Ты и небо - Алина Егорова

Их группа сдружилась, что выражалось в общих беседах на переменах и иногда совместных прогулках после занятий. Дмитрий держался обособленно, на время кофе-брейков он устраивался в холле в стоящем чуть поодаль кресле и погружался в свой планшет. Все общаются, смеются, а он всегда один. Ясновская подумала, что, возможно, Дмитрий не знает, как влиться в коллектив, ему, должно быть, неуютно и одиноко. Не все же краснобаи, – она покосилась на окруженного толпой слишком громко что-то рассказывающего Антона.

Как начать разговор с Дмитрием, Инна заранее не думала, в таких случаях она предпочитала экспромт. Да хотя бы с банального: «Курс акций “Алюминия” на бирже как замороженный». Это с симпатичными ей парнями Ясновская тушуется и не знает, куда себя деть, а с этим, неприметным, чего стесняться? До конца перерыва еще десять минут. «В самый раз, чтобы изящно избавиться от собеседника, если тот окажется занудой», – прикинула Инна и направилась к Дмитрию.

Цокот каблуков, шикарные ноги в глубоком разрезе облегающего платья с нескромным декольте, путающиеся в волосах бисерные до плеч серьги, блестящие коралловые ногти, такого же цвета модной пухлости, чуть приоткрытые в чувственной улыбке губы. Инна раньше не видела, чтобы Алена подавала кому-нибудь кофе. С пирогом!

– Угощайся, Дима! – ласковый, почти интимный полушепот и плавящий взгляд восточных глаз.

Огарев зарделся и с довольной улыбкой мигом оторвался от планшета. Еще бы! Такая красотка его обхаживает. Выйдя из оцепенения, Инна заметила, что не одна она находится под впечатлением: присутствующие с любопытством наблюдали сцену, Антон даже замолчал, правда, пауза продолжалась недолго. Чтобы не терять позицию лидера, он принялся вещать еще громче, перетягивая внимание на себя.

Инна стала замечать, как преображается Алена при виде Дмитрия. Ее холеные руки мгновенно откладывают в сторону смартфон, она как по волшебству становится образцовым администратором: очень любезной со всеми, но особенно с Дмитрием. Польщенный вниманием, он задерживался у стойки рецепции, шутил, Алена хихикала, и, когда посетители расходились, они мило ворковали как голубки.

Чем так привлек эффектную девушку таксист с заурядной внешностью, для Инны оставалось загадкой. Любопытство раздирало. Тут бы поговорить с девчонками, послушать новости, но девчонки из группы, как на грех, по поводу этой истории ничего не знали. С Аленой они не общались. Администратор вообще мало с кем общалась, сделала исключение разве что для Дмитрия. «Что в нем такого? – гадала Инна. – Может, он устанавливал метеостанцию в арктических льдах или в джунглях искал щелезуба? А может, Дмитрий ходит под парусом? Или с ним весело петь песни при луне: приехать на Финский залив и горланить до рассвета. На худой конец, он знает сто один рецепт ватрушек.

Должно же быть что-то, из-за чего так вытанцовывает перед ним Алена! Непонятный тип, надо понаблюдать», – решила Ясновская.

Толком наблюдать за Дмитрием не получилось. На курсах он появлялся редко, а потом и вовсе исчез. Алена все так же сидела за стойкой рецепции. Спрашивать у нее про Дмитрия Ясновская не стала. Не комильфо.

* * *

Словакия, Венгрия, Чехия, ну и Австрия там же – над большей частью Европы передавали сильный ветер, а в Лиссабоне, куда им предстояло лететь, и вовсе штормовое предупреждение, хоть сразу объявляй задержку и жди, пока распогодится. Но так нельзя: если в аэропорту назначения на момент вылета погодные условия по нормам проходят, надо лететь. Он, Дмитрий Огарев, полетит – это всегда пожалуйста, и покружит часик над Португалией в зоне ожидания, потом махнет на запасной. А запасные сегодня: Мадрид, Малага, Порту, Барселона – аэродромы один заманчивее другого. «Вот бы там заночевать», – мечтательно думал Дима. Он глянул на второго пилота: Вадим неторопливо вбивал координаты в бортовой компьютер. Ну правильно, ему спешить некуда, это у командира забот выше крыши. Огарев покинул кокпит, поздоровался с готовящейся к рейсу бригадой проводников, вышел на трап. Мартовское утро окатило прохладой. Дмитрий опять вместо теплого служебного «енота» – зимней куртки с енотовой опушкой на капюшоне – надел плащ. Да он быстро, не успеет замерзнуть. Обошел самолет, проверил, нет ли видимых повреждений, расписался в журнале. Вернулся в кабину. Вадим все еще ковырялся. Похоже, что летает недавно, хоть с виду далеко не юноша. Поговорили – так и есть: Вадим полгода назад окончил университет гражданской авиации, бывшую академию. До этого он работал в компании по установке кондиционеров. Так нередко бывает: не всем удается в семнадцать лет поступить в нужный вуз, а потом сразу попасть в авиакомпанию. Путь в небо бывает очень тернистым! Это он, Огарев, знал по себе.

– Всегда мечтал о небе?

– Здесь больше платят, – не стал скрывать Вадим.

«Не наш человек», – с грустью подумал Дмитрий. Огарев давно заметил: когда пилот летает не по зову души, он в свою работу эту самую душу не вкладывает. К сожалению, в их профессию люди часто стали приходить только ради денег.

«Зато, может быть, руки из правильного места растут», – Дима попытался найти положительные стороны у помощника – специалиста по кондиционерам.

Подошло время вылета. Вырулили, заняли исполнительный старт. Чек-листы прочитаны, самолет бежит по осевой все быстрее и быстрее. Еще мгновение – и отрыв. Колеса убраны, А-320 набирает высоту. Эшелон.

Дмитрий снял гарнитуру, Вадим принялся заполнять бумаги – обязанность второго пилота. «Будет возиться до снижения», – предположил Огарев. Он и сам был таким, когда начинал летать.

Неминуемо наваливалась усталость. Дима закрыл глаза, думая о событиях, которые закружили его в последнее время.

На их первое свидание Алена пришла в умопомрачительных узких джинсах и высоких сапожках на каблуках, делающих ее длинные ноги еще длиннее, в легкой куртке нараспашку с ярким платком на шее; под курткой белая блузка с глубоким декольте. Движения плавные, тягучие, как зрелый мед. Большие темно-карие, почти черные глаза такие глубокие, словно пропасть на краю каньона. Алена призывно смотрела из-под пушистых со стразами ресниц, нисколько не скрывая своего желания.

– Ты мне нравишься, – сказала она, отодвинув в сторону бокал мадеры. Ее блестящие волосы упали ему на плечи, прохладные пальцы очертили дорожку от уха до шейных позвонков, вызывая сладкую дрожь.

В доме напротив двора-колодца, в котором Алена снимала комнату, погасло последнее окно. Предрассветные сумерки сливочным пятном легли в узкий прямоугольник неба.

С Аленой было легко и приятно. Огарев не умел общаться с девушками. Нужно было что-то говорить, чем-то их развлекать. Выходило натянуто, с неестественными долгими паузами. Он всегда сомневался в себе: достаточно ли хорош, симпатичен, интересен? Не атлет, не брюнет – светловолосый, с такими же неяркими глазами; как однажды о нем сказала