Чудесная пестрокрылка - Павел Мариковский

Сигналы усиками — одно из замечательных проявлений инстинкта муравьев. Какими-то неуловимыми особенностями движения усиков муравьи могут сообщать друг другу о найденной добыче, о характере этой добычи, об опасности, о необходимости помощи для перетаскивания груза и многое другое. Тут существует целый язык жестов усиками, очень интересный, загадочный и еще плохо известный науке.

Наблюдения за разговором усиками невольно заставили пожалеть о случайно забытой дома лупе: так хотелось поближе увидеть жесты этих маленьких и энергичных насекомых. Затем пришла мысль сфотографировать сценку поедания конфеты. Рядом с нею, слегка заслоняя ее, торчала сухая палочка. Едва пинцет прикоснулся к этой палочке, как вся дружная ватага мгновенно забила тревогу, конфета была оставлена и сладкоежки кинулись искать врага, нарушившего покой муравейника. Многие, увидев занесенную над конфетой руку, приподнялись, опираясь только на задние три ноги.

Мысль о фотографировании пришлось оставить. Муравьи тотчас же замечали фотоаппарат и фигуру склонившегося человека и моментально все сразу приходили в величайшее беспокойство. На близком же расстоянии снимать мечущихся муравьев невозможно. Но стоило на муравейник подуть, как наступала еще большая суматоха. Тут, кроме зрительного ощущения, действовало более остро развитое обоняние (запах изо рта). Тотчас же, как по команде, почти все население муравейника высыпало на поверхность своего жилища, и оно, скрытое их телами, превращалось в сплошную копошащуюся массу. Временами над муравейником появлялись тоненькие струйки жидкости, поднимавшиеся на высоту около десяти сантиметров. Это была настоящая химическая оборона — запах муравьиной кислоты стал отчетливо ощущаться рядом с муравейником.

Стрелки, выпускавшие кислоту, на поверхность не показывались, а вели обстрел из-за засады, устроившись во входах муравейника. Быть может, этот прием имел целью предупредить проникновение врага внутрь жилища.

Очень интересно было бы поймать одного из таких стрелков. Видимо, это были особые, только для этого предназначенные, «специалисты», роль которых в этом только и заключалась. Наверно, у них были сильно развитые железы, выделявшие кислоту. Быть может, они едва двигались, отягощенные запасом яда: ведь струйки жидкости были немалые.

Смоченная водой конфета вскоре еще более уменьшилась. Интересно было посмотреть, как будут вести себя муравьи, когда доберутся до липкой медовой начинки. Но тут пришлось прекратить наблюдения, так как разведчики обнаружили самого наблюдателя. Они сообщили об этом усиками муравьям в муравейнике, и вскоре целый отряд защитников принялся за настойчивую атаку.

Укусы крупного лесного муравья довольно чувствительны. Мощные челюсти захватывают кожу, наносится ранка, которая поливается едкой муравьиной кислотой.

И когда, схватившись за укушенные места, я стал удирать к биваку, то увидел нашего спаниэля, который, сидя на пригорке и склонив набок голову, внимательно наблюдал мое поспешное бегство.

Ранним утром мы выезжаем в экспедицию. Просыпающийся город свеж и чист от спустившегося вниз горного воздуха. Машина мчится по асфальтовому шоссе мимо величественного хребта Заилийского Алатау. Свистит ветер и несет струйки запахов цветущей пустыни.

Постепенно горы уходят в сторону, остаются позади; асфальтовое шоссе сменяется булыжным, потом идут проселочные дороги с толстым слоем лессовой пыли. Лессовые холмы с мягкими очертаниями следуют один за другим. Иногда путь пересекается глубокими распадками[10], с сочной зеленой растительностью.

В этих местах езда при попутном ветре тяжела. Громадное облако светлой пыли неотступно следует за машиной. Небольшой ухаб — машина сбавляет ход, и облако густой пыли мгновенно догоняет нас, закрывает солнце, небо, землю. А вокруг такая чудесная цветущая пустыня. Местами высокие развесистые чии тянутся почти до самого горизонта. Они чередуются с сине-зелеными пятнами серой полыни. Справа на горизонте сиреневая полоска гор Анрахай, слева — невысокие, сглаженные горы Курдайского перевала.

По пустыне гуляют смерчи. Вот один из них выскочил на дорогу и поднял громадный столб из лессовой пыли. Столб стал расти все выше и выше, побежал по дороге и вдруг сразу упал и превратился в гигантский «гриб» с большой развесистой шляпой. Потом на «гриб» налетел ветер, разорвал его на клочки и развеял во все стороны.

