Жизнь на Земле. Естественная история - Дэвид Эттенборо

И еще одна очевидная связь. Цветки, с их тонкими ароматами, со всем прихотливым разнообразием окраски и формы, возникли на Земле задолго до появления человека. И все это богатство предназначалось не для угождения человеческим вкусам, а для приманки насекомых. Так что одним из величайших наслаждений, которые нам дарит природа, мы обязаны способности бабочек различать цветовые оттенки и тонкому обонянию пчел.

Пески — продукты выветривания лавы (Исландия)

Мечехвосты, откладывающие яйца (Новая Англия, США)

Нити мха, несущие коробочки со спорами

Спаривающиеся многоножки

Самка скорпиона с детенышами на спине

Спаривание зеленых пауков-кругопрядов; самец (он поменьше ростом) гладит самку передними ногами

Стрекоза, сидящая на скорлупе своей оставленной куколки

Древовидные папоротники (Малави)

Молодой папоротник, выросший из заростка

Саговник с женской шишкой (Южная Африка)

Облачко пыльцы над мужскими цветками сосны

4. Несметные полчища

Членистое строение насекомых, бесспорно, оказалось самым удачным анатомическим решением. Насекомые в изобилии населяют и безводные пустыни, и влажные леса; они плавают в воде и пресмыкаются в вечной тьме глубоких подземных гротов. Они перелетают через Гималайские хребты и всем на диво преспокойно обитают в царстве вечного льда. Есть такая мушка, которая выводится в лужах неочищенной нефти, просачивающейся из земли; другая живет в обжигающе горячей воде гейзеров. Одни виды выбирают в море места с наиболее высокой концентрацией солей в воде, другим не страшна опасность вмерзнуть в льдину. Насекомые роют себе норы в коже животных и пробуравливают длинные запутанные ходы в толще зеленого листа. Общее число насекомых в мире не поддается никакому учету, но все-таки попытки такие делались и позволили заключить, что в каждый данный момент времени на Земле обитает порядка миллиарда миллиардов насекомых. Иначе говоря, на каждого живущего человека приходится около миллиона насекомых, и весят они, вместе взятые, в двенадцать раз больше, чем он.

Считается, что число видов насекомых в три раза превосходит общее число видов всех остальных живых существ. Специалисты на сегодняшний день описали и наименовали примерно 700 тысяч видов, но существует еще по меньшей мере трижды или четырежды столько же, и все они ждут, когда найдется кто-то, у кого хватит времени, терпения и эрудиции сесть за их систематизацию и описание.

Но все эти бесчисленные формы являются вариациями одного анатомического принципа — трехраздельного членения тела. У насекомых отчетливо различаются голова, несущая ротовое отверстие и большинство органов восприятия; грудь, содержащая мускулатуру, с помощью которой приводятся в движение три пары ног, находящихся снизу, да еще, как правило, одна или две пары крыльев сверху, и брюшко, в котором находятся органы пищеварения и размножения. Все три раздела заключены во внешний скелет, состоящий главным образом из хитина. Хитин — это коричневое волокнистое вещество, которое было впервые выработано свыше 550 млн. лет назад древними членистыми существами — трилобитами и ракообразными. По химическому составу оно идентично целлюлозе и в чистом виде мягкое и непрочное. Однако у насекомых хитин сверху покрыт белком под названием склеротин, который придает ему большую прочность и жесткость. Из хитина состоят и тяжелая несгибаемая броня, и челюсти такой остроты и крепости, что способны прогрызать древесину и даже такие металлы, как медь и серебро.

Наружный хитиновый скелет оказался очень податлив к требованиям эволюции. Его поверхность может изменяться, не затрагивая внутреннего строения, его пропорции варьируются, образуя новые формы. Так, жующие челюсти ранних тараканоподобных насекомых у их потомков приняли вид сифонов и стилетов, пил, зубил и щупов, которые в развернутом виде бывают длиннее, чем все туловище. Ноги, удлинившись, превратились в катапульты, способные перебросить насекомое на расстояние в сто раз больше его собственной длины, или видоизменились в широкие весла, чтобы передвигаться в воде, или же образовали высокие, оканчивающиеся волосками растопыренные ходули, на которых можно бегать по водяной поверхности. У многих конечности снабжены специальными орудиями из того же хитина: карманами — для пыльцы, щетками — для протирания сложного глаза, шипами наподобие кошек — для карабканья, зазубринами, которые служат музыкальными инструментами.

