Царевич - Сергей Арсеньев

Красная гвардия вообще как-то удивительно быстро возникла. После того нашего разговора с Дзержинским прошло всего чуть больше недели, и на улицах Москвы появились вооружённые люди в красных нарукавных повязках. Причём сразу много. По-моему, там уже и без меня их появление готовилось.

Первое время всё было довольно мирно. У предводителей красногвардейцев имелись мандаты, подписанные товарищем губернатора Штюрмером. Так что видимость некоторой законности была. Во всяком случае, как-то препятствовать деятельности Красной гвардии полиция не пыталась. Но вот потом… Потом этот чёртов Моссовет появился.

П: Не ругайся. Мы, вообще-то, в храме. Меня прорабатываешь, а сам в храме ругаешься.

Ох. Прости, господи. Тут такие дела творятся, что свою голову того и гляди забудешь где-нибудь. На плахе, например. Хотя, конечно, ругаться в Успенском соборе нехорошо. Тут Петя прав, безусловно. Господи, прости меня, грешного.

Да, а председателем Моссовета Дзержинский так и не стал. У них там бардак страшный сейчас творится. Дзержинский создал свою ЧК и крепко сел на ней. Там у него в руководстве одни его старые знакомые бандиты.

П: Не бандиты, а соратники.

Ага, "соратники". Ещё сподвижниками их назови. Карбонарии. И председателем исполкома он тоже своего знакомого пропихнул, Виктора Ногина. А вот председателя всего Моссовета действительно честно выбирают. Петька жутко удивился этому факту. Отчего-то Дзержинский не пытается сам занять это место. Но поскольку выбирают честно, то и выбрать никак не могут. Моссовет уж почти две недели существует, а председателя у него так и нет. Вот я и не пойму, у кого в городе в настоящее время власть.

Назначенный императором губернатор сидит в тюрьме. Моссовет всё ещё на стадии формирования. Губернатор, которого этот Моссовет недоделанный вроде бы формально признаёт (потому что в ходу всё ещё мандаты с подписью Штюрмера), этот губернатор снят с должности указом императора.

В общем, анархия полная. Реально, как мне кажется, Москвой управляет сейчас странный и уродливый в своей неестественности триумвират. Первую скрипку играет в нём мой недавний знакомый и вчерашний арестант — товарищ Феликс Эдмундович Дзержинский. Со своей Красной гвардией он де-факто стал чем-то наподобие военного коменданта Москвы.

Мой папа командующим Московским военным округом назначил генерала Келлера. Я сам просил его об этом. Вот только в полном объёме исполнять обязанности командующего Фёдор Артурович сейчас не в состоянии. Он даже и в Москву-то опасается сейчас въезжать, иначе запросто может сесть в соседнюю камеру с Мрозовским. Да и Бориса Владимировича арестовать не смог Келлер. Хотя и пытался. Но посланная с именным высочайшим указом об аресте казачья полусотня к центру города не прошла. Её остановили и развернули отряды вооружённых рабочих. Дело едва до стрельбы не дошло. Впрочем, даже если бы казаки и прорвались к Кремлю, это ничего бы не изменило. Внутрь их всё одно не пустили бы.

Спина болит. И ноги гудят. Я с самого утра молюсь в Успенском соборе. Я вообще последние дней десять очень много молюсь. Неоднократно пытался убедить помолиться и Петю, но тот не может. Искренней, от души, молитвы у него не получается. Хотя мне молиться он никогда не мешает и не торопит меня. Очень может быть, что я со своими ежедневными многочасовыми молитвами — это последнее, что удерживает огромный город от сползания в кровавый хаос.

Ситуация усугубляется тем, что когда люди Дзержинского с липовыми высочайшими помилованиями ринулись освобождать из московских тюрем политзаключённых, то они, мягко говоря, несколько увлеклись. Фактически, получилось что-то вроде стихийной амнистии, причём на свободе оказались не только политзаключённые, но также и довольно большое число уголовников.

Здорово помог патриарх Тихон. Именно он был автором идеи попытаться отвлечь на меня внимание части горожан. Даже если я и не губернатор больше (хотя Моссовет считает губернатором именно меня), то и в этом случае я всё равно остаюсь Наследником. От этой должности меня никто не освобождал. И церковь в Москве начала кампанию по частичному отмыванию от грязи российского самодержавия.

В целом, поскольку отмывали меня, а не моего папу, то дело шло достаточно успешно. Со мной у народа ничего плохого пока не ассоциировалось. А то, что я разоблачил Колдуна и был чудесным образом Исцелён, очень сильно помогало, как говорит Петя, приклеивать мне к спине крылышки и привинчивать к голове нимб.

Честно говоря, слушать в церкви восхваления в свой адрес было достаточно неприятно. Какой я весь из себя такой-растакой замечательный. Но приходится терпеть. Да и газеты московские тоже будто бы внезапно вспомнили, что в стране, вообще-то, есть вполне законный Наследник.

Дополнительно масла в огонь подлила Петина выходка с телеграммой Циммермана. Это я её нашёл, без меня бы Петя и не вспомнил о ней. Наташа ему эту телеграмму передала, из Германии-1941. В мире Пети ведь во время Второй Мировой войны многие документы оказались утраченными, а в Германии 41-го года они всё ещё существовали. Вот Наташа, пользуясь своим высоким допуском, и лазила по закрытым немецким архивам. Она Пете старые документы передавала целыми папками и подшивками, не читая. А в одной из соседних с Петиной квартир был оборудован небольшой копировальный цех. Там аж двадцать человек занимались лишь тем, что непрерывно фотографировали и копировали все подряд старые документы из немецких архивов.

Вот в одной из папок и нашлась эта телеграмма. Андрей Степанович, историк, который руководил из Москвы-2028 Наташей в Германии-1941, чуть не запрыгал от радости, когда этот клочок бумаги в руки взял. Вот она, кричит. Настоящая! Подлинник телеграммы Циммермана! А потом он полчаса объяснял Пете, что это за телеграмма такая и как она на ход Первой мировой повлияла.

Так что, когда я напомнил Петру о той бумажке, он сразу решил срочно опубликовать её. А заодно ещё и в американское посольство послать полный текст фельдъегерем. Вреда я том не увидел и согласился. Так мы и сделали. Фельдъегеря отправили, газетчиков позвали. В том числе четырёх иностранных корреспондентов. Причём один из них был американцем.

Газетчикам Петя сказал небольшую речь о коварстве кайзера и рассказал, что у нас в Кремле стоит очень хороший радиоприёмник. А антенна выведена аж на флагшток Большого кремлёвского дворца. Про приёмник Петя сказал правду, про флагшток наврал, но это неважно, так как проверить такое довольно трудно. И показал зашифрованную телеграмму, которую нам удалось перехватить. А потом скромно потупил глазки и сказал, что он не только боголепый, но ещё и талантливый. Так что он эту телеграмму за пол дня сам расшифровал. Вот, пожалуйста, расшифрованный текст. Ах, какой коварный кайзер!

Сначала не поверили, конечно. Но Петя прямо сказал, что текст телеграммы уже в американском посольстве. Его быстро передадут в Вашингтон и пусть тамошние криптологи сравнят свой вариант телеграммы с нашим. Они одинаковые. А затем они, имея перед собой две версии одного и того же текста — зашифрованную и расшифрованную, легко расколют немецкий шифр. Поэтому врать Цесаревичу совсем незачем.

Ой, что тут началось! Газетчики толпой попёрли к выходу. А впереди всех с текстами телеграммы на немецком и английском языках — толстенький американский репортёр. Едва дверь не снёс, носорог такой. Так спешил сенсацию отправить в свою газету.

Моссовет к тому времени уже успел издать декрет о полной отмене цензуры печати в городе. И уже к вечеру были напечатаны экстренные выпуски многих газет. "Телеграмма Циммермана", "Германия подстрекает Мексику напасть на САСШ!", "Коварство кайзера", "Царевич вскрыл германский шифр!". Такие примерно заголовки статей были.

Так я приобрёл славу удачливого криптолога-самоучки. А при отсутствии цензуры в печати достаточно скоро зазвучали пожелания увидеть на троне меня. Единственное, что несколько смущает сторонников этой идеи — мой юный возраст. Видеть же в качестве регента мою маму не желает, по-моему, совсем никто. Во всяком случае, московские газеты резко против этого.

Интересную позицию заняла наша церковь. Тихон, похоже, пытается сидеть на двух стульях сразу. С одной стороны, он признаёт законность власти моего папы, а с другой стороны его указы тихонечко саботирует. Так, церковь ни слова не пискнула против, когда ЧК арестовала старого губернатора и нескольких иных высших московских сановников. По-моему, Тихон опасается того, что если будет слишком громко возмущаться, то вполне может сесть рядом.

Хотя… Не знаю. Всё-таки, активность церкви в Москве в последние дни привела к заметному увеличению её влияния. Петя говорит, что попы бессовестно пользуются моим именем, размахивая им как знаменем, и пытаются заработать очки популярности этими бесконечными службами "во здравие боголепого царевича". Так что с арестом Тихона у ЧК могут возникнуть некоторые проблемы. Газеты писали, что позавчера, во время демонстрации, не менее четверти её участников вывела на улицы церковь.