Покой - Tani Shiro

ухаживала за ногтями, чтобы руки оставались аккуратными. Я делала для её лица тот уход, который обычно практикую сама.

Мне нравилось, что мои усилия приносили результат: Ника хорошела на глазах. Она из едва живого, тощего и искалеченного тела возвращалась к облику симпатичной, выздоравливающей девушки.

Вопрос определения потенциала Ники и дальнейшего её пребывания в организации решался главой, вопрос физического здоровья полностью лежал на Анне, и как-то завис вопрос об психологической адаптации: говорить с Авионикой об организации глава запретил, а без этого нельзя было даже просто ввести её в курс дела. Подвешенное состояние не самое приятое в мире (это по себе знаю), и чем дольше оно – тем вероятнее срыв.

Ника пришла в себя, глава всё тянул, Анна игнорировала этот вопрос, и поддержку пришлось взять на себя. Пусть я не могла поведать, что происходит, но, думаю, любая девушка почувствует себя увереннее, если будет знать, что выглядит хорошо. А простые игры смогут организовать между нами какой-никакой разговор и отвлечь от беспокойства.

Поначалу она дичилась, но потом смирилась. Каждый раз, видя главу, я просила его поторопиться с решением и определить статус Ники. Глава не определялся, так всё и продолжалось.

Однажды, нанося увлажняющий крем Нике перед сном, хохоча над очередным проигрышем в «муху», я вдруг осознала, что в моей жизни никогда не было такого дружеского момента. Никогда не было такого, чтобы у меня была подружка, мы бы ухаживали за собой и просто так болтали, смеялись. С одной стороны, это было приятное чувство, с другой – пугающее.

Я подловила себя на том, что мне нравится заботиться о ком-то, и что в целом мне приятно общаться с незнакомым человеком. Раньше я и предположить не могла, что мне такое понравится.

В тот же миг мысли метнулись к ребенку в моей утробе.

Мои ли это чувства? Мне ли это нравится?

И холодок пробежал по спине, потому что чёткого ответа не было.

Глава

Прошло три месяца, как она вернулась.

Её кости срослись, раны затянулись, тело восстановилось.

Девяносто два дня Рэй докладывает мне о своих ощущениях мертвечины. Десять с половиной недель Энола Гай находится с ней рядом и превосходно себя чувствует.

Три месяца тишины. С того, первого дня, больше ни разу она не показывалась.

Я помню, что она искусная разведчица, но продержаться столь долго – это впечатляет.

Она там, я это знаю. Но как же мне её выманить? Где её нынешнее слабое место?

С первого дня ломаю голову.

Личное дело Крушины прописалось на моем столе. Я копаюсь в анкетных данных, рапортах и своих воспоминаниях.

Должно же быть что-то, то станет триггером её возвращения.

Тогда я привез тебя такую же покалеченную. Ты восстанавливалась полтора месяца: и я очень ждал этого срока сейчас. Полтора месяца прошло, чуда не случилось: ты до сих пор прикрываешься «Авионикой».

Тогда ты дичилась всех, на всё смотрела скептически. Вместо ответа чаще фыркала. Никак не могла свыкнуться с тем, кто мы и что тут делаем.

И что ты действительно одна из нас.

Тем интереснее было обнаружить, что к такой нелюдимой тебе все таскались за советами. То ли потому, что ты недавно пришла из мира людей, то ли потому что ты не из болтливых и особо не могла выдать чужую тайну – но каждый находил тяготящую его проблемку и спрашивал твоего мнения на этот счет. И тем любопытнее было то, что никому ты не отказывала: со всеми беседовала, каждому что-то объясняла.

Ты со всеми говорила, но ни с кем не сближалась. Ты могла назвать секретик каждого, но вряд ли хоть кто-то горел желанием узнавать что-то о тебе.

Наверняка, я был тем, кто знал тебя лучше всех.

В том сарае, под звёздным небом, я открыл тебе свою душу: но почему же не догадался залезть в твою?..

Как мне вытащить тебя сейчас? Чем зацепить?.. Не могу понять.

Ёна

Кто бы что ни говорил, встречают по одёжке. Я думаю, именно в этом все дело.

Поток фотонов, родившихся в недрах Солнца, летит до Земли примерно 8 минут. Всеми правдами неправдами прошедшие через ионосферу, тропосферу, стратосферу, мезосферу, термосферу, экзосферу фотоны врезаются в некую женщину и отражаются от неё. Глаз некоего мужчины ловит отразившийся фотон, палочки и колбочки реагируют на длину волны. Проходит всего 1400 секунды: изображение уменьшается и проецируется в затылочную область мозга, отвечающую за зрение. Мозг опознает получившееся изображение: форму, цвет, размер, – и сопоставляет его с «каталогом» образов, сформированном за жизнь, и даёт заключение о том, что только что было увидено.

Всё.

За 1400 секунды самец понимает, красива самка перед ним или нет. Это – первый и самый важный аргумент, который он о ней получает.

Конечно, образ красоты индивидуален, обусловлен и генетически, и формируется в процессе жизни. У каждого мужчины свои представления об идеальной пропорции лица, тела, соотношении цветовой гаммы внешнего облика женщины в целом и так далее, которые он может и не осознавать.

Но это не отменяет происходящего за те первые 1400 секунды: если ты не победила сразу, готовься брать крепость осадой, расчехляй имеющиеся таланты и изюминки.

Я свои 1400 секунды проиграла.

А она, похоже, сорвала джек-пот.

Не верю, что его привлекли в ней харизма и обаяние: вряд ли можно счесть милашкой того, что при тебе пытался убить человека. Не верю я и в его совестливость, в то, что и в первый раз, и последующие разы он ходит только на чувстве вины. Не верю я и в то, что беседы с ней такие содержательные, что, едва вернувшись с задания, стоит очертя голову нестись в лазарет.

Поэтому приходится признать простой факт: мозгу человека, которого я люблю, нравится субтильная девушка с заурядной внешностью. Может быть, ему напоминают о матери её серые глаза, или грязного русого цвета волосы; может быть, его привлекают прямые брови или резкая граница перехода губ, от чего у нее вечно решительный и строгий вид. Может быть, ему нравится, что на него смотрят, как на ничтожество, или игнорируют, когда он пытается заговорить.

Нужно смириться и принять факт: ему не нравятся высокие девушки, с глазами цвета «зеленое яблоко» и волосами цвета «морозный антрацит». Не нравится, когда с ним ищут разговора, искренне уважают и ждут.

Ему не нравлюсь я. По объяснимым наукой причинам. Но от этого не легче признавать этот ранящий факт.

Что же заставит тебя в итоге прийти за мной?..

И хватит ли мне выдержки