Магический укус - Илона Эндрюс

Сайман изучил статью.

— Как всегда, она не закончена и полна мусора. Они классифицируют упырей как нежить-трупоедов. Смотри, они правдиво заметили, что у упырей огромный сексуальный голод, но не знают, что есть противоречие: нежить не проявляет желание к спариванию, так что упырь не может быть нежитью. Также они отмечают, что он будет пытаться спариться с любым млекопитающим, и это может продолжаться достаточно долго, для того чтобы достичь оргазма, но они забыли упомянуть, что продукт от такого союза обычно служит упырям. — Он с отвращением отбросил статью. — Если тебе понадобится узнать больше об этих существах, дай мне знать.

— Хорошо.

— Так что привело тебя в мою скромную обитель?

— Мне нужна оценка м-скана.

Он снова выгнул бровь. Я бы могла научиться его ненавидеть.

— Отлично. Я загружу тебя на час. С какого времени у нас начинается скидка на мои услуги? — Он посмотрел на часы. — О! С Этого. Тебе нужна полная обработка?

— Нет, только основы. Я не могу позволить себе прихоти.

— Дешевый клиент?

— Работаю ради благого дела.

Он скривился:

— Кейт, это ужасная привычка.

— Знаю.

Он взял график, аккуратно держа его длинными пальцами.

— Что именно тебя интересует?

— Маленькие желтые линии внизу.

— А…

— Что регистрирует желтый? И сколько будет стоить мне ответ?

— Отличный вопрос. Позволь мне провести тест, чтобы убедиться, что это не механическая погрешность.

Я проследовала за ним в лабораторию. Огромное количество оборудования, которое могло бы ввести в эйфорию персонал среднестатистической лаборатории колледжа, покоилось на черных огнестойких столах и стойках. Сайман надел зеленый водонепроницаемый фартук и пару гладких непроницаемых перчаток, залез под стол и достал оттуда керамический поднос. Отработанным на практике движением он взял поднос и понес к стеклянному кубу в углу.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Хочу отсканировать снимок, чтобы найти все остаточные следы магии. В полном одиночестве. Не хочу каких-либо помех.

— Слишком дорого.

— Это бесплатно. Твой альтруизм заразил меня. Заплатишь только за время.

Он коснулся рычага, и куб поднялся на металлической цепи. Сайман положил поднос на керамическую платформу и опустил куб так, что стекло его окружило. Пальцы его затанцевали по клавиатуре, и вспышка зеленого цвета затопила куб. Он погас, загорелся и снова погас, принтер заработал на другом столе, выплевывая кусок бумаги.

Легким движением мужчина протянул мне пустой лист: контроль не обнаружил следов магии.

Сайман положил снимок на поднос, засунул в куб и повторил свой лабораторный хай-тек танец. На этот раз принтер вывел точную копию моего м-скана.

Сайман на мгновение задумался и облокотился на стол со снимком в руке.

— Проблема в том, что м-сканер несовершенен.

Мое сердце сжалось.

— То есть это неисправность?

— В каком-то роде. Сейчас сканер — инструмент несовершенный. Регистрирует людей разными цветами от синего до серебряного, но часто ошибается в оттенках магии. Почти ничего не замечает, за исключением более радикальных изменений, таких как фиолетовый для вампира и зеленый для оборотня. Ясновидящий и Прорицатель одинаковой силы будут зарегистрированы одним цветом, несмотря на разницу в способностях. И, — Сайман позволил себе легкую улыбку, — он регистрирует всю фера-магию белым.

— Фера как в feral — дикий? Магия животных?

— У каждого животного — определенный вид магии. Общедоступные документы м-считывателя — белые, так что мы их даже не видим. Недавно большие умы из Киото протестировали много разновидностей животных, используя гиперчувствительный сканер. Они окончательно доказали, что каждый вид животного имеет собственный цвет. Цвета слабые, пастельные, разные, но их производная — всегда желтый.

— То есть желтые линии обозначают животное?

— На суперсканере — да. Но на нашем куске мусора животное скорее зарегистрировалось бы белым. Единственный путь, как мы могли бы его заметить, — через смесь с другим магическим воздействием.

— Ты меня запутал.

— Посмотри на свои линии. Они светло-персикового оттенка. Он очень слабый, но мы можем их видеть. Это значит, что ты столкнулась с кем-то из животных, которое было чем-то заражено.

Голова идет кругом.

— Хорошо. Позволь мне повторить. Вся животная магия регистрируется белым, но на самом деле ее цвет — желтый. Очень слабый желтый, который легко забивается другими цветами. И желтый цвет увидеть невозможно, за исключением случаев, когда он смешивается с каким-либо другим цветом. Желтый волчий в смеси с синим человеческим дает зеленый цвет оборотня. В этом случае волк, который превратился в человека, будет зарегистрирован болотно-зеленым. Я пока права?

Он кивнул.

— Мы видим желтую линию, и это значит, сканер зафиксировал присутствие чего-то, что сильнее магии животного и относится еще к чему-то. А так как линии персиковые, вероятнее всего, это должен быть… оранжевый.

Я обдумала последнее слово. Оранжевый — производная от красного, а красный — цвет магии некромантов.

Сайман подтвердил мой вывод.

— Это животное связано с магией некромантов. Не знаю каким образом. Но оно точно не зомби. Потому что тогда линия была бы темно-красная. Наслаждайся.

Я застонала.

— Время — деньги, — сказал он, — переваришь потом. Ещё что-нибудь нужно?

— Нет.

Он посмотрел на часы:

— Тридцать семь минут.

Я выписала чек на девятьсот шестьдесят два доллара, на моем счету теперь оставалось четыреста долларов и девять центов. Также у меня имелось пять сотен на непредвиденные ситуации. Если вскоре я не заработаю денег, мне придется менять место.

Я протянула ему чек. Он даже не посмотрел на него.

— Дай мне знать, когда все выяснишь, — сказал он с привычной улыбкой.

— Ты будешь первым, кому я расскажу.

— И, Кейт, если ты поменяешь мнение насчет моего последнего образа, предложение остается в силе.

Пронизывающие синие глаза и горы мышц мелькнули перед моим мысленным взором. Секс с варваром.

— Спасибо, но вряд ли.

Как же мне не понравилась улыбка Саймана.

Глава 4

Я ПРОСНУЛАСЬ В КВАРТИРЕ ГРЕГА ОКОЛО СЕМИ и потянулась за телефоном. Набрала Джима — три гудка, щелчок, и сигнал автоответчика без каких-либо предшествующих сообщений. Произнеся лаконичное «перезвони мне», повесила трубку. Он будет не очень доволен. Утро после ночной охоты — время безмятежного созерцания, и для оборотней оно было так же священно, как медитация для монаха Шаолинь. Во время трансформации в переходной стадии оборотни стремились к полному контролю над каждой ипостасью, и поэтому они встречали рассвет, погрузившись в себя. Как только момент саморефлексии был завершен, они спокойно засыпали. Я немного сомневалась, что Джим охотился вчера в квартале Юникорн. Скорее всего он уже спал, а автоответчик будет пищать, извещая о новом сообщение, пока не сведет его с ума. Я улыбнулась этой мысли.