Любима и свободна - Мейси Эйтс

– Вдвоем, – напомнила Лиана.

– Да.

– Я в любом случае хотела повидаться с ним. И потом, ты можешь быть уверен: я больше не позволю тебе остаться в одиночестве. И себе тоже.

Глава 10

Конечно, он не сможет вечно прятать от Лианы газеты. Но он постарается. А он-то надеялся на благожелательность этих щелкоперов! Думал, они напишут о смелости Лианы. О ее красоте – хотя бы внутренней. Но ничего подобного не было.

Газетчики печатали ее фото до и после. Юное, загорелое, сияющее лицо Лианы – и сегодняшняя Лиана, обезображенная шрамами.

Может ли она стать лицом нации? – спрашивали они. А он… его они почему-то превозносили едва ли не как героя, готового держать данное в былые годы слово, невзирая ни на какие обстоятельства.

«Но именно этого ты и хотел, признайся?»

Ксандер едва сдерживался, чтобы не закричать от ярости. На газетчиков. На себя самого. Он использовал Лиану. Отдал на потеху толпе.

Что ж, он будет скрывать все это от нее сколько сможет.

Сегодня он встретится с отцом. Взглянет в лицо самым тяжелым мгновениям прошлого.

Но, по крайней мере, Лиана будет рядом.

Отец постарел. Это первое, о чем подумал Ксандер, войдя в больничную палату и увидев человека, опутанного многочисленными проводами и трубками. Он всегда был для него воплощением властности.

Король спал. А может, был без сознания.

Нежные пальцы крепко взяли Ксандера за руку. Он взглянул на Лиану, удивляясь, что она здесь.

– Я же говорила, – шепнула она. – Я тебя не оставлю.

– Лиана, ты не обязана…

– Я знаю. Я тебе ничем не обязана. Просто хочу помочь тебе пройти через это.

Ксандер хотел сказать, что не нуждается в помощи, но слова застряли у него в горле.

– Ну и что же нам делать? Он не осознает, что мы здесь.

– Поговори с ним.

– Это глупо.

– Король Стефанос!

С царственной грацией ее маленькая фигурка приблизилась к королевской постели. Да, она рождена королевой. А он… он не был уверен, есть ли для него место в этом мире. И уж тем более – здесь, в Кионосе.

– Это Лиана Ксенакос. Я пришла с Ксандером. Он вернулся. Он дома.

Лиана повернулась к Ксандеру. Солнечный луч, запутавшись в ее каштановых волосах, расцветил их золотистым блеском. От нее исходило сияние, и дело было не только в солнце. Она будто светилась изнутри.

– Мне это не кажется глупым.

– Я вижу. Но я гораздо дольше не говорил с ним так…

– Дольше примерно на неделю. – Лиана вновь сжала его руку. – Но я понимаю. Вы расстались не в лучших отношениях.

– Это мягко сказано.

Ксандер смотрел на отца, пытаясь понять, похожи ли они. В глубине души он все это время надеялся, что мать ошиблась. Но он не видел ни малейшего сходства. Твердый подбородок Евы, удивительное сходство со Ставросом. И ничего общего с ним. Король не был его отцом.

Ксандер ни на секунду не верил, что королева солгала ему, но надеялся, что она ошибалась. Так было легче.

Палата вдруг показалась ему тесной. Писк аппаратуры резал слух, запах антисептиков раздражал обоняние.

– Пойдем отсюда, – сказал Ксандер, расстегивая ворот рубашки. Черт побери! Из палаты будто выкачали весь воздух. – Я больше не могу.

Тяжело дыша, он вышел в коридор, почти добежал до выхода и, распахнув дверь, ринулся к стоянке. Дойдя до нее, он остановился, наклонившись вперед и уперев руки в колени.

– Ксандер, что случилось? Я понимаю, он плохо выглядит… он – твой отец и…

– Нет… Лиана… – Ксандер не мог произнести это. Он едва мог думать об этом. Мысли путались. И он сделал единственное, что казалось ему правильным, – взяв Лиану за руку, притянул ее к себе.

Ксандер провел пальцами по ее щеке, не тронутой ожогами, и понял, что не видит смысла оттягивать желаемое. Только не сейчас, когда все вокруг против него и единственное, чего он хочет, – вновь забыться.

Как тогда, когда он бежал. Прочь от Кионоса, прочь от себя самого. Но сейчас это невозможно. И у него есть лишь одна возможность перестать думать об этом.

Склонившись, он впился в ее губы. Это не был нежный поцелуй. Он не думал о Лиане, о том, святая она или грешница. Ему было нужно одно – погрузиться в чувства, которые дарили ее губы.

О, Theos, что за ощущения они дарили!

Пламя сжигало его изнутри, заставляя забыть обо всем. Лишь она, лишь его желание. Ксандер раздвинул ее губы и сплел свой язык с ее. Да, вот так! Он растворялся в ней, в ее сладкой нежности. Лиана неумело отвечала на поцелуй. Она несмело зацарапала его грудь острыми ноготками.

Это был самый упоительный, самый чувственный поцелуй в его жизни.

– Где машина? – спросил Ксандер, не в силах собраться с мыслями.

– Там, – выдохнула она.

Взяв Лиану за руку, Ксандер повел ее к лимузину, припаркованному у входа в госпиталь. Кажется, выйдя из здания, он прошел мимо него. Он не помнил.

Распахнув заднюю дверцу, Ксандер забрался внутрь, втащил ее за собой и, перегнувшись через ее тело, захлопнул дверь. Он продолжал прижимать Лиану к груди, ее нога лежала на его бедре.

Сегодня Лиана была без макияжа. Каштановые волосы волнами обрамляли ее лицо. На ней вновь было одно из этих безыскусных монастырских платьев. Надо бы сводить ее по магазинам. Но сейчас Ксандер не мог об этом думать, слишком упоительными были прикосновения ее рук и губ.

Он поднял разделительную перегородку между салоном и кабиной водителя, после чего вновь слился с ней в поцелуе – еще более глубоком и настойчивом. Он вложил в него все – весь свой гнев, все свое желание. Всего себя. Вдыхая ее аромат, Ксандер осознал, что удушье наконец отступило.

С ней было легко забыться. Такая женщина, как она, в жизни не поцеловала бы мужчину, подобного ему. И, целуя ее, он легко мог представить себя другим. Другим человеком, живущим в другом времени, в другом месте…

Но это была Лиана. Ксандер вспомнил обо всем, коснувшись пальцами уродливых шрамов на ее щеке. А ослабив поцелуй, ощутил языком грубую ткань рубца в углу губ.

Лиана, которую журналисты назвали уродиной. Которую он хотел сильнее всего на свете. Хотел овладеть ей, защитить ее. Хотел ее всю, безраздельно.

Он положил руки ей на бедра и, сминая платье в кулаках, рванул его вверх. Ее тело было прекрасно. Полные округлые бедра, тонкая талия, а груди… они являлись ему в дразнящих снах с тех пор, как он увидел их в вырезе бального платья.

Он должен вновь увидеть ее. Всю, целиком. Прямо сейчас.

Ксандер потянул платье еще выше. Лиана отпрянула, тяжело дыша, с неестественно огромными глазами:

– Что ты делаешь?

– Если ты спрашиваешь, значит, я делаю что-то не так. – Возбуждение доставляло боль, легкие жгло: оторваться от ее губ было все равно что остаться без кислорода.