КОАПП! КОАПП! КОАПП! Вып. 8 - Майлен Константиновский

Удильщик. Не стоит преувеличивать, Рак, к графоманам следует относиться как к неизбежному злу.

Возвращается Мартышка.

Мартышка. Все в порядке! Стрекоза заставила Алеродиду три раза прочесть начало — так оно ей будто бы понравилось. И дальше будет применять ту же тактику, пока не возьмет эту литературную даму измором!

Рак. Еще неизвестно, кто кого возьмет измором.

Птица-Секретарь. Коапп, коапп!

Сова. Будет ворчать. Рак, ты погляди-ка лучше, что Птица-Секретарь из ящика почтового достает.

Все. Первое письмо читателей!

Кашалот. Отлично! Дайте его мне, уважаемая Птица-Секретарь. Вернемся на место и продолжим летучку.

Все направляются к председательскому пню. По пути Кашалот вскрывает большой конверт.

О, письмо коллективное!

Гепард. Так сказать, мнение масс. Разрешите, я зачитаю. (Берет письмо, читает.) «Мы, представители всех двенадцати семейств черепах, обитающих на нашей планете, узнав, что в первом номере вашего журнала опубликован материал под названием «Внимание, черепаха!» и решив, что это рецензия на известный фильм с тем же названием, где рассказано о спасении ребятами черепахи, с большим трудом достали двести десять экземпляров журнала...» Любопытно, почему именно двести десять?

Человек. Вероятно, потому, что на Земле живет двести десять видов черепах — каждому виду по экземпляру.

Гепард. Логично. Читаю дальше: «Однако, к нашему удивлению, разочарованию и возмущению, под заголовком «Внимание, черепаха!» мы обнаружили снимок, на котором изображены пингвины. Зачем вы ввели читателей в заблуждение? С уважением...» — и двести десять подписей.

Мартышка. Ой, я помню этот снимок, его тиснули в рубрике «Остановись, мгновение!», мы там публикуем редкие фотографии, сейчас покажу... (Листает журнал.) Ага, вот.

Кашалот. Хм, действительно — большая толпа пингвинов... Как мог попасть сюда этот заголовок? Чья это работа?

Сова (сокрушенно). Фотографию-то мне прислали, а я с заголовком да с подписью сама не управилась, Удильщика попросила, только не проверила в спешке-то...

Удильщик. Да, это я придумал и заголовок и подпись под снимком, видите: «Что может согреть сильнее горячего плеча друга?» Между прочим, это, так сказать, лишь надводная часть айсберга — чтобы сочинить эти несколько слов, я изучил многочисленные источники о жизни пингвинов.

Гепард. А пингвина совсем нетрудно спутать с черепахой...

Удильщик. Никто ничего не путал, Гепард! Вы приглядитесь — пингвины стоят не беспорядочной толпой, они образовали круг...

Мартышка. А-а, это игра такая! (Поет.) «Станьте, дети, станьте в круг, станьте в круг, станьте в круг...».

Удильщик. Пингвинам не до игры, Мартышка,— вы что, не видите вихри снега на снимке? В Антарктике снежные бури не редкость. Да еще мороз градусов шестьдесят, а то и больше. В одиночку вмиг замерзнешь, а когда они становятся вот так, плечом к плечу, внутри круга температура тридцать шесть градусов тепла!

Мартышка. Ого, прямо как в бане!

Рак. Так это внутри. А тем, кто с краю, каково?

Удильщик. А кто вам сказал, Рак, что они все время стоят с краю? Замерз пингвин — протискивается в середину круга, его сменяет другой, кто уже согрелся. Так вот, этот пингвиний круг по-научному называется черепахой!

Человек. Верно, только слово «черепаха» берут в кавычки.

Кашалот. Вы слышите, Удильщик,— в кавычки! Это совсем другое дело! Прошу сотрудников редакции учесть на будущее: из всех знаков препинания кавычки — самый важный знак. Возьмите, например, мою статью «Якорь» спасения» — заметьте, слово «якорь» я на всякий случай взял в кавычки, и в результате застрахован от недоразумений!

Удильщик. Ваша статья вообще украшение номера, наш одареннейший из председателей,— я помню ее наизусть! (Цитирует.) «В этом году исполняется ровно двести с чем-то лет с того дня, когда героев этой статьи впервые увидели люди. Эта была роковая встреча, и если бы не изобретение «якоря» — в кавычках...».

