Живые и мертвые классики - Владимир Бушин

Помянутые сочинители антисорокинских листовок, лютые сорокофобы, вполне к тому же могли думать, что с той самой целью маскировки своей национальности поэт с давних пор всюду ищет и разоблачает евреев. Да еще вспомнили бы и о том, что родом он из башкирской деревни, и его русский язык — на башкирском уровне.

Так вот, о евреях. Сорокину мало тех, что окружают его ныне, он еще и вынюхивает их (вот они опять — «изыскания и открытия»!) в прошлом. А когда не находит, зачисляет в евреи русских и кого угодно. Это доставляет ему огромное патриотическое наслаждение. И он уверен, что в этом его долг перед любимой родиной.

Вот некоторые его сногсшибательные открытия евреев в книге «Крест поэта»: Засулич, Ленин, Луначарский, Менжинский, Ежов, жена Калинина, жена Буденного, «дитя Сиона» Брежнев, В.В.Гришин, жена Ельцина, писатели Симонов, Полевой, Ананьев, Алесь Адамович, Солженицын, журналисты Изюмов, Павел Гусев… И следовательно: «С 1917 по 1947 год нами правили одни евреи» (с. 412). Да почему же только до 47-го? Ведь кое-кто из этого списка и ныне здравствует в начальниках.

Я не занимался дотошным копанием в биографиях перечисленных людей, может, среди них и есть евреи, но ведь и Сорокин не занимался, а просто изрекает — и я должен на слово верить этому жидоискателю, не знающему даже, сколько времени длилась Великая Отечественная? Пять лет, говорит.

Свое открытие о наркомвнуделе Ежове он обнародовал в «Нашем современнике» еще давно. Я при встрече спросил: «Откуда взял?» Он ответил: «Мне один полковник КГБ сказал, что уверен на пятьдесят процентов». Какой-то безымянный полковник да еще на 50 % — вот уровень его достоверности! Он ничуть не выше и в приведенном списке.

И все у него в этом вопросе, как и в других, окружено непроглядной дремучестью. Так, дворянку Веру Ивановну Засулич, умершую на седьмом десятке в 1919 году, он не только обратил в еврейку, но еще и объявил жертвой «сталинских репрессий». А Луначарский! Это фамилия его отчима Василия Федоровича, он ее и взял, отец же — действительный статский советник А.И.Антонов, мать — дворянка Александра Яковлевна Ростовцева. А Сорокин уверяет, что его настоящая фамилия — Байлих. Это тоже, знать, по данным полковников с одним полушарием.

Просто ужас, как любит разоблачать. Например, уверяет еще, что настоящая фамилия М.М.Литвинова — Финкельштейн, а на самом деле он действительно еврей, но, как знают все, кто интересовался, — Баллах. А Иосиф Аронович Пятницкий это Иосель Ориолович Таршис, а вовсе не О.А.Блюмберг. И нет конца этому вздору под пером подслеповатого жидоискателя.

Такие, как Сорокин, могут многим в нашей истории отказать в русской национальности, начиная с Владимира Мономаха, — мать гречанка! А Иван Грозный? По матери — литовец. Да во всех наших царях после Петра русская кровь постоянно убывала, пока не осталось ее в Николае Втором, кажется, полпроцента.

А русских писателей патриоту сорокинского пошиба лучше и не касаться. Если даже начать только с того, чье имя когда-то писали фон Визин. Жуковский по матери, ее звали Сальхи, — турок. Гоголь — чистокровный мелкопоместный хохол Яновский. У Владимира Даля ни капли русской крови. Мать Герцена звали Луиза Гааг, и была она из Штутгарта. Мать Фета — тоже немка, Каролина Шарлотта. Мать Короленко — полька, Куприна — татарка. У Шолохова, ненавистного Сорокину, мать украинка. Хватит? И что, будем теперь считать их русскоязычными?

В большинстве приведенных случаев были нерусские матери, а у Ленина, если тебе, сороконожка, так уж хочется, — дед. Так почему ж он у тебя не русский Ульянов, а еврей Бланк? Ну, а Блок Александр не еврей? В моем подъезде жил Владимир Борисович Блок, театральный критик — истинный еврей. Ликует: «У Ленина дед еврей и у Гитлера дед еврей». Не знаю. А как быть с тем, что русская мать и у тебя, и у генерала Власова, и у Горбачева, и у Ельцина. Впрочем, деда Сорокина со стороны матери звали Ефим (с. 429). Так вот, называть Ленина по фамилии деда Бланком — все равно что Сорокина величать по имени его деда Валентином Ефимовичем.

Впрочем, нет, совсем не все равно, а гораздо правильнее и многозначительней. Дело в том, что тогда Сорокин оказывается в одной компашке с Борисом Ефимовичем Немцовым и Михаилом Ефимовичем Швыдким. Очень интересно! Притом, это не простое совпадение, оно глубокомысленно. Сорокин объявляет: «Мы, шестидесятники…» (с. 454). Шестидесятниками называли себя Коротич, покойный Егор Яковлев, Новодворская, два помянутых Ефимыча и многие другие. Позже они стали демократами, проще говоря, антисоветчиками. Вот теперь зачислил себя в их ряды и Сорокин.

