Тени возвращаются - Линн Флевелинг

— Нет, мы с другом разводим лошадей в его поместье.

— Война вздувает цены до небес. Нескольких лет, необходимых на то, чтобы вырастить жеребенка будет окупятся с лихвой, должно быть, когда… — речь Транеуса оборвалась на полуслове резким бульканьем: из его горла торчала стрела с чёрным опереньем.

Потрясенному Алеку понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что случилось. Воздух наполнился свистом и жалобным воем стрел. Выхватывая лук из-за спины, и одновременно высвобождая ноги из стремян, он скатился с лошади, ища укрытие, и прилаживая стрелу к плетеной тетиве. Этот участок пути был широк и открыт всем взорам, а толстые деревья, окружавшие его, были надежным убежищем для невидимого врага. Стрелы летели, кажется, сразу со всех сторон.

— Спешивайтесь все, скорее! — крикнул Серегил. Он спрыгнул на землю и потянул Арина из седла. Вокруг них слышались тут и там вскрики всадников: кто кричал от боли, кто от испуга.

Алек опустился на колено возле Серегила, и стал целиться туда, откуда вылетали стрелы вражеских лучников.

— Где они? — задыхаясь спросил Арин.

— Всюду! — Алек направил свой выстрел в тень, мелькнувшую между двумя деревьями. Большая часть эскорта уже пала. Прекрасная лошадь Алека дико билась, пораженная стрелой в шелковистый бок.

— Но это же наш фейтаст. Кто мог отважиться на такое? — Арин тяжело дышал.

— Какая теперь разница, — отозвался Серегил, зорко оглядывая окрестность. — Нам срочно нужно найти, где укрыться.

Отступать было некуда. Врагу удалось окружить их со всех сторон. Алек беспомощно наблюдал, как тает их и без того небольшой эскорт: скаланцы гибли наравне с ауренфейе.

— Сюда, и пригнитесь, — прошипел Серегил, хватая Алека и Арина за плечи и подталкивая их к подлеску слева от дороги. Они не пробежали и десяти футов, как Арин зашатался, зажав руками стрелу, впившуюся в верхнюю часть его бедра. Серегил дернул его вниз и прикрыл гедрийца своим телом.

— Алек, посмотри рану. Артерия перебита?

— Да.

Ничего нельзя было сделать, чтобы его спасти, и оба это отлично знали.

— Мы не можем тут оставаться!

— Что ты предлагаешь?

Серегил цыкнул, ибо одна стрела пропела прямо над его головой, а другая едва не задела протянутую руку Алека.

Однако нападение вдруг прекратилось — так же внезапно, как и началось. Алек прислушался: все, что ему было слышно, это крики и стоны раненых. Весь их эскорт лежал мертвым или при смерти. Арин испустил дух. Друг Серегила Рин лежал плашмя, устремив лицо в небо, и из его груди торчали три стрелы.

— Это мы им нужны, — прошептал Алек, медленно поднимаясь и натягивая стрелу. — Вот единственное объяснение тому, что они промазали, стреляя в нас.

Серегил, прижавшись спиной к спине Алека, приготовился к новому нападению.

— Кто вы такие? Что вам нужно?

Ответа не последовало. Пот струился между лопатками Алека, в любую минуту готового получить стрелу.

— Эй, покажитесь! — потребовал Серегил, и снова в ответ — лишь тишина.

Один из гедрийских всадников с трудом поднялся на ноги, зажав кровоточащую рану в животе, и попытался добраться до них. Невидимый стрелок послал стрелу точно между его лопаток, и тот упал, не успев даже вскрикнуть. Другой человек сделал попытку уползти в укрытие, но пара стрел догнала его с той стороны дороги.

И снова они двое остались невредимы.

— Мы нужны им живыми. Если бы нам удалось добежать до леса, у нас был бы шанс.

— Налево или направо? — прошептал Алек.

Серегил осмотрелся. Лес был здесь густым, и было не понять, что там, за дорогой.

Он решился: "налево", и они рванули бегом по направлению к лесу.

Им оставалось всего несколько ярдов, когда они услышали отчётливый щелчок, подобно тому, как высекают огонь. И тут же воздух перед ними сгустился и почернел. Из этой черноты выступили два огромных, ужасно уродливых и бесформенных существа, такие, каких не рождает природа, — словно бы собранные из разрозненных человеческих останков.

— Дра'горгосы! — вскрикнул Серегил, не столько предупреждая Алека, сколько потрясённый сам. Он уже сталкивался с одним таким прежде, и очень надеялся, что то был первый и последний раз. У него даже не было времени опомниться, как твари оказались совсем близко, и солнце исчезло, словно кто-то внезапно задул свечу. Ослепнув и не имея возможности ориентироваться в пространстве, он почувствовал, как будто сотни сильных мерзких рук сжимают его.

— Алек! — завопил он, размахивая мечом.

Его лезвие ткнулось во что-то и полыхнуло, как спичка. Иначе это нельзя было назвать. Он увидел мгновенную вспышку, подобную молнии. А может, так оно и было, ибо толчок после этого пронзил жгучей болью его руку да самого плеча и заставил клацнуть зубами, прикусив щеку.

— Алек!

Невидимые руки сжимались вокруг него, подобно железным обручам, не давая развернуться легким, чтобы вдохнуть, и он смог лишь сдавленно просипеть:

— Алек… где ты?

Откуда-то из темноты и душного замогильного смрада до Серегила донёсся отдаленный крик.

Ослепший, с холодеющим телом, чувствуя, что в любой момент может потерять сознание, Серегил попробовал добраться до жезлов Коратана в кармане камзола, надеясь, что если сломает их все теперь же, это послужит сигналом Принцу, что что-то пошло совсем не так, как надо. Но объятья монстра были слишком крепкими. Однако, так и не сумев отправить настоящий сигнал, он с трудом стянул с пальца кольцо Клиа и обронил его, моля, чтобы оно попало в дружеские руки.

Алек, прежде, чем темнота поглотила его, успел лишь выпустить из рук лук и выхватить меч.

— Серегил! — закричал он, оказавшись во тьме, во власти черного кошмара. "Дра'горгосы!" — как ему показалось, кричал Серегил, и сразу же всё вокруг стало чёрным. Он еще попробовал бороться, но что-то ранило его в руку, заставив её мгновенно онеметь от невыносимо острой боли.

Рукоять меча выскользнула из непослушных пальцев, и сознание покинуло его.

Глава 8. Не в ладах с магией

СЕРЕГИЛ ОЧНУЛСЯ В темноте, промерзший до костей, и страдая от приступов тошноты. Его рот был полон горькой от желчи с привкусом железа слюны, зубы упирались в тонкую плоскую металлическую пластинку, прижимавшую его язык. Он содрогнулся от неприятных ощущений, к горлу подкатила новая волна тошноты. Кислый запах рвоты был невыносим, а навязчивые звуки наполняли его уши барабанной дробью. Где бы он теперь ни находился, тут было темно и ощущалось двидение.

Это корабль! Карман Билайри, я — в трюме корабля. Но каким образом…?

Пробуя пошевелить конечностями, он определил, что, хотя все его кости, вроде бы целы, он скован по рукам и ногам. С кляпом во рту, он попробовал сесть, но голова оказалась слишком тяжелой. Он упал обратно и ощутил голой кожей грубые доски пола. Металл впился в его висок, а пластина между зубами сдвинулась, разрывая уголок рта. На нем не было никакой одежды. Повезло, как утопленнику. На меня надели бранки.