КОАПП! КОАПП! КОАПП! Вып. 8 - Майлен Константиновский

Поднялся лес крыльев, лап, плавников.

Принято единогласно!

Все шумно выражают одобрение.

Гепард. Прекрасное решение! Даже если оно останется на бумаге... Рак. Это уж как пить дать.

Мартышка. Ничего подобного — мы призовем животных сообщать о всех случаях уклонения от выполнения этой резолюции куда следует!

Стрекоза. То есть в родительский комитет при КОАППе.

Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп, коапп!

Кашалот. В чем дело?

Удильщик. Мой обожаемый председатель, на ваше имя пришла срочная телеграмма.

Кашалот. Обнародуйте ее, Удильщик.

Удильщик. Слушайте. (Читает.) «Немедленно приплывай зпт сын окончательно отбился от ласт тчк». Подпись «Кашалотиха». Кашалот. О-о!! Так я и знал... Моему сорванцу нужно уделять не три, а тридцать часов в день, но боюсь, что и это не поможет. Что он опять натворил? Извините, но я вынужден срочно вас покинуть. Закрываю родительское собрание и заседание КОАППа!

Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!

ХЭППИ ЭНД, ИЛИ КАШАЛОТ-НЕВИДИМКА

Ктырь горбатый, вольный сын степей, — один из представителей многочисленного (пять тысяч видов) и крайне агрессивного семейства ктырей. Добычей этих воинственных мух становятся нередко и существа далеко не беззащитные: осы, пчелы, стрекозы, даже пауки! (Человеку, смею заверить, ядовитый укус ктыря тоже не доставит большого удовольствия.) Дети буйного ктыриного племени стараются ни в чем не отставать от взрослых: смело атакуют и съедают личинок других насекомых (в их числе немало вредителей).

На поляне КОАППа не лишенный живописности беспорядок: повсюду разбросаны бумаги, фотографии, рисунки... Мартышка и Удильщик носятся между бумажными «курганами», остальные коапповцы трудятся, не разгибая спины, в разных концах поляны. Время от времени то один, то другой из них направляется с пачкой листов к Кашалоту, сидящему за погребенным под грудой бумаг председательским пнем. Бегло просмотрев текст, Кашалот либо возвращает его, завизировав своей подписью, либо кидает в огромную мусорную корзину. К председателю КОАППа подходит Человек...

Человек (показывая на часы). Вы не забыли, дорогой Кашалот?

Кашалот (спохватившись). Да-да, совсем заработался... (Звонит в колокольчик.) Прошу всех сюда!

Коапповцы собираются к председательскому пню.

Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы!

Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!

Кашалот. Друзья мои! Нет необходимости доказывать, какое громадное значение в наш век имеет пропаганда научно-технических знаний среди населения — в том числе и среди животного населения. Естественно, мы не могли оставаться в стороне от этого важнейшего дела.

Все. Вполне естественно!

Кашалот (порывшись на своем пне, достает из-под вороха бумаг журнал огромного формата, с яркой разноцветной обложкой). И вот передо мной первый номер нашего научно-популярного журнала!

Гепард. Не сомневаюсь, что каждый, кто прочтет его, воскликнет: «Вот это номер!»

Стрекоза. Разумеется, воскликнет! Одно название чего стоит: свежее, никогда ранее не встречавшееся и притом отражающее самую суть нашей деятельности: «КОАПП и жизнь»!

Рак. Жизни не будет, вот увидите. Один номер выпустили, а я уже постарел на десять лет. Недаром у журналистов, я слыхал, самая короткая продолжительность жизни.

Мартышка. Ну конечно, вы сейчас приведете в пример гигантских сухопутных черепах с тихоокеанских островов — вот, мол, не занимаются журналистикой, поэтому живут до двухсот с лишним лет. Но кому нужна такая жизнь? Неторопливая, размеренная, никаких событий, никаких сенсаций... То ли дело в нашей редакции — вот это жизнь! Все носятся туда-сюда, что-то ищут, что-то путают, у всех постоянная нехватка времени, вечная спешка...

Чем объяснить невероятное долголетие гигантских черепах? Исчерпывающего ответа на этот волнующий вопрос не найдено до сих пор, но одну из вероятных причин можно назвать: черепахи не занимаются журналистикой и потому избавлены от постоянного стресса!

Сова. То-то и оно, что вечная. Вон первый номер — в такой спешке готовили, не приведи господь. Сами прочесть не успели, что понаписали. А поспешишь — зверей насмешишь...

Кашалот. Дорогая Сова, я как раз и собираюсь начать обсуждение первого номера. Уважаемые сотрудники редакции! Сейчас у нас состоится наша первая редакционная летучка...

Стрекоза (перебивает). Ах, как чудесно! Мы все будем летать, да?

Кашалот. Мы все будем сидеть, Стрекоза. Вам бы пора уже освоить журналистскую терминологию: летучкой называется... ммм... Гепард, объясните ей, пожалуйста.

Гепард. С удовольствием. Летучкой называется краткое редакционное совещание. Длительность его обычно не превышает пяти-шести часов.

Кашалот. Постараемся уложиться. Буду предельно краток. Прежде всего мне хотелось бы с удовлетворением отметить: наш первый номер полностью соответствует необычному наименованию журнала.

Мартышка. То есть находится в самой гуще жизни!

Кашалот. Вот именно. Прошу всех высказывать свои впечатления.

Мартышка. Я вот о чем хочу сказать в первую очередь. Спросите в любой редакции мира: «Что самое важное в материале?» Вам ответят: «Заголовок!» Нужно, чтобы он был броским, привлек внимание, заинтриговал читателя... Так вот, по-моему, у нас в этом смысле больше всех, с позволения сказать, «отличился» Рак. Репортаж, который нам прислали с Чукотки, он озаглавил: «На бескрайних просторах Крайнего Севера». Под этим можно напечатать все что угодно! А вот я бы назвала репортаж: «Жизнь висит на волоске...» — ив конце обязательно три точки, это создает ощущение недосказанности.

Удильщик. А что, очень образный заголовок: репортаж ведь рассказывает об удивительных свойствах волос северного оленя.

Стрекоза. Но при чем тут жизнь?

Удильщик. А вы посмотрите на рисунок.

Все заглядывают в журнал.

Гепард (читает). «Волос северного оленя в разрезе. Увеличено в сто раз».

Сова. Чудной какой волос-то! Вроде бы у всех зверей он к концу тоньше делается, а тут наоборот.

Мартышка. Так в этом-то все дело, Сова, видите — толстые наружные концы волос так тесно прилегают друг к другу, что у северного оленя получается как бы плотная куртка мехом внутрь, никакой ветер ее не прошибет!

Человек. Но это еще не все, послушайте, что тут сказано: «Когда северный олень переплывает реку, мех поддерживает его на плаву, потому что каждый волосок — это как бы запаянная с обеих сторон трубочка с воздухом».

Мартышка. Теперь вы признаете, Рак, что мой заголовок лучше? Ведь жизнь северного оленя в буквальном смысле слова висит на волоске!

Рак. Тогда уж, Мартышка, и на сухожилиях.

Кашалот. На сухожилиях? Ничего не понимаю... На каких сухожилиях?

Рак. Репортаж, как водится, никто из вас до конца не дочитал, а в конце говорится: у северного оленя ноги так устроены, что при ходьбе сухожилия трутся о кости, и когда идет много оленей, такой треск стоит, что если во время пурги какой-нибудь олень отобьется от стада, сразу своих услышит и по треску найдет.

Удильщик. Тихо!.. Кажется, я тоже слышу какой-то треск...

Сова. Неужто северные олени к нам пожаловали?

Стрекоза. Нет, милая Сова, это телефон трещит, вы же знаете, какой у него звонок.

Кашалот. Да, да, сколько раз собирался вызвать монтера, но все как-то ласты не доходят... (Снимает трубку.) Главный редактор журнала «КОАПП и жизнь» слушает. Так... так... Нет, что-то не припоминаю... Минуточку, сейчас посмотрю (быстро перелистывает журнал). Да, есть такой очерк: «Как импала едва не пропала»...

Мартышка. Мой очерк! А в чем дело?

Кашалот. Еще не знаю. (В трубку.) Да, так в чем дело?.. Угу... Что? Слюнки? Какие слюнки? (Просматривает текст.) Нет тут никаких слюнок. Послушайте, я же не слепой в конце концов! Ну, еще раз читаю... Что? Я — невнимательно читаю? Знаете, в таком тоне... да не я, а вы в таком тоне. Если вы сейчас же не извинитесь, я вынужден буду... ах, извините, действительно упомянуты. Один раз... Как вы сказали? Этого достаточно? А-а, так вы и есть тот самый... Нет? Не тот?.. Да, понимаю... Абсолютно согласен, это не имеет значения. (Вешает трубку.)