Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира - Анри Пирен

С Востока также поставляли и изысканные яства. Григорий Турский пишет о поставках сирийских вин из Газы. Эти вина завозились на Запад повсеместно и в больших количествах. Как пишет Григорий Турский, одна вдова из Лиона ежедневно приносила около восьми литров вина на могилу своего мужа. Он также свидетельствует о том, что в Туре была известная на весь город винная лавка, куда он посылал за сирийским вином всякий раз, когда к нему приходили гости. Наверное, именно об этом вине говорится в письме, направленном Дидье из Каора епископу Вердена Павлу, в котором он сообщает о посылке епископу десяти бочек фалернского; это, кстати, свидетельствует и о том, что наземный (сухопутный) транспорт функционировал нормально[81].

Упоминаются также и другие алкогольные напитки. В 597 г. папа Григорий Великий в одном из писем епископу Александрийскому высоко отзывается о напитке, который называли когнидий (очевидно, речь идет о крепком напитке, поскольку коньяк обозначается словом с тем же корнем: cognac (коньяк) и cognidium (когнидий). Судя по тому, что адресат письма находился в Александрии, этот напиток поставлялся именно александрийским торговцем.

Вне всякого сомнения, с Востока завозились также и продукты питания. Во время Великого поста аскеты даже питались горькими травами, привезенными из Египта. Григорий Турский рассказывает об отшельнике, жившем в окрестностях Ниццы, который питался исключительно корнями растений, которые ему привозили из Александрии.

Это говорит о том, что торговля с Востоком не ограничивалась лишь поставками оттуда драгоценностей и одежды. Важнейшей статьей импорта восточных товаров были пряности, которые являлись неотъемлемой частью ежедневного рациона питания того времени. Нет никакой необходимости доказывать важность этой статьи восточного импорта. Римская империя получала всевозможные виды специй из Индии, Китая и Аравии. Именно на торговле этими товарами основывалось благосостояние и процветание таких городов, как Пальмира и Апамея; эти сирийские города активно развивались благодаря посредничеству в торговле между Востоком и Западом. Плиний Старший отмечает, что Римская империя тратила ежегодно на эти товары, получаемые из Индии, Китая и Аравии, сумму, составляющую эквивалент как минимум 100 млн. сегодняшних франков (речь идет о 30-х гг. прошлого века; сейчас это около 150 млн. евро). Эти товары распространялись по всей империи, и вторжения германцев в этом плане ничего не изменили. И после вторжений пряности не исчезли из пищи аристократической верхушки[82].

Некоторые данные о торговле пряностями мы можем получить из трактата греческого врача Анфимия, который был выслан из Византии в 478 г. и которого король остготов Теодорих направил послом ко двору короля Австразии Теудериха (старшего сына Хлодвига), правившего с 511 по 534 г.

Жалованная грамота, выданная корбскому аббату (настоятелю монастыря в Корби) 29 апреля 716 г. королем Хильперихом II, позволяет хорошо понять, как обстояло дело с торговлей этими товарами. Аналогичные грамоты монастырь в Корби получил от Хлотаря III (правившего с 657 по 673 г.) и Хильпериха II (правившего с 673 по 675 г.). Король дает право монастырю получать товары из кладовой государственного резерва (