У этой публики есть свой довольно обширный «джентльменский набор» идеологических постулатов подлости. Например:

1. Россия — неправильная страна, прореха в истории человечества, русские — нация рабов.

2. Советская эпоха — время тюрем, лагерей, нищеты, деградации народа.

3. Ленин, Сталин, Дзержинский — кровавые изверги.

4. КПСС — преступная организация уже по той причине, что коммунисты ликвидировали частную собственность на землю, ее недра, на заводы, фабрики, транспорт и т. д.

5. В Советское время все держалось на «повальном страхе» (Н. Коржавин).

6. Горький, Шолохов, Симонов — холуи власти, достойные только презрения и т. д.

И все это — все! — пламенно исповедует, пропагандирует и патриот Сорокин.

В иных случаях нетрудно даже установить, с кем он поет дуэтом. Так, по первому пункту вспоминается «тысячелетняя парадигма рабства русского народа», которую мусолил покойный А.Яковлев. То же у Сорокина: «Рабы мы и есть рабы» (с. 463). История России представляется ему сплошной грызней: «Прадеды грызлись, деды грызлись, сыновья грызлись…» (с. 247). Еще— сплошные войны, которые мы сами и развязывали: «Советская власть — ни шагу без войны: «За Ленина— вперед!», «За Сталина— вперед!»… Рабы!» (с. 348)… «Десятки лет истребляют народ войнами» (с. 3)…

Такова и вся история России. Ни слова об интервентах, захватчиках, оккупантах, коих нам приходилось вышибать со своей земли, но — «дедов посылали на фронт под Москву, под Киев, под Прагу, Бухарест, Варшаву, Берлин…» Прихоть, мол, такая одолевала коммунистов. «Бессчетных войн им не хватало?» (с. 242). «И все — за пролетарское дело, за советскую власть, за марксизм-ленинизм» (с. 229). И в связи с этим несколько раз кого-то гневно вопрошает: «Куда моего отца призывали, коли он до сих пор на костыли нагружается?» (с. 242)

Отвечаю, корифей: отца твоего призывали на войну, и защищал он не марксизм, а родину и мог вовсе не вернуться, но вернулся. Благодари небо.

Или вот пункт о всеобщем страхе в СССР. Об этом воют все демократы, но пожалуй, пронзительней всех критик Бенедикт Сарнов. Сам он действительно всю жизнь дрожал, как щедринский пескарь. Да и как не дрожать антисоветчику в советской стране. Тут как тут и наш золотой самородок. Как же без страха, говорит, если «опутали всю страну лагерной колючей проволокой» (с. 250), «если Берия поручал вылавливать на московских тротуарах русских красавиц, насиловал малолетних» (с. 253). Вот вам и «запуганность людей, робость целого народа» (с. 253). Просто, «люди глохли от страха» (с. 385)…

От таких, как Сорокин, приходится и Берию защищать: он же все сдул из романа «Московская сага» Аксенова или из недавнего фильма Барщевского по этому роману. Помните, как там Берия разъезжает в машине по московским улицам и из-под занавески в подзорную трубу высматривает красоток. Обхохочешься! И за кого они нас принимают?

Разумеется, люто, как, допустим, Радзинский в своей книге «Сталин», Сорокин ненавидит Ленина, Сталина, Мавзолей, коммунистов. Недавно Борис Немцов заявил: «Все наши несчастья оттого, что Ленин лежит в Мавзолее. Вот уберем его, и страна воспрянет». То же самое твердит в стихах и Сорокин:

Опустите в могилу,да сгинут в нее лжевожди,Трибуналов творцы,корифеи эпохи безгласной…И что произойдет? О!..И простонут ветра,просверкают, ликуя, дожди,И воспрянет свободанад вечною площадью Красной!

Вы слышите, как аплодируют Немцов, Новодворская и Марк Захаров?.. Но, между прочим, они выглядят здесь все же приличней: ведь никто из них не состояли лет тридцать в компартии, не писал приторно-восторженные стишки о Ленине (с. 287), не получали премию им. Ленинского комсомола, им незачем стенать «Как я уважал Владимира Ильича, а он, оказывается…» Что? А он, оказывается, «подарил Польшу и… разорил страну (с. 248, 70, 364). Поделись, сияющий алмаз ума, хотя бы секретом о том, кому Ленин подарил Польшу, и как это ему удалось?

Радзинский и другие не опускались и до такой подлости, чтобы вот так глумиться над знаменитыми стихами самых трагических дней 41-го года: «Симонов балабонил:

Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?Ты должен слышать нас, мы это знаем.Не мать, не сына — в этот грозный часТебя мы самым первым вспоминаем…»

Сорокину омерзительны и слова, что Симонов бросил в лицо врагам родины сразу после войны: