Мой любимый Драконыч - Августа Андреева

голосом песни Визбора, Митяева и что-то незнакомое. Альберт с Беляковым начали вырывать друг у друга мой фужер с вином. Они предложили выпить на брудершафт и решали с кем именно мне пить и целоваться. И, в конце концов, просто вылили вино на меня. Пока они переругивались после моего облития, я потихоньку вылезла из-за стола и ушла к дивану-качелям. Легла и стала тихонько качаться, голова слегка кружилась. Круг света от стола не доставал до меня. В вышине уже темного небосклона мигали звездочки, от стола негромко доносились слова песни, которую я слышала впервые.

— Там стояла девчонка, по-простому одета,

И казалось, в тот вечер ей было легко,

И, рукой заслонившись от вечернего света,

С любопытством глядела на наш ледокол.

Вот и все приключенье. Да и вспомнить — чего там?

Пароходик прошлепал, волнишка прошла.

Но вздохнул очень странно командир вертолета,

Философски заметив: "Вот такие дела".

Я закрыла глаза и вот уже именно я стою на палубе кораблика, вокруг темные, тяжелые волны Тихого океана и белый, снежный берег вдалеке. А с палубы огромного ледокола на меня смотрит Игорь Маркович. И улыбается. Какой он красивый и мужественный на фоне своего вертолета. Волны качают нас в одном ритме. Я смотрю на него, а он, превратившись в гигантского, прекрасного дракона летит ко мне, все ближе и ближе, пока не заслоняет собой весь мир… Короче, я уснула. Проснулась от того, что МишМиш осторожно тряс меня за плечо.

— Ксения, Игорь Маркович и Сергей Николаевич вызвали такси и уезжают. Ты останешься или уедешь с ними? Оставайся. Я тебе уже в доме постелил. Завтра проснешься, на речку сходим. Останешься?

— Нет. Уеду.

Я спросонья даже не очень поняла, что мне сказал МишМиш, но уловила главное, Соболев уезжает и мне можно к нему присоседиться.

МишМиш смотрел на меня как-то недовольно, пока я потягивалась и крутила головой на слегка затекшей шее.

Пока я нашаривала кроссовки под диваном, пока их надевала, МишМиш сходил к столу и вернулся с моим рюкзачком в руках. Соболев с Мормоновым уже, оказывается, сидели в машине. Возле стола оставались Борис Леонидович с Беляковым, они что-то обсуждали, громко смеясь. Альберт куда-то исчез. Мишмиш сунул мне в руки рюкзачок и повел к такси. Меня посадили на заднее сиденье к Соболеву. МишМиш скомандовал, чтоб меня сразу до дома, и нигде не потеряли. Соболев фыркнул. Я помахала рукой в открытое окно и такси тронулось.

Я тут же припала к углу окна и сделала вид, что мгновенно пьяно уснула. Если я оказалась рядом с Драконычем, надо тут и подзадержаться. Машина ехала недолго, я не открывала глаз, боясь, что буду разоблачена, и поэтому не знала где мы едем. Вот такси остановилось, рядом завозился Соболев. Блин! Неужели выходит?!

— Пока.

— Пока.

Попрощались Сергей Николаевич и Соболев. Кто же выходит и кто остается?

Хлопнула дверка. Машина тронулась. Фух! Соболев остался.

— Теперь куда? — спросил водитель.

Меня осторожно начали тряси.

— Ксения Андреевна, вас куда везти?

Так, я пьяна, я без сознания. Вези куда хочешь.

— Ксения Андреевна!

Молча трясусь, поскольку трясут. Больше никак себя не выдаю. Расслаблена. Глаза закрыты. Соплю.

— Черт. Погоди секунду. Сейчас выясню куда ехать.

Рядом запиликал мобильник. Ага. Звонит МишМишу,…надеюсь, что ему. А МишМиш мой адрес не знает. Знает Альберт, увы. Но, будем надеяться, что Альберту Игорь Маркович не позвонит. Не будет же он всем по очереди названивать.

— Михал Михалыч. Куда Ксению везти? Ты адрес ее знаешь?

(Пауза)

— Ну, спроси там у остальных. Кто-нибудь знает, может быть.

(Пауза)

— Я знаю, что где-то рядом со мной. Но это же не адрес!

Ух. Злится. Надеюсь, он меня не отвезет назад, а может и выкинуть возле какой-нибудь мусорки. Если сейчас скажет поворачивать, надо будет экстренно «приходить в себя» и говорить адрес. А если начнет выкидывать возле мусорки, буду сопротивляться. А Альберт, похоже, мой адрес забыл! Ура, ура!

— Поехали по Солнечной, и потом сверни на Тополиную.

— Это там где коттеджи и дачи?

— Да. Я скажу, возле какого дома остановиться.

Хм. Мы не просто рядом. Мы на одной улице живем. И ни разу не встречались. Впрочем, я возле дома не гуляю и Соболев, уверена, тоже. Заехала в ворота и закрыла их за собой. Соседей знаю, только тех, кто через забор от нас.

Тут машину тряхнуло и я стукнулась головой. Чуть не «проснулась». Пришлось повозиться, чтоб натуральнее мой сон выглядел. Соболев рядом тихо советовал водителю не разгоняться, потому что я, бедная, головой ударилась. (Ага. Я и так стукнутая. Куда же больше!)

— Так положи ей голову себе на плечо и придерживай.

— Ты езжай, давай ровнее, советчик.

Несколько минут тишины. Ага. Вот командует припарковаться возле решетки справа. Шуршит рядом. Деньги, видимо, достает. Сейчас надо сыграть как народная артистка. Такси еще не отъехало. «Проснусь» — меня тут же по адресу отправят.

— Ксения, проснитесь. Мы приехали.

Сплю.

— Вот напилась девчонка, — засмеялся водила. — Дух такой приятный. Дорогое вино, видно.

Спасибо тебе, спасибо, дорогой мой таксист! Ты мою легенду только что сделал непрошибаемой.

Хлопнула дверка со стороны Соболева. Потом открылась моя дверка. И меня начали выковыривать с сиденья. Я расслабилась и никак не помогала. Потом меня просто подхватили под коленки и под плечи и выдернули, наконец-то из такси. А то я уже и не знала как я не «проснулась». Я склонила голову Соболеву на грудь и меня понесли куда-то. Надеюсь все же не к мусорному ящику.

Остановился. Под попу мне подставил согнутую в колене ногу, держит одной рукой и щелкает замком на кейсе. Блин, не уронил бы… головой об асфальт. И, вообще, в кармане надо ключи таскать. Так. Звяканье металла и идем дальше. В глаза время от времени светит свет фонарей. Это плохо. Ресницы дрожат, наверное. Еще немного продержаться, не спалиться. Но, надеюсь, он на меня не смотрит. На дорожку смотрит, по которой идет. Да, и в принципе, он на меня не смотрит никогда. Может зря я эту авантюру затеяла? Хотя нет! Не зря! Уже то, что он меня на руках несет — это так волнительно приятно!

Опять колено мне под задницу. И шорох открываемой двери. Меня несут в темноте вглубь дома. Мои глаза хоть и закрыты, но тьма отличима от света даже с закрытыми глазами. Меня осторожно сгружают на что-то приятное, мягкое, шелковое, легко шелестящее подо мной. Сковыривают с ног кроссовки…и оставляют одну.

Хм. И что дальше? Этот момент я не продумала. Некогда