Птица-Секретарь (приближаясь). Коапп, коапп! Кашалот (обрадованно). О, еще одно письмо!

Мартышка. Молодец Птица-Секретарь — понимает, как для нас важно мнение читателей, и прямо-таки дежурит у почтового ящика!

Птица-Секретарь кладет письмо на пень.

Гепард (взглянув на конверт). Хм, обратный адрес — какой-то загадочный Бадхыз.

Человек (вспоминая). Бадхыз... Бадхыз... О, это знаменитое место, друзья: Бадхызский заповедник — на самом юге Туркмении — был создан в конце сорок первого года, в разгар войны, чтобы сохранить единственных в нашей стране диких лошадей. Кстати, из всех лошадей они самые быстрые — могут мчаться со скоростью свыше семидесяти километров в час!

Хотя каланы пришли к идее якоря совершенно самостоятельно, «становиться на якорь» они научились лишь в середине восемнадцатого века, то есть значительно позже людей. Редкий случай, когда животные не могут претендовать на приоритет!

Мартышка (вскрывает письмо). Смотрите, сюда и фотография вложена, цветная. Какая необычная масть у этих лошадей — желто-песочная!

Гепард. А грива черная, и хвост с черной кистью на конце,— как у зебры...

Мартышка (просматривая письмо). Это о вашей статье, дорогой Кашалот! «Нас очень взволновала статья «Якорь» спасения»...

Кашалот. Я в этом не сомневался.

Мартышка. Вы слушайте дальше: «Мы обсудили ее во всех табунах и решили пригласить героев статьи к себе. Просим переслать им наше приглашение».

Удильщик. Дайте я его прочту. «Дорогие наши братья! Мы узнали из журнала о вашей трудной судьбе, о том, что вы, чтобы не попадаться на глаза охотникам, научились жить в море и «становиться на якорь» — обвязывать себя концами водорослей, чтобы вас не унесло течением и не разбило о прибрежные скалы прибоем. Теперь вы живете спокойно, и, наверное, никто так не радуется за вас, как мы. Нас ведь к 1941 году осталось чуть больше сотни, а сейчас уже больше тысячи, потому что нашего брата тоже теперь никто пальцем не тронет. Только очень мы расстроились, узнав, что вы по-прежнему едите колючих морских ежей и ракушки и что приходится вам, беднягам, нырять за ними на дно да еще разбивать потом о камень, потому что иначе их не разгрызть. Из-за этого вы и камень вынуждены таскать с собой повсюду под мышкой. Видно, на ваших Командорских островах мало травы. Переселяйтесь к нам — в наших краях ее много, хватит на всех. Места здесь привольные — восемьдесят шесть тысяч гектаров в заповеднике, да два водопоя и заказник, где жеребята на свет появляются, — это еще шестьдесят тысяч гектаров. Ждем вас с нетерпением, встретим, как родных. А то сердце за вас болит». Прелестное письмо — наивное и трогательное...

Кашалот. Его надо непременно опубликовать!

Рак (заглядывает в бумагу). А где подпись? Ага, вот: «Любящие вас куланы».

Человек. Да, этот вид диких лошадей называют куланами. Впрочем, некоторые зоологи считают, что они ближе к ослам.

Мартышка. Куланы... Надо же — почти однофамильцы! (Осенило.)

Стойте... Гепард, дайте-ка журнал... (Быстро проглядывает статью Кашалота.) С ума можно сойти!

Все. Что такое?

Мартышка. Это мы ближе к ослам! Сразу не сообразили, что здесь просто-напросто опечатка: герои статьи — морские выдры каланы, а напечатано «куланы». Теперь все понятно: куланы решили, что на Командорских островах живут их родственники!

Кашалот. Кошмар!.. Из-за одной буквы морских выдр превратили в диких лошадей...

Гепард. Не огорчайтесь, дорогой Кашалот, в конце концов, как сказал поэт, «все мы немного лошади, каждый из нас по-своему лошадь».

Удильщик. И потом это ведь не по нашей вине — типичный типографский ляп.

Кашалот. Да, да, так и напишем в поправке: «По вине типографии».

Слышен женский смех.

Удильщик. Кто осмелился смеяться над опечаткой в статье нашего председателя?!

К коапповцам подходят Страусиха и Страус. Страусиха содрогается от хохота.

Сова. Никак страусы африканские к нам пожаловали — серая-то Страусиха, а черный, видать, ее муженек. (Приглядывается.) Батюшки, что это у него с шеей?