Но в то же время наружный скелет представляет собой нераздвижимое узилище. Трилобиты в водах древних морей нашли выход в линьке. Так же решают эту проблему насекомые и сегодня. Способ сам по себе, конечно, расточительный, но делается это очень экономно. Под старым хитиновым покровом образуется новый, весь сморщенный, сдавленный. Между старым и новым покровами выделяется жидкость, которая растворяет хитин верхней оболочки, покуда от нее не остаются только самые жесткие склеротинированные части, соединенные тончайшей пленкой. Затем обогащенная хитином жидкость сквозь все еще проницаемую внутреннюю оболочку всасывается обратно в тело насекомого. Старая броня лопается, обычно по спине, и насекомое выбирается наружу. При этом его освобожденное тело раздается вширь и заполняет морщины и складки новой кожи. В кратчайший срок хитин твердеет и бронируется свежими отложениями склеротина.

Примитивные насекомые вроде щетинохвосток и ногохвосток почти не изменяют формы тела в процессе роста. Они просто, линяя, увеличиваются в размерах. Даже половозрелые особи продолжают линять. Так же происходит рост и у древнекрылых насекомых: тараканов, цикад, сверчков и стрекоз; их ранние формы мало чем отличаются от взрослых, они только бескрылые. Крылья появляются по завершении последней линьки, а мухи-красотки должны еще пройти две линьки одну за другой, прежде чем их крылья достигнут совершенства. Даже в тех случаях, когда насекомые этой группы в бескрылой стадии ведут совершенно иной образ жизни, формы их тела остаются почти неизменными. Так, личинки цикад, стрекочущих на деревьях, проводят свою жизнь под землей, высасывая сок из корней. А личиночные формы стрекоз охотятся, ползая по дну водоемов и хватая червей и другую мелкую живность длинными вытягивающимися челюстями. Но по виду в них легко можно угадать их будущий взрослый образ.

Другое дело — более развитые насекомые. Они подвергаются таким глубоким изменениям, что узнать, какому насекомому принадлежит личинка, можно, только проследив, кто из нее выведется. «Черви» превращаются в мух, гусеницы — в бабочек или жуков. У мясных «червей», опарышей, личинок жуков и гусениц только одна задача в жизни — есть. Ей полностью подчинено их тело. Поскольку в этой стадии они не размножаются, половых органов у них нет, а поскольку им не надо привлекать партнера, они лишены приспособлений для подачи сигналов, зрительных, обонятельных или звуковых, равно как и органов для восприятия таких сигналов. Так как их родители хорошо позаботились о том, чтобы, появившись на свет, они оказались окружены щедрыми запасами необходимой им пищи, не нужны им и крылья. Единственное их надежное орудие — челюсти. А за челюстями идет туловище, мало чем отличающееся от обыкновенного мешка. Для того чтобы этот мешок свободно раздувался, вмещая накапливающиеся ткани, его покрывает не тяжелая склеротинированная броня, а довольно тонкая и даже слегка растяжимая оболочка. Когда же она больше растянуться не способна, она лопается и скатывается с личинки, как нейлоновый чулок с ноги.

Не имея внешнего скелета, к которому могла бы крепиться мускулатура, и ничего жесткого в теле, чтобы работать как рычаг, личинки плохо двигаются. Они не могут совершать прыжков, ни больших ни малых, и даже бегают неважно, потому что ногами им служат короткие мягкие трубки, которых, впрочем, вполне хватает на то, чтобы перемещать эти «машины для еды» по мере поглощения пищевых запасов.

Отсутствие твердого покрова делает личинку легко уязвимой. Это не имеет значения для личинок мух и жуков, потому что свое вечное пиршество они вершат тайно, выгрызая сердцевину яблока или точа ходы в древесине и отгораживаясь при этом от мира как раз тем, что едят. А вот гусеницы, те пируют по большей части на просторе, и должны заботиться о собственной безопасности.

Среди них встречаются непревзойденные мастера камуфляжа. Например, гусеницы баб очки-пяденицы окрашены и расчерчены так, что похожи на сучок, и, когда они застывают, держась за ветку одним концом и вытянувшись точно под тем же углом, что и настоящие сучки, которые торчат рядом, отличить их просто невозможно. Гусеница махаона, правда, выделяется на зеленом листке, потому что у нее по зеленому фону разбросаны неправильные белые крапины, однако заметить ее трудно, так как она похожа на пятнышко птичьего помета. Если же маскировка не удалась, у большинства гусениц ecfb еще вторая линия обороны. Гусеница гарпии большой кормится листьями, вися вниз головой. Тело у нее такого же цвета, что и пища, но если ее потревожить, тряхнув ветку, гусеница перестает кормиться и, внезапно подняв голову, обращает к врагу малиновую физиономию. Одновременно из хвоста у нее выдвигаются два кроваво-красных выроста и выстреливают муравьиной кислотой. Другая южноамериканская гусеница еще того грознее. У нее по бокам головы по большому круглому пятну; приходя в возбуждение, она поднимает в воздух всю свою переднюю часть и раскачивает ею из стороны в сторону, удивительно напоминая рассерженную глазастую змею.