Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик - Генри Пайпер

В воздухе повис вопрос: на каком основании Рут считает, что пушистики не обладают ничем подобным?

— Ну а если предположить, так, просто в качестве отработки аргументации, — сказал Джек, — что речь не может быть изобретена до того, как существо начнет мыслить и разумом осознает ее необходимость?

— Ну, вы меня вернули в детство, — рассмеялась Рут. — Когда я изучала психологию на первом курсе, мы с пеной у рта спорили на эту тему. Но когда подошли к выпускному курсу, уже поняли, что это вопрос из серии: «что было раньше, курица или яйцо?», и перестали забивать себе голову.

— И напрасно, — буркнул Рейнсфорд. — Это очень хороший вопрос.

— Будет хорошим, когда на него появится ответ, — парировала Рут.

— А может, однажды и появится, — мягко сказал Герд. — И ключ к нему прямо перед вами. Я бы сказал, что эти ребята находятся на грани появления разума, и держу пари, что знаю, с какой стороны границы.

— Ставлю все солнечники из своего заветного мешочка, что на нашей! — горячо воскликнул Джек.

— А может быть, мы пека остановимся на том, что будем считать их «отчасти разумными»? — предложил Хименес.

— Это то же самое, что сказать «отчасти мертв» или «отчасти беременна»! — взорвалась Рут. — В таких случаях бывает либо «да», либо «нет» — третьего не дано!

— Вопрос разума в моей области не менее важен, чем в твоей, Рут, — одновременно с ней заговорил Герд. — В эволюции и естественном отборе разум играет не меньшую роль, чем физиология. И обретение его — один из важнейших шагов по эволюционной лестнице любого вида, включая и нас, между прочим.

— Извини, Герд, помолчи-ка минутку, — перебил его Рейнсфорд. — Рут, ты сама поняла, что сказала? Почему не может существовать трех различных степеней развития интеллекта?

— Не может. Имеется в виду совсем другое: это степени развития процессов мышления, уровня сознания, если угодно. Когда психология стала такой же точной наукой, как физика, мы научились измерять интенсивность умственных процессов, как, скажем, температуру. Но разумное существо качественно отличается от неразумного. Мало подняться на верхушку шкалы «ментальной температуры». Возникновение разума находится, продолжая аналогию, «в точке ментального кипения».

— Чертовски точная аналогия, — восхитился Бен. — И что же происходит, когда точка кипения достигнута?

— Вот это-то мы и должны выяснить, — ответил вместо Рут ван Рибек. — Именно об этом я пытался сказать минуту назад. Мы можем рассказать о причинах возникновения интеллекта сегодня не больше, чем в году «зеро» или в 654 году доатомной эры.

— Минутку. — На сей раз его перебил Джек. — Прежде чем мы полезем в эти дебри, давайте для начала выработаем общее определение разумного существа.

Ван Рибек расхохотался:

— А вы когда-нибудь пробовали добиться от биолога точного определения «что есть жизнь»? Или у математика точного определения «что есть число»?

— Вот-вот, что-то вроде этого, — мрачно поддакнула Рут, не отрывая глаз от пушистиков, которые, закончив свое творение, расхаживали вокруг него и оглядывали со всех сторон, словно размышляя, не добавить ли еще пару деталей для гармонии, но только так, чтобы не испортить общей композиции. — Как я уже говорила, качественное отличие разумного существа от неразумного заключается в его способности выражать свои мысли, сохранять и передавать их другим, способности обобщать и способности формулировать абстрактные идеи. Кстати, я и словом не упомянула о правиле «говорит — добывает огонь».

— Так вот: Маленький Пушистик умеет выражать свои мысли и способен к обобщениям, — заявил Джек. — Он символически изобразил чертову скотину, показав только три рога, а ружье — как длинный, издающий специфический звук предмет, который направляют на цель. Ружье может убить животное. Гарпия и чертова скотина — животные. Если ружье убило гарпию, оно может убить и чертову скотину.

Хуан Хименес, который все это время просидел нахмурившись, сосредоточенно что-то обдумывая, внезапно спросил:

— Вы можете мне назвать самую малоразвитую разумную расу из нам известных?

— Кхугхры с Иггдразиля, — быстро ответил Герд ван Рибек. — Кто-нибудь из вас бывал на Иггдразиле?

— Я видел, как одного типа в Мимире пристрелили за одно то, что он назвал другого сыном кхугхра, — сказал Джек. — Тот, кто его пристрелил, бывал на Иггдразиле и хорошо понял, кем его назвали.

— А я прожил с ними несколько месяцев, — продолжал ван Рибек. — Да, они умеют добывать огонь — этому я их научил. И показал, как обжигать концы копий для прочности. Да, они говорят. Я даже освоил их язык в совершенстве. Все восемьдесят два слова. Нескольких самых умных, так сказать, представителей местной интеллигенции, я обучил обращаться с мачете так, чтобы не порезаться. А их гиганту мысли я даже мог доверить нести кое-что из оборудования. И он очень неплохо справлялся, особенно если я не спускал с него глаз. Но я никогда не позволял ему и притронуться к моей камере или ружью.

— Они способны на обобщение? — спросила Рут.

— Детка, они ничего другого и не делают! Каждое слово их языка — это широчайшее обобщение. «Хрууша» — живая вещь. «Нууша» — плохая вещь. «Дхишта» — вещь, которую можно есть. Продолжать? Осталось еще целых семьдесят девять обобщений…

Но не успел кто-либо остановить его, как вдруг затрезвонил видеофон. Пушистики моментально расселись под ним полукругом, и Джек нажал кнопку приема. На экране появился человек в сером кителе. Он имел волнистые седые волосы и очень походил на Хуана Хименеса, только был лет на двадцать постарше.

— Добрый вечер. Холлоуэй у экрана.

— О, мистер Холлоуэй, добрый вечер. — Мужчина с энтузиазмом потряс руками в жесте символического знакомства. — Я Леонард Келлог, директор научного отдела Компании. Я только что прослушал запись, в которой вы рассказываете о… о пушистиках? — Он посмотрел на пол. — А вот это и есть те самые зверьки?

— Это пушистики. — Джек надеялся, что до визитера дойдет смысл интонации. — Здесь также находятся доктор Беннет Рейнсфорд, доктор Хименес, доктор ван Рибек и доктор Ортерис.

Краем глаза он отметил, что Хуан внезапно заерзал, словно сидел на муравейнике, ван Рибек с каменным лицом уставился в пол, а Бен Рейнсфорд подавил ухмылку.

— Полагаю, у вас возникло множество вопросов, — как ни в чем не бывало продолжил Джек. — Но мы не все находимся в поле визора. Извините за задержку, сейчас мы разместимся так, чтобы вы могли видеть всех.

Словно не замечая бурных протестов Келлога, что в этом нет никакой особой необходимости, Джек дождался, когда все стулья были переставлены ближе к экрану и ученые расселись. Тогда, словно ему это только сейчас пришло в голову, он усадил каждому из них на колени по пушистику: Ко-Ко — Герду, Мицци — Рут, Майка — Хименесу, Маленького Пушистика — Бену. У себя на коленях он устроил Мамулю с младенцем.