Все рассказы про Ирокезовых - Владимир Перемолотов

Но колдун был не так глуп.

— Моя сила в этих людях.

— Ты морочишь им головы.

Колдун улыбнулся от сознания собственного превосходства. Ирокезов старший понял, что спорить дальше с ним бесполезно. Жизнь требовала решительных мер.

— Люди! — закричал он, обращаясь к дикарям. — Мы сильнее вашего колдуна и сейчас докажем вам это!

Он подмигнул сыну. Тот все понял мгновенно. Схватив колдуна под руку, Ирокезов старший крикнул:

— Сейчас мы отправим его на небо. Несли он сильнее нас, то спустится оттуда целым и невредимым…

Колдун заверещал, но Ирокезовы не дали ему возможности высказаться. С криком — «Лишаю слова!» — ирокезов младший навьючил двигатель на плечи колдуна и рванул стартер.

Вопль колдуна слился с ревом мотора. На самой начальной стадии полета, когда двигатель еще не давал полной мощности было видно, как колдун рвется из лямок, но секунду спустя он уже скрылся из виду. Оглянувшись, Ирокезовы увидели лежащих вокруг людей.

— Ну, что? Чья взяла?

Едва слышное, уже затихающее тарахтение двигателя констатировало то факт, что «взяла» все-таки Ирокезовых и избавляло дикарей от необходимости отвечать на этот вопрос.

— Чтоб через десять минут тут вот, на этом самом месте стояла бочка с ананасами! Всем понятно?

— Да! — хором ответили жители и побежали за ананасами….

А полтора часа спустя, раскалившийся от трения о воздух двигатель взорвался над Сибирью в районе реки Тунгуски, подарив ученым загадку Тунгусского метеорита.

Девяносто шестая история. Космос

Ирокезовы вышли из спускаемого аппарата часа через полтора после посадки… Может быть Ирокезов младший выскочил бы и раньше, но папаша строго-настрого запретил ему покидать корабль.

— Пятки сожжешь, ответил он на вопрос сына старой остротой, оставшейся в его памяти с тех времен, когда ракеты летали еще на керосине… На самом деле Ирокезов старший хотел осмотреться и поесть перед выходом..

Еще подлетая к планете, они знали, что там есть кислород, есть вода. Знали длину местных суток и тьму других характеристик планеты, но Ирокезова старшего волновало другое… Уже третий год болтался он с сыном по окраинам шестого спирального рукава и еще н разу им не повстречалась планета с разумными формами жизни. Временами он думал, что его научный оппонент, профессор Танзильского университета Грек Саркипулос все-таки прав. Тот утверждал, чтопо ряду причин жизнь в спиральных рукавах не может развиться до стадии разумной, однако Ирокезов старший на верил ему и продолжал поиски.

Корабль сел крайне неудачно — в какой-то старый кратер. Теперь его стены отгораживали корабль от окружающего мира. Поэтому, когда пыль осела, Ирокезов старший хотел, было выпороть сына за столь неудачную посадку, но передумал, решив, что попасть в центр стометрового круга пролетев бессчетное число километров не легче, чем найти планету с разумной формой жизни.

— Теория вероятности за нас, — объявил он сыну вместо порки. — Вот увидишь — нас ждут приятные неожиданности.

— Никакой веры ей нет, этой теории, — проворчал сын. — Опять, как в прошлый раз, ни поесть толком, ни выпить…

Папаша как в воду глядел. Поднявшись на стену, они сразу же различили внизу творения инопланетного разума.

— Деревня какая-то.. — сказал Ирокезов младший, а старший тренированным глазом тут же определил — шестое строение к востоку, во-о-о-он то, с желтой тряпкой — питейное заведение.

Сомнений не оставалось ни капли.

Профессор Саркипулос был посрамлен. Желая отметить победу в научном споре и установить более тесный контакт с представителями чужедальней цивилизации Ирокезовы начали поспешно спускаться вниз.

Странное существо — человек!

В погребах «Дурынды» было довольно горячительных напитков. Богатейший их ассортимент был представлен и древней, почти легендарными «Московской» и «Марсианской горькой» и новоизобретениями, вроде «Второй составляющей осцилятивного кольца Сатурна». Но страсть к знанию толкала их в неведомое.

Ирокезов старший знал, что самые прочные контакты завязываются ни в академиях и научных учреждениях, а в местах морально разложения аборигенов. Там и только там можно было ощутить реальное состояние общества, оценить ксенофобию и почувствовать толерантность общественного организма…

Инстинкт не подвел Ирокезова старшего, но удивил.

Открыв дверь, он остолбенел. Заведение было битком набито существами различного внешнего вида и конфигурации. Все они были в скафандрах, и из этого Ирокезов младший заключил, что все это не местные жители. А их с папенькой коллеги — исследователи мировых пространств реактивными приборами. Над стойкой, на стене висел плакат, написанный на линкосе. «Привет участникам бессрочной конференции первооткрывателей…» Вместо последнего слова была огромная клякса. Похоже было, что написанное первоначально слово зачеркивалось и исправлялось другими. Понятно было, что там должно было быть название, но прочесть его было невозможно.

Ирокезовы переглянулись. Уже это говорило о многом.

Кроме транспаранта были и другие признаки неблагополучия. Космонавты хватали друг друга за грудки, сыпали взаимными оскорблениями.

Поначалу на Ирокезовых никто внимания не обратил. За эти несколько минут Ирокезов старший понял, что предметом спора как раз и является замаранное слово — название планеты, а так же выяснение кто же первый ее нашел.

Как выяснилось, случилось невероятное. Практически одновременно тридцать семь космических кораблей сели на эту планету.

— Зря я что ли говорил, что ей верить нельзя? — пробормотал сын, но отец его не стал слушать.

Одни кричали, что первыми вышли на круговую орбиту и сбросили вымпел на поверхность, другие вопили, что первыми приземлились, третьи, перекрывая первых двух кричали, что раньше всех установили контакт с аборигенами. Кто-то обиженный сильнее всех кричал, что «контакт с аборигенами — ничто, а первый с администрацией договорился…» Кто-то тряс бортовыми журналами, в которых тоже были зафиксированы приоритеты и требовал «самого тщательно расследования преступления». Ирокезовы поспели в самый напряженный момент. Бессрочная конференция грозила перейти в межпланетный конфликт.

— Я не потерплю ущемления прав своей родины, — через одного орали покорители Вселенной. Другая половина в это время набирала в грудь воздух, чтоб крикнуть тоже самое.

Мешкать было нельзя.

Ирокезов старший прошел сквозь толпу, и встал под плакат. Его узнали, и шум сам собой затих…

— Чего не поделил, герои?

Ему объяснили. Ирокезов старший рассмеялся.

Вам еще малость тут подискутировать, и начнете вы друг в друга ножи совать. Знаю я вас, горячие головы… У меня есть предложение. Первооткрывателями считать не первых, а последних. То есть меня с сыном.

Он махнул рукой в сторону двери. Еде стоял сын. Толпа оглядела Ирокезова младшего, дальновидно загородившего выход. Кто-то произнес.

— Дождались… Их двое, а мы одни… Нам с ними не справиться…

— Верно, подтвердил Ирокезов старший. — А назовем мы ее на местном наречии… Как там ее?

Из толпы подсказали.

— Полиноза..

— Ну вот и договорились. Возражений нет?

Конечно же их не последовало…

Так, путем мудрого вмешательства Ирокезовых был предотвращен межпланетный конфликт и посрамлен профессор Саркипулос.