Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

— Где вы? В Мнёвниках? — Артур уже вставал из-за стола.

— Да, да! Я встречу вас у входа. Дорогой мой, умоляю, не задерживайтесь! Может быть, за вами прислать машину?

— Нет, сегодня я на колёсах. Сейчас же выезжаю.

Тураев ободряюще, но слегка кривовато улыбнулся братьям Старшиновым.

— Это моя знакомая. У неё, похоже, большие проблемы. А вам я обязательно позвоню, как только появятся новости.

Через сорок минут он уже шёл навстречу Анжеле Субоч. Да, это была всё та же стройная ухоженная дама, но всё-таки казалось, что она постарела лет на десять. Сладкой, пасмурной, влажно-томительной осени Анжела не видела: она смотрела в одну точку и плакала.

Плакала она без перерывов, теперь уже и без всхлипываний — слёзы просто текли по лицу, как дождевые капли по стеклу. Тураев мог поклясться, что самоубийство мужа не вызвало у Анжелы и сотой доли нынешних эмоций. Тогда она выглядела молоденькой и даже слишком кокетливой, жеманной. Теперь же Анжела позабыла о макияже и одежде. Тёмная шаль, светлый плащ, случайно надетые туфли с тремя ремешками, на тонких каблуках. И застывшее, будто гипсовое, лицо.

— Пойдёмте скорее в квартиру… О, Господи!

Анжела, ещё недавно сдержанная и церемонная, прямо при охраннике и консьержке разрыдалась в голос. Пока поднимались в лифте, она ничего не рассказывала. Только тряслась, как в лихорадке, и почему-то старалась отодвинуться от Тураева. А он не находил в своей внешности никаких изъянов. Наоборот, после тенниса и душа Артур стал прежним — успешным и желанным.

Отвернувшись и закрыв лицо великолепной цыганской шалью с кистями и люрексом, Анжела втиснулась в угол кабины и стояла там до тех пор, пока лифт не поднялся к холлу и не открыл двери. Анжела вышла на подгибающихся ногах, сгорбленная и жалкая, как старуха.

Она привела Тураева в свою спальню с немецким гарнитуром «Румба», упала на широкую постель прямо в плаще и в туфлях. Артур с любопытством разглядывал японский веер над изголовьем, свечу в подсвечнике на тумбочке, пальму в кадке, шкаф с двумя овальными зеркалами, туалетный столик с флакончиками и тюбиками. Шаги заглушал плотный толстый палас, похожий на английскую лужайку. На пуфик у трельяжа Тураев и сел, сняв плащ, свернув его и положив себе на колени.

— Анжелика Станиславовна, я ничего не понимаю…

Она не ответила. Упираясь кулаками в пуховые шёлковые подушки, с невероятным трудом поднялась и дёрнула шнурок, спуская шторы на окно. Потом зажгла маленькую хрустальную люстру под потолком и лишь после этого скинула платок, стянула плащ.

Анжела была в синем боди и коротенькой юбчонке, по фактуре схожей с её ласковыми колготками. Волосы она на сей раз не навивала и не укладывала; даже, как показалось Тураеву, и не расчёсывала. Насмерть перепуганная кошка, чувствуя настроение хозяйки, заползла под кровать и боялась даже высунуть оттуда нос.

Артур поднялся с пуфика, подошёл к постели, присел на краешек и протянул руку, но дотронуться до себя Анжела не дала. С дикой силой она рванулась прочь, полоснув Тураева безумным взглядом.

— Анжела, мне некогда, — устало сказал Артур. — Скажите внятно, для чего я вам так срочно потребовался, иначе встреча не имеет смысла.

— В косметической клинике с меня потребовали справку… Дайте закурить, пожалуйста!

Тураев достал из кармана пиджака пачку «Парламента», зажигалку, и Анжела жадно затянулась. Правда, до этого долго не могла поймать язычок пламени на кончик прыгающей в пальцах сигареты.

— Так вот, перед небольшой операцией я сдавала анализы, в том числе и кровь на ВИЧ-инфекцию. Короче, сегодня я узнала, что больна СПИДом. Не просто инфицирована, а именно больна. — Анжела тряхнула свалявшимися волосами. — Так что отойдите подальше, Артур, я вас умоляю!

— Это точно? — зачем-то переспросил Тураев.

А в следующий момент вспомнил, что ещё при первой встрече в его квартире сильнейшее поначалу влечение к молодой красивой вдове сменилось безотчётной брезгливостью…

— Точно.

Анжела, кажется, успокоилась, но для этого ей потребовалась ещё одна сигарета.

— Теперь я понимаю, почему Евгений так не хотел, чтобы я делала эту операцию. Уверял, что и без этого я для него — лучшая женщина на свете, и не нужно доводить до скучного идеала симпатичную живую мордашку. Он ведь знал, что в клинике с меня спросят результаты анализа крови, и потому возражал. Он заразил меня! Законный супруг! Со дня нашего венчания других мужчин у меня не было — прошу поверить на слово, клянусь Богом! Такой же анализ год назад показал, что я здорова. С тех пор я не сдавала кровь, не кололась одним шприцем с наркоманами. Медики использовали только одноразовый инструментарий, когда я посещала стоматолога. Я не делала абсолютно ничего, опасного для здоровья, но всё равно заболела.

— Когда у вас с ним происходили эти размолвки?

Тураев, ничуть не боясь заразы, всё-таки подошёл к окну, пытаясь поймать очень важную мысль. Но та, сверкнув молнией, погасла.

— Относительно операции? Да совсем незадолго до его самоубийства. Примерно тогда же, когда в гараже появилась «Киа-Капитале». Значит, Евгений уже всё знал или догадывался. Он изменял мне — я вам рассказывала про презервативы. Они, как видите, не помогли. Скорее всего, Женька заразился от той шлюхи, которая удавилась в шкафу, и передал эту гадость мне. Врачи сказали, что меня подвёл иммунитет. Я ведь болела воспалением лёгких, долго не могла правиться…

— Это только одна из версий, — вяло перебил Тураев, прекрасно понимая, что так, скорее всего, дело и обстояло.

Субоч перед тем, как отправиться на метро в Зябликово, сжёг в пепельнице какую-то бумагу. Скорее всего, это было заключение медиков о его страшной болезни. Хотя, конечно, бумага могла и не иметь отношения к несчастью. В любом случае, благодаря Анжеле Субоч расследование сегодня здорово продвинулось, но самой вдове от этого легче не стало.

— Кстати, Илона Имшенник не вешалась в шкафу. Экспертиза установила, что её убили. В комнате царил разгром — девушка до последнего боролась за жизнь.

— Это не имеет значения — по крайней мере, для меня. Вернее, я неточно выразилась. То, что она после всего боролась за жизнь, вызывает ещё большее омерзение. Я сейчас с вами расплачусь, Артур. Вы невероятно много сделали для того, чтобы установить истину. Арнольд Альбертович принял живое участие в моей судьбе, помог ответить на многие трудные вопросы. Я не знаю, кто прикончил Илону, и меня это абсолютно не интересует. Известно только, что в течение примерно года Евгений нагло и цинично изменял мне с ней, а сам требовал каких-то дурацких клятв в верности. Он засыпал Илону подарками, в том числе презентовал ей «Киа-Капитале». И отобрал «тачку» сразу же после увольнения Илоны из фирмы. Тогда, наверное, он уже знал про СПИД, и догадывался, откуда это у него. Муж ушёл как трус, как предатель. Оставил меня больную, без вины виноватую. Он очень ревновал меня. Был уверен, что я имею кого-то на стороне и потому могу погрешить на себя. Но Евгений ошибался. Странно, но я была верна ему. Хотя, что в этом странного? Я перебесилась в ранней юности, но тогда ничего со мной не произошло. В день свадьбы мы с Евгением перед иконами поклялись, что в нашей семье измен не будет. Я свою клятву сдержала. А вот он — нет…

Анжела смотрела на Артура как тогда, в дверях его комнаты — воспалёнными, сухими глазами.

— У вас те презервативы, случайно, не сохранились?

Тураев ожидал, что такой вопрос больно ранит Анжелу, и не ошибся.

— Зачем вам это?! — Она вздрогнула, закрыла лицо руками.

— Поверьте, они мне очень нужны.

Артуру захотелось побыстрее остаться одному, но было подлостью покинуть Анжелу сейчас.

— Я их выкинула в мусоропровод в тот же день.

— Очень жаль. — Тураев встретился с изумлённым взглядом Анжелы. — Честно говоря, мне было бы легче считать, что Илона Имшенник покончила с собой. Таким образом, замкнулся бы круг ваших внутрисемейных проблем. Действительно, Евгений мог заразиться СПИДом от своей секретарши, узнать об этом и здорово разозлиться. Илона к тому времени уже уволилась из фирмы. Но Субоч нашёл её, отобрал машину, документы на неё, права. Через несколько дней он застрелился, уничтожив какую-то бумагу. Но уже после этого его бывшая секретарша погибла отнюдь не добровольно. Но кому это было нужно?..

Артур вспоминал слова Светланы Мартыненко относительно угроз жены Субоча, и Анжела будто бы прочитала его мысли. Горько усмехнувшись, она накинула шаль на плечи.

— Во всяком случае, не мне. К сожалению, я всегда и во всём ограничивалась чисто бабской болтовнёй. Много говорила и мало делала. Переживала, что уродилась такой рохлей и не могу постоять за себя, за своё семейное счастье.

— А я ничего подобного и не говорил, — мягко заметил Артур. — Просто я хочу разобраться, кому помешала Илона уже после того, как её шефа не стало. Из квартиры не пропало ни одной ценной вещи — значит, банальное ограбление исключается. Если девушка болела СПИДом, а это должна подтвердить экспертиза, ей оставалось жить не так уж много. Значит, тому, кто за ней стоял, стал опасен осведомлённый свидетель. Конечно, всё может быть не так, и гибель Илоны не связана с её взаимоотношениями с вашим супругом, — поспешил Артур сгладить впечатление от собственных слов.