С проселочной дороги мы вновь попадаем на широкий и, судя по всему, недавно проведенный тракт. На подъемах вершины холмов срезаны выемкой, и путь проходит в коридоре с отвесными стенками. Здесь еще видны следы работы мощных дорожных машин.

В стенках лессовых коридоров уже поселилось многочисленное шумное общество пернатых жителей. Чем отвесная стена дорожного коридора не похожа на обрывистый склон лессового оврага! Изумрудно-зеленые сизоворонки, золотистые щурки, сверкающие на солнце нарядным одеянием, черные с отливом скворцы без устали носятся с криками в воздухе, ныряют в норки, вырытые в лессовой стене, и стремительно вылетают оттуда. Тут же, заняв еще с зимы чужие жилища, пристроились многочисленные и шумные полевые воробьи. Вся эта пернатая компания обязана своим существованием дорожному строительству, так как в этой лессовой пустыне на многие десятки километров протянулись округлые холмы без оврагов, в которых можно было бы поселиться.

Внезапно из-за горизонта показалась зеленая долина с посевами. Что может быть лучше остановки в жаркий день у полноводного арыка с прозрачной водой! Недалеко от дороги загорелый старик-колхозник копает кетменем[11] землю, собираясь пустить воду на поля люцерны. Ночью вода в одном месте прорвалась и затопила небольшую низинку. В нее вместе с водой попали и сазаны. Неожиданный улов радует старика, и он, довольный удачей, показывает нам больших, сверкающих чешуей рыб.

Посевы люцерны закреплены за бригадой, членом которой является старик. Это его детище, и колхозник с охотой рассказывает о своем участке.

Как люцерна?

Люцерна растет, оказывается, очень хорошо, но вот урожаи семян приносит плохие. А ведь раньше урожаи были хорошие. Да и теперь на других участках колхоза урожаи семян хорошие, а вот здесь семян нет.

Может быть, условия другие стали?

Нет, условия те же. Так же происходит чередование посевов, почва такая же, полив одинаковый, уход такой же, и бригада колхозников не хуже других работает.

Давно ли это произошло?

Старик начинает высчитывать что-то, долго думает. Когда провели дорогу — вот уже около пяти лет, — стала плохо родить люцерна.

Сине-фиолетовые цветы люцерны испускают едва уловимый аромат нектара. Цветок устроен сложно. Вот парус, два весла и лодочка венчика. Они окружают десять тычинок, прилегающих тесно к пестику. В цветке имеется своеобразное приспособление — замок, преграждающий путь к сладкому нектару. Замок умеют раскрывать не все насекомые, а только те, для которых приспособлено все сложное устройство цветка. Урожай семян люцерны — этой отличнейшей кормовой травы, обогащающей почву азотом, — зависит он насекомых-опылителей. Опылителями являются преимущественно пчелы. Но не все. Домашняя пчела, например, не приспособлена к сбору нектара с люцерны; обычно раскрываемый ею замок больно ущемляет хоботок, после чего пчела или не летит на люцерну, или приспосабливается проникать к нектару сбоку. А при этом не всегда происходит опыление. Зато на юго-востоке Казахстана более тридцати видов диких пчел собирают с люцерны нектар и опыляют ее цветы. Дикие пчелы… Новая дорога… И тут неожиданно приходит догадка.

Опылителями люцерны являются по преимуществу дикие пчелы.

В плохом урожае семян люцерны, конечно, повинны автомобили. Да, виноваты во всем автомобили!..

Старик смотрит на собеседника с удивлением. Ему кажется, что над ним шутят.

Однако тут нет никакой шутки. Слушайте внимательно. Автомобили нуждаются в хорошей дороге. С автомобилями появляются дорожные строители. Они срезают лессовые бугры, чтобы было легче машинам преодолевать подъемы. Там, где появляются лессовые откосы, поселяются золотистые щурки. Эта изящная птица, без устали реющая в воздухе, — отчаянный охотник за домашними и дикими пчелами. За это пчеловоды ее очень не любят и называют пчелоедом. Пчелы, особенно дикие, — главные опылители люцерны. Без диких пчел цветы люцерны не образуют завязи, вянут и опадают. Вот почему упала урожайность семян люцерны…

Старик поражен объяснением, в его взгляде все еще недоверие: нет ли тут насмешки. Но лицо говорящего серьезно, речь убедительна.

Что же делать?

Конечно, хотя все и начинается с автомобилей, но не запретишь же строить хорошие дороги. Нужно как-то помешать золотистым щуркам селиться около люцерновых посевов. Понятно, жалко птиц, чьи привычки разошлись с требованиями хозяйственной деятельности человека. Но тут уже нет другого выхода.