После третьего звонка - Ирина Лобановская

Может, взять да и жениться на Таньке? Будет болтать вечерами всякие глупости... Научится, в конце концов, готовить и делать все остальное, что женщине положено. Заодно и в постели тоже. Да, кстати... Виктор покосился на Геру и приглашающим жестом вытащил из кармана сигареты. Пойдем выйдем?

В тамбуре Виктор без всякого вступления и околичностей предложил:

- Тебе не оставить теремок до понедельника? Мы с Танькой можем умотаться вечером в город. К сожалению, в доме всего один диван...

Гера взглянул спокойно и невозмутимо.

- Спасибо, но сегодня не стоит. Я скажу, если будет надо.

Ну как же, от него дождешься! На нем сломались бы лучшие следователи мира!

- Это вряд ли, - Виктор с удовольствием затянулся. - Я тебя чересчур хорошо изучил. Деликатность, Георгий, это болезнь, от нее лечиться надо. С хамством то же самое. Две стороны одной медали. Лечению поддаются с трудом и бесследно не проходят. Но делать попытки необходимо. Иначе каюк.

Гера задумчиво выслушал рассуждения друга и ничего не ответил. Потом они покурили молча. Виктор рассматривал мило беседующих девушек. У Таньки опять съехала набок шапка... Хоть бы в стекло на себя полюбовалась, дуреха... А Нина очень подходит Гере. По всем параметрам. Ему только такая и нужна: маленькая и тихая. Послушная, как кролик.

- Иначе хана, - повторил Виктор и наклонился к Гере. - Послушай, Герка, я давно собираюсь тебе сказать, но все никак не решался... Но теперь, когда мы ввязались в сомнительную аферу с дачей, ты должен быть в курсе дела. Видишь ли, Таткины родители, которые тебя обожают... Ты хоть об этом знаешь, приятель?

Гера сдержанно кивнул.

- Ну, слава Богу, не совсем темный!.. Так вот, они давно мечтают одну мечту, а именно: женить тебя на Татке. Усек? Поэтому ключики, выданные тебе, рассматриваются там несколько иначе... По их сценарию на дачке проживаешь ты вместе с Таткой. К общему удовольствию и восторгу.

Гера не отрывал от Виктора серых красивых глаз. И ни малейшего в них замешательства.

- Я что-то заподозрил, когда был у них в последний раз, - сказал он. - Нечто странное промелькнуло... Неощутимое, почти неосознанное... А как ты об этом узнал?

- Случайно, как же еще... - неохотно отозвался Виктор. - Мать встречается иногда с Крохиными, фиг ее знает зачем, по работе вроде. Ну и бросила в разговоре пару фраз... Между прочим.

Мать Крашенинникова, художница, ученица самого Фалька, родила Виктора очень поздно и растила одна, рано предоставив его самому себе и занимаясь в основном своими картинками и делами. Еще писала воспоминания о Фальке.

- Учти, Таткины предки запросто могут и на дачу ненароком наведаться, - в раздумье продолжал Виктор. - И нас с Танькой засекут. Вариант непросчитанный, но реальный. А могут просто вдруг позвонить тебе ни с того ни с сего и спросить невзначай про Татку: как, дескать, любимая доченька, не проведывает ли юного художника на даче? Или начать допытываться у Татки о твоем времяпровождении в лесу. Нателла даже не задумывается об этом.

- Я знаю, - сдержанно сказал Гера. - Она задумывается совсем о другом.

Не слабо! Неймется Герке, что ли?

Виктор дернулся и покраснел.

- И очень напрасно! Ты когда-нибудь прекратишь? Это уже подлянка, не улавливаешь? Запрещенный прием. Мы так не договаривались!

- Ты слишком часто меняешь привязанности, - сказал Гера. - Вот теперь Таня... Очень приятное существо.

Какого хрена ему надо?! Никто не нуждается в его характеристиках и проповедях.

- А ты не напрягайся! - закричал Виктор, вминая недокуренную сигарету в стенку. - И не суйся не в свое дело! Моя личная жизнь тебя не касается! Ты едешь себе на дачу и езжай дальше спокойненько! Лирические отступления к теме не относятся!

- Относятся, Виктор, - спокойно возразил Гера. - Еще как относятся! Ты просто не желаешь признавать этого.

- Да, не желаю! - Крашенинников вытащил вторую сигарету. - Куда я их на свой страх и риск отнесу, там они и будут! По щучьему веленью, по моему хотенью! Непонятно говорю?

- Да нет, почему же, очень даже понятно, - вздохнул Георгий. - Было бы понятно тебе самому...

Расфилософствовался! Надоели все до смерти!

- "Поучают, поучают, поучают... - пробормотал Виктор. - Поучайте лучше ваших паучат!"

Гера отвернулся к окну. Поезд набирал ход, так жутко громыхая на поворотах, что приходилось сильно сомневаться в его надежности. Таня и Нина мирно беседовали.

- Опять меня занесло черт знает куда, - с досадой проворчал Виктор и виновато взглянул на Георгия. - Плюнь и забудь, ладно? Я тебе уже стольким обязан, а веду себя как скотина последняя...

Гера усмехнулся.

- Никак не получается, Витька, ни плюнуть на тебя, ни тебя забыть. Ну ладно, я, но вот что девушки в тебе находят?

- Если б я знал! - пожал плечами Виктор. - Может, их просто длинные прикалывают, они всегда торчат на виду. А потом, со временем, сильно втягиваешься в ситуацию, сживаешься с ней, здорово ею проникаешься, и уже кажется, что должно быть только так и не иначе.

- А от них ты не устаешь? - поинтересовался Гера.

- Я тебя умоляю... Чего нет - того нет! Во всяком случае, пока, - Виктор мельком взглянул через стекло на беспечно болтающую Таньку. - Вероятно, не устаю...

И он странно замолчал.

- Почему вероятно? - спросил Георгий, выбрасывая окурок.

- Да нет, ничего! - Виктор открыл дверь из тамбура. - Ничего особенного! Мы уже почти приехали...

Станция встретила их тем же поздним осенним солнцем и тишиной. Танька опять заблаженствовала и размякла. Ей сегодня так нравился окружающий мир, что Гера начал чересчур внимательно посматривать то на нее, то на приятеля и улыбаться куда-то в сторону.

День проплыл как в сказке. На удивление теплый, задумчивый и нереальный, неземной день.

Татьяна оголтело носилась по дому, словно ею выстрелили из пистолета, поспевая повсюду: и на кухне, и за столом. И Виктор был в полном недоумении от ее резвости, проворности и ловкости, а Гера продолжал улыбаться стенкам. Ниночка вела себя тихо, как далекая звезда, но когда вечером мнимые хозяева проводили гостей на станцию и вернулись обратно, Виктор громко вздохнул с откровенным облегчением.

- Уф, надоели! Наконец слиняли! - сказал он, усаживаясь, закуривая и вытягивая длинные ноги. - "Ох, нелегкая эта работа"... И ты совсем избегалась. Гоняла на манер атома, потерявшего электрон. А чего ты теперь никак не уймешься? Присядь хоть на минутку, не колготись!

Он схватил Таньку на ходу в охапку и зажал между коленями.

- В конце концов, имею я право остаться наедине с любимой женщиной?

- Имеешь, имеешь, - быстро согласилась Таня. - Только мне так очень неудобно. Дай мне сесть по-человечески.

Нет, она никогда ничему не научится! Виктор со вздохом выпустил ее и безразлично спросил:

- Ну, как тебе Георгий? Не показался?

- Почему не показался? Даже очень! - оживленно отозвалась Таня. - Элегантный, галантный, просто удивительно, что вы с ним дружите, - такие разные! Но Нина ему совершенно не подходит, вот ни чуточки!

Виктор иронически прищурился.

- Ох, и умна! Разные, одинаковые... Что ты в этом смыслишь? И почему же она ему не подходит? Они как раз замечательная, прекрасная, редкая пара! Герка сильно телепатнул, вычислив Нинку в толпе.

- Что значит "пара"? - возмутилась Таня. - Как пара туфель, что ли? А любовь?

- Ну, наконец-то мы с тобой добрались до любви! Я давно ждал, когда ты о ней все-таки вспомнишь. Перпетуум-мобиле каждой девицы... Чтоб ты поняла, родная, ни любовь, ни материальный расчет к добровольному соединению двух людей не имеют ни малейшего отношения! И никакой роли здесь не играют! Важно и нужно лишь одно: чтобы была пара. Все остальное по фигу! Да, если тебе угодно, пара туфель: правая и левая. И два сапога - пара! Слыхала? Чтобы у них обязательно был одинаковый фасон и размер. Чтобы их выпустила из одного и того же материала одна и та же фабрика и чтобы они лежали в одной коробке. И во всем соответствовали друг другу, подходили по всем параметрам, по вкусу, цвету и запаху.

Он внимательно взглянул на Таню.

- Вот это и есть пресловутая гармония взглядов, привычек и принципов, а не твоя обслюнявленная графоманскими стишатами и дилетантскими песенками любовь. Захватанная миллионами грязных пальцев. На рождение пары не влияют ни деньги, ни собственные машины, ни чувства. Просто пара - и все! И ничего больше! Ты двигай своей бестолковкой, шевели! Природу не наблюдаешь? А там, как известно, "утки все парами и с волной волна". Самый простой и естественный процесс. Я бы сказал, примитивный. И Герка со своей милашкой очень друг другу подходят, связанные уже одной ниточкой или веревочкой, шут ее знает...

- Ты все чересчур упрощаешь, - не слишком уверенно сказала Таня. - И почему бы тебе не поучиться у приятеля вежливости? Ты ведь даже не умеешь нормально разговаривать с женщиной!

Крашенинников положил ноги на спинку соседнего стула и допил оставшуюся водку.

- Никогда и ни у кого не собираюсь ничему учиться! - отчеканил он. - Полюбите нас черненькими... Пойди-ка сюда! Я соскучился по тебе, Танька!