Никогде - Нил Гейман

– Да? И что же?

Он открыл рот, но не нашелся, что ответить. Глядя на россыпь бусин на земле, он вертел в пальцах одну из них.

– Ее больше нет, – сказала женщина. – Мост взял свою дань. Радуйся, что он выбрал не тебя. А теперь, если ты хотел попасть на рынок, нам туда. – Она махнула фонариком в сторону узкого темного коридора, уходящего вверх.

Ричард не шелохнулся. Его охватило оцепенение. Он не мог поверить, что девушки больше нет, что она потерялась, исчезла, пропала… а женщина в коже при этом делает вид, что ничего не произошло, как будто терять людей – обычное дело. Нет, не может быть, чтобы Анестезия погибла, иначе…

Ричард вздохнул и закончил свою мысль: …иначе получается, что это его вина. Она не просилась идти с ним. Он до боли сжимал в руке кварцевый шарик, вспоминая, как она хвасталась своими бусами. И думал о том, как сильно привязался к ней за те несколько часов, что они провели вместе.

– Ты идешь?

Несколько секунд Ричард стоял в темноте, а потом осторожно опустил бусину в карман джинсов и пошел вслед за женщиной, которая шагала к выходу из зала. И тут он сообразил, что до сих пор не знает, как ее зовут.

Глава V

Люди с фонарями, лампами, факелами, свечами проплывали в темноте. Ричарду вспомнилось кино о подводном мире, которое показывали в школе: точно так же в океане сновали блестящие рыбы – глубоководные обитатели, ориентировавшиеся во тьме без зрения.

Вслед за женщиной в коже Ричард поднялся по ступеням с металлической окантовкой и понял, что оказался в метро. Они встали в очередь, тянувшуюся от решетки, приоткрытой не больше чем на фут, за которой были двери на улицу.

Перед ними стояли двое юношей с веревками на запястьях. Концы веревок держал бледный лысый тип, от которого попахивало формальдегидом. Сразу за ними встал бородатый старик с черно-белым котенком на плече. Котенок тщательно умылся, лизнул хозяина в ухо, свернулся калачиком и заснул. Очередь медленно продвигалась по мере того, как люди, один за другим, проскальзывали за решетку и исчезали в ночи.

– Зачем тебе на рынок, Ричард Мэхью? – тихо спросила женщина в коже.

– Я надеюсь встретить там своих друзей. Точнее, одного друга. Честно говоря, я мало кого знаю в Нижнем мире. Только познакомился с Анестезией, и… – Он умолк, а потом задал вопрос, который не решался задать раньше: – Она умерла?

Женщина пожала плечами.

– Кто знает? В любом случае, к прошлой жизни она не вернется. Надеюсь, ты найдешь на рынке то, что ищешь, и ее смерть окупится…

Ричарда передернуло.

– Сомневаюсь.

Они приближались к решетке.

– Чем вы занимаетесь? – спросил он.

Она улыбнулась.

– Оказываю персональные физические услуги.

– А-а… И что это за услуги?

– Я продаю свое тело, – ответила она.

– А-а…

Ричард прекратил расспросы – он слишком устал и к тому же, как ему казалось, догадался, что она имеет в виду.

Наконец они вышли на улицу. Ричард оглянулся. Над входом в метро была надпись: «Найтсбридж». Он горько усмехнулся. Судя по всему, ночь приближалась к концу. Ричард поглядел на часы и ничуть не удивился, увидев пустой дисплей. Может быть, села батарейка, а может, подумал он, время в Нижнем Лондоне не имеет ничего общего с тем, к которому он привык. Ему было наплевать. Он снял часы и выбросил их в ближайшую урну.

Причудливо одетые люди из Нижнего мира пересекали дорогу и скрывались за двойными дверьми на той стороне улицы.

– Нам туда? – взволнованно спросил он.

– Туда, – кивнула женщина.

Перед ними было огромное здание, сверкающее огнями. У входа висели стилизованные гербы с горделивыми надписями о том, что здесь отоваривались многие члены королевской фамилии. Ричард, который часами таскался за Джессикой по лучшим лондонским магазинам, тут же узнал этот, даже не поглядев на вывеску…

– «Хэрродс»? – удивился он.

– На этот раз да, – ответила женщина. – Где будет следующий рынок, никто не знает.

– Но неужели в «Хэрродс»?.. – пробормотал Ричард. Прокрасться сюда ночью казалось ему кощунственным.

Они прошли в боковую дверь и оказались в темноте. Пробрались мимо обмена валюты, мимо отдела подарочной упаковки, прошли через зал с солнечными очками и статуэтками и оказались в египетском зале. Свет и цвет хлынули на Ричарда, как приливная волна. Его спутница зевнула, как кошка, прикрыв розовый рот коричневой ладошкой, улыбнулась ему и сказала:

– Ну все, вот ты и на рынке. Целый и невредимый. У меня тут кое-какие дела. Так что счастливо, – На прощанье она кивнула и растворилась в толпе.

Оставшись один, Ричард растерянно огляделся. Здесь царил хаос. Безумный, сумасшедший хаос, шумный, чудовищный и в некотором смысле замечательный. Все кричали, спорили, толкались и пели. Расхваливали свой товар, зазывали покупателей. Гремела музыка. Разные мелодии звучали одновременно, исполняемые в самой разной манере на всевозможных немыслимых самодельных инструментах. Пахло едой: в основном карри, но улавливались и запахи мяса и грибов. На стеклянных прилавках, где днем лежали часы и парфюмерия, янтарь и шелковые шарфы, а также рядом с ними были разложены товары. Все что-то покупали. Все что-то продавали. Ричард медленно побрел через толпу, прислушиваясь к выкрикам торговцев.

– Свежайшие сны. Первосортные кошмары на любой вкус!

– Оружие! Вооружись! Защити свое жилье, нору или берлогу! Тебе это необходимо! У нас это есть! Подходи, не стесняйся – вооружайся!

– Му-у-сор! – гаркнула толстая старушонка в самое ухо Ричарду, когда он проходил мимо ее вонючего прилавка. – Хлам! Рухлядь! Обломки, осколки, обрезки! Подходи! Все битое, рваное, сломанное. Самое нужное!

Человек в латах стучал в барабан и орал:

– Потерянное, утраченное! Потерянное, утраченное! Никаких подделок, все честно, легально, все официально!

Ричард как сомнамбула шел по залам универмага. Трудно было даже представить, сколько тут собралось народу. Тысяча? Две? Пять?

Один из прилавков был весь заставлен бутылками – пустыми и чем-то наполненными, всевозможных форм и размеров: от обычных винных до гигантской блестящей бутыли, в которой, судя по ее виду, наверняка скрывался джинн. Рядом продавались свечи – восковые и сальные, а также всевозможные лампы. Кто-то сунул Ричарду под нос нечто похожее на отрубленную детскую ручку, сжимающую свечу, и прокричал: «Священная длань, сэр! Ваши враги сбегут аж в Бедфордшир. Стопроцентная гарантия!». Ричард поспешил отойти подальше. У него не было ни малейшего желания выяснять, что это за «священная длань» и чем она полезна. Он прошел мимо ювелира, торговавшего золотыми и серебряными украшениями, а потом мимо другого прилавка с украшениями – на этот раз сделанными, как ему показалось, из проводов и резисторов от древних радиоприемников. Он увидел лотки со всевозможными книгами и журналами и вешалки с одеждой – старой, залатанной, перешитой и перекроенной самым невообразимым образом. Увидел несколько татуировщиков. И, похоже, невольничий рынок, от которого решил держаться подальше. Увидел стоматологическое кресло со сверлом на педальном приводе и целую очередь несчастных, которые пришли сюда, чтобы запломбировать или вырвать зубы, увидел и самого дантиста, который, пожалуй, чересчур наслаждался своей работой. Он увидел сгорбленного старичка, торговавшего чем-то непонятным – то ли шляпами, то ли произведениями современного искусства. Он увидел нечто, смахивающее на переносную душевую кабину, прошел мимо небольшой кузницы…

Чуть не каждый четвертый торговец продавал еду. Некоторые готовили прямо здесь же, на кострах – запекали картошку, каштаны, огромные грибы, обжаривали всякие булки. Глядя на эти костры, Ричард удивился, как это до сих пор не сработала пожарная сигнализация. А потом, с не меньшим удивлением, подумал, что всем этим людям было бы гораздо проще ограбить универмаг. Зачем тащить сюда свой товар, если можно все взять прямо здесь? Впрочем, он уже хорошенько ознакомился со здешними нравами и понял, что не стоит ни к кому приставать с дурацкими вопросами… На нем, казалось, было написано, что он из Верхнего мира, и все поглядывали на чужака с презрением.

Есть в них что-то первобытное, подумал Ричард и попытался вычленить конкретные типы. Были здесь люди, словно сбежавшие из общества исторической реконструкции, были какие-то хиппи и альбиносы в серых одеждах и темных очках, были авантюристы в дорогих костюмах и черных перчатках, были огромные женщины на одно лицо, которые ходили по двое – по трое и раскланивались, встречая себе подобных, были чрезвычайно вонючие субъекты с нечесаными волосами, будто вылезшие из канализации, и сотни других, ни на кого не похожих людей…

Он представил, каким хаотичным показался бы чужаку обычный Лондон – его Лондон, и это придало ему смелости. Он начал спрашивать прохожих: «Простите! Я ищу человека по имени Карабас и девушку, которую зовут Дверь. Вы их случайно не видели?». Люди качали головами, отводили глаза и уходили.