КОНТРОЛЬНОЕ ВТОРЖЕНИЕ - Михаил МЕДВЕДЕВ

— Люди? Какие люди?

— Генетически неотличимые от нас.

— Откуда у них столько оружия?

— Неизвестно. Не считая детей, они убили пятнадцать тысяч восемьсот сорок шесть человек. – Сис горестно покачал головой. – И продолжают убивать. Сейчас бомбят Дальний Восток и Новую Зеландию. Пятнадцать тысяч восемьсот сорок шесть человек уже мертвы.

Похоже, что страшное число не выходило у него из головы и беспрестанно сверлило мозг.

— Откуда такая точность? Многих ведь еще не откопали.

— Мыслетелефоны. – Агент КБЗ постучал себя по виску.

Действительно. Демоны телефонных станций мгновенно подсчитали количество внезапно отключившихся абонентов. Многие мобильники успели передать сообщения о тяжелых ранениях, многие доложили о смерти владельцев. Где-то в этой какофонии смерти затерялся сигнал, посланный телефоном Корф. Вражеская бомбежка на некоторое время скрыла мое преступление.

Надолго ли? Скорей всего, нет. Ведь с каждым покойником будут разбираться отдельно. Поднимут все доступные материалы и просмотрят все видеозаписи. Каждый личный файл должен быть закрыт по всем правилам.

«Чайка», не успев разогнаться, притормозила и прижалась к обочине, уступая дорогу ревущей и сверкающей спецсигналами веренице машин «Скорой помощи». Негр достал носовой платок и начал шумно сморкаться, украдкой смахивая слезы. Я отвернулся. Страшно видеть здорового мужика плачущим от бессилия.

Свернули. Проехали Александро-Невскую лавру и корпуса семинарии. Они уцелели. Наверное, Бог сохранил.

Миновав набережную Обводного канала, лимузин нырнул в тоннель. Рев космоплана стих позади. Эскорт тоже отстал. За окном полыхнуло радужное зарево силового поля, реактор под капотом «Чайки» облегченно вздохнул, и скорость резко увеличилась. Машину принял под свое покровительство демон тоннеля.

— Куда мы едем? – снова спросил я, не надеясь получить ответ.

— В главный корпус Института Времени, – равнодушно сказал Сис.

— А разве он не в другой стороне?

— На Казакова пустышка. – Сис принялся тщательно полировать платком свою потную блестящую лысину. – Мы давно забыли, что такое война, но что такое секретность, мы еще помним. – В его словах сквозила нескрываемая гордость.

— Если мы предприняли меры предосторожности, значит, мы ждали врагов? – предположил я.

— Врагов, как и друзей, следует ждать каждый день.

«Чайка» миновала три телепортационных колодца и через несколько минут остановилась у массивных ворот, слабо освещенных тусклым светом, еле сочащимся из желтых плафонов на потолке. Было слышно, как неустанно двигаются челюсти шофера, жующего жевательную резинку, как стучит мое сердце, как потрескивает металл остывающего реактора. Прошла целая вечность, прежде чем тяжелые створки неторопливо разъехались в стороны. «Чайка» скользнула вперед и помчалась над обычным трехуровневым шоссе, нагло заняв четвертый спецэшелон. Вокруг расстилались бескрайние поля. Ближе к горизонту безупречная зеленая плоскость сминалась невысокими холмами, окруженными полупрозрачными рощицами. Машина жадно поглощала километры, неумолимо приближаясь к циклопическому сооружению Института Времени, точной копии здания, до недавнего времени украшавшего проспект маршала Казакова. Было довольно странно видеть знакомое с детства строение на фоне чужого пейзажа.

«Какая крутая секретность, – с насмешкой подумал я. – Надежно спрятанный от врагов институт можно запросто разглядеть с Луны в любительский телескоп».

«Чайка» затормозила у главного входа. По ступеням навстречу машине спустился высокий худощавый старик в строгом костюме. Едва моя нога коснулась дорожного покрытия, как его морщинистое лицо исказилось от отвращения, подбородок задрожал, а всклокоченные седые волосы зашевелились на голове подобно лапкам психически неуравновешенного паука. Ошибки быть не могло. Он ненавидел меня. Мне захотелось вернуться в уютную кожаную полость лимузина, но Сис уже тянул на себя ручку, чтобы захлопнуть дверь.

— Ты? – прошипел старик, и его тонкие пальцы сжались в кулаки.

— Не-а. Не я, – миролюбиво улыбнувшись, сказал я, хотя надо признать, грозный вид встречающего сильно меня смутил.

— Васнецов? – Его брови удивленно изогнулись.

Так и знал, что меня с кем-то перепутали. Степень «А» предназначалась вовсе не мне, а некоему Васнецову.

Сис Лавилья – идиот. Он все перепутал! Сегодняшний вечер я встречу в тюрьме. В одиночной камере для убийц.

— Вы ошиблись, меня зовут Светозар Ломакин, – тихо поправил я старика и беспомощно оглянулся на агента КБЗ, который, так и не захлопнув дверь, высунулся из «Чайки» и озадаченно воззрился на моего собеседника.

— Сиська, ты кого привез? – Взбалмошный старикан сменил предназначенную для уничтожения цель и угрожающе двинулся на негра. – Тебе что было приказано? Я сейчас всю шкуру с твоей задницы спущу, бибизяна смердючая. По пальмам будешь прыгать вместе с родственниками.

— Товарищ Брыгсин, я попросил бы вас обойтись без пещерного расизма. – Сис выскочил из машины и встал рядом со мной.

Он упруго подпрыгивал на полусогнутых ногах, будто готовился к боксерскому поединку. Старик мне тоже не понравился, но не настолько, чтобы его бить. Однако теперь на моей стороне, кроме морального преимущества, был численный перевес, и если дело дойдет до драки, то я помогу агенту аккуратно скрутить ополоумевшего товарища Брыгсина. По напрягшейся шее негра и по его бычьему взгляду я понял, что старик рискует недешево расплатиться и за бибизяну, и за «родственников». Как бы не пришлось защищать его от Сиса.

Ситуация разрешилась сама собой. Без моего участия.

— Извини, Сис, – старик резко сбавил обороты, но это не выглядело как трусость, скорее как проявление мудрости. – Я очень нервничаю. Ты же понимаешь, на кону миллионы жизней. Ты уверен, что не ошибся?

— Доставка произведена в соответствии с заказом товарища Первого. В заявке был указан Светозар Ломакин, степень «А». ДНК и личный идентификационный код полностью совпали. – Негр обиженно запыхтел. – Вы сомневаетесь в моем профессионализме?

— Я думал… – Старик яростно куснул себя за нижнюю губу и сморщился от боли. – Извини, товарищ Лавилья. Очевидно, меня не полностью проинформировали. С меня коньяк. – Он протянул Сису морщинистую руку.

Тот помялся и, умильно оскалившись, пожал ее.

— Разопьем его вместе, но только после победы, товарищ Брыгсин.

Сис поспешно вернулся в «Чайку». Дверь хлопнула, машина приподнялась над дорогой и, быстро набрав скорость, умчалась прочь. Я проводил ее взглядом.

— Значит, тебя зовут Светозар. – Старик ласково обнял меня за плечи и подтолкнул к широкой парадной лестнице. – Прошу прощения за безобразную сцену. Нервы.

— Ну что вы… Конечно же… Не стоит извиняться… – любезно залепетал я.

— И все же, прошу простить меня, товарищ Ломакин, – голос Брыгсина снова стал жестким и злым.

Я почел за лучшее заткнуться и кивнуть, принимая извинения.

Мы быстро преодолели несколько десятков ступенек и выбрались на посадочную площадку перед главным входом. Вместо мирных антигравов на стоянке замерли пять приземистых модулей противометеоритной обороны. Судя по опознавательным знакам, их недавно притащили с Луны. Брыгсин быстрым шагом прошел миом модулей и вбежал в вестибюль, увлекая меня за собой.

Длинный ряд пойнтов с номерами заменял сотрудникам института лифты и эскалаторы. После мгновенного перемещения через телепорт, помеченный числом «11», мы очутились в тесной низкой комнатке. Сквозь легкую муть мощного силового поля на нас взирал мрачный охранник, закованный в тяжелый меркурианский панцирь. Через прозрачное забрало шлема было видно, как по его лицу ручьями стекает пот. Другие два охранника, укрывшихся в нишах, выглядели посвежее и пободрее своего коллеги, но ни формы, ни боевых экзоскелетов на них не наблюдалось. Скорей всего, это были наспех вооруженные сотрудники института. Дилетанты! Один из них держал в руках «Скорпион», а ведь почти все нормальные люди знают, что применять «Скорпион» без защитного скафандра нельзя. Испаришься сам после первого же нажатия на курок.

— Имя-фамилия, – как из ведра прогудел закованный в панцирь охранник.

— Владимир Брыгсин, – быстро и привычно сказал мой спутник. – Привет, Олег.

— Привет. Допуск есть, – шлем утвердительно мотнулся вперед.

— Светозар Ломакин, – не дожидаясь вопроса, представился я.

На этот раз охранник довольно долго пялился на монитор.

— На личное дело давно фотографировались? – наконец спросил он, с легкой угрозой в голосе.

— Собирался зайти на следующей неделе, – я смущенно пожал плечами. – Какая разница? Ведь существуют другие способы идентификации.