В смысле, ведь, только что заточила его пловцов внутри себя, а он даже понятия не имел, что принимала контрацептивы.

Почувствовав под кончиками пальцев что-то влажное, повернула ладони и тихонько вздохнула, увидев кровь.

— Прости, Гримм, не хотела причинить тебе боль.

— Причинить боль? Малявка, если это твое определение боли, то, разумеется, трахай меня еще, — мягко рассмеялся он.

— Возможно останется шрам, — указала я с более чем легким намеком на обеспокоенность, пытаясь повернуть его так, чтобы увидеть повреждения.

Схватив мою руку, он прижал кончики окровавленных пальцев к своим мягким губам. Сохраняя зрительный контакт, втянул их в рот, до самых костяшек, очищая языком.

— Ты такой развратный, — засмеялась.

— Малышка, это я еще чистюля.

Он слегка ухмыльнулся и отстранился, прихватив с собой полутвердый член.

— Хочу, чтобы ты оставила на мне шрамы, заставила кровоточить. Воспользуйся мной, когда захочешь. Вскоре, я проделаю то же самое и с тобой.

Хотелось, чтобы он сделал все прямо в эту же секунду, даже когда сидела там с пылающей кожей, болезненной набухшей киской и его спермой, капающей между широко расставленных ног.

Однако знала, что мы еще слишком многого не обсудили. На самом деле, не говорили ни о чем, кроме того, что утвердились в том факте, что я — его, а он — мой. Не так уж это и важно, учитывая, что принадлежала ему с того самого дня, когда он удерживал меня в удушающем захвате, при нашей первой встрече.

— Вероятно, мы должны… обговорить все то, что требует обсуждения, — произнесла. — К примеру, я пользуюсь противозачаточными, не то чтобы тебя это заботило. Стоит ли мне беспокоиться об этом? Это твое типичное поведение? Поскольку, конечно, больше такого не будет, если дома тебя ждет какая-нибудь красотка с сердечком наготове, дай мне об этом знать. Я позабочусь, чтобы мы с ней четко разобрались, кому, черт побери, ты принадлежишь.

Не удостоив меня немедленным ответом, Гримм схватил рюкзак, который мы сбросили на пол, и водрузил его на кровать.

— С тех пор как пропала, ты была моим самым главным приоритетом. Если хочешь, чтобы признался, что не засовывал свой член кому-то в глотку, то я солгал бы. Однако ни одной из тех сучек больше не существует, а тебе известно, что с ними произошло.

После этих слов он вновь замолчал, но я заметила, что ему было что сказать. Не настаивая, позволила самому разобраться во всем. Он был настолько откровенен со мной, что расстраиваться не приходилось. Гримм не являлся болтливым собеседником. С этим я смирилась, поскольку ничего не хотела в нем менять.

Взяв небольшой сверток со свежей одеждой, который Кобра предусмотрительно принес, наблюдала, как мужчина вскрывает упаковку влажных салфеток. Вытряхнув одну, он встал между моих ног и бережно вытер мое лицо. Тонкий кусочек хлопка оказался прохладным и пах лавандой. Закрыв глаза, позволила ему действовать и не открыла их, когда он заговорил.

— Ты заставляешь меня чувствовать то, чего никогда не испытывал прежде, хотеть того, чего и не думал желать. Когда впервые встретил тебя, то чертовски ненавидел все это. Как считаешь, почему тогда швырнул твою задницу обратно тому каннибалу, который мчался за тобой? — Затем мужчина принялся вытирать мне руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты оказался прав. Наверное, не так уж и крут в этом деле, — проворчала, открывая глаза. — Кроме того, с твоей помощью, над моей головой был занесен чертов мачете, но мы просто заметем это под ковер.

— Я готов был убить тебя, чтобы предотвратить подобное. Взгляни-ка на нас теперь, все-таки нам уготована эпичная, бл*ть, судьба, — пошутил мужчина, хмыкнув под нос.

— Придется тебя заткнуть, поскольку я на сто процентов в здравом уме, — отчеканила я.

Отбросив очередную салфетку, он серьезно посмотрел на меня.

— Я не поэт, малявка. Не смогу одарить тебя долгими, пространными излияниями, обильно сдобренными медом. Слова неизменно тускнеют, а в конечном итоге, вовсе ничего уже не значат. За меня говорят поступки.

Мысленно закатила глаза.

— Я знаю все это, Гримм. Понимаю тебя.

— Ты меня раскусила, да? — поинтересовался он, вытирая свой член, затем полностью снимая старые штаны, дабы натянуть свежие с чистыми трусами. — В таком случае, не пыталась бы содрать с меня кожу живьем, маленькая чертовка, — опустившись на колени, он сменил носки, а затем вновь зашнуровал ботинки. — Я не собирался вырываться, а пытался сменить позицию. Знаю, он давал тебе таблетки. А теперь одевайся, поскольку мне действительно надо поговорить с тобой о кое-каких вещах, в том числе и о Ное.

— А дальше что? — задала вопрос, натягивая свежую черную майку через голову.

— Думаю, ты сама знаешь, что, — ответил он.

И я действительно знала, вот почему, когда Гримм спросил ранее, то выложила ему все, убедившись, что мне хватит мужества покончить с чьей-либо жизнью. Желала смерти каждому из этих людей, особенно Ною. Хотела, чтобы он стоял на коленях и молил о пощаде.

Он прожил уже слишком долго.

Но настолько ли я была дикой, чтобы проделывать нечто подобное вновь и вновь? Осознав, что углубилась в мысленную дискуссию, а Гримм уже сам натягивал на меня новые шорты, принялась оправдываться.

— Никогда раньше не испытывала подобных чувств. Не понимаю, как с этим справиться… ненависть, гнев, боль. Это нескончаемо. Кажется, будто двигаюсь в обратном направлении, но клянусь, что пытаюсь идти вперед. Ты — единственное, что сейчас меня поддерживает. Не стыжусь признаться в этом.

Натянув эластичные шорты до конца, застегнула верхнюю пуговицу.

Гримм начал завязывать мне левый ботинок, как только тот был надет, явно поторапливаясь закончить все это дело.

— Не стану говорить, чтобы ты смирилась со всем, но собираюсь провести тебя через это. Я твой, малявка. Тебе не нужно переживать, не надо больше скрываться. Доверься мне, я о тебе позабочусь. Буду всем, что пожелаешь, если не позволишь этим у*бкам стать причиной гибели собственной души.

Мужчина поднялся и обнял ладонями мое лицо, взглядом ища нечто, что, видимо, нашел, поскольку улыбнулся так великолепно, что, похоже, мое сердце замирало вновь и вновь.

— Нам с тобой будет так здорово вместе, — припав собственническим поцелуем к моим слегка приоткрытым губам, прислонился своим лбом к моему. — Придержи свою ненависть, храни боль и гнев. Я покажу, как все это ох*енно прекрасно.

У меня не было ни малейшего предположения, как воспринимать подобное обещание. Ведь именно так оно и выглядело… мрачное обещание, возможно, даже клятва.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако выяснить подробности, несомненно, была готова.

Глава 14

Тот, кто ходит по ступеням ада,

отыщет ключ от врат собственного рая,

погребенный подобно семени.

— СЕГОВИЯ АМИЛЬ-

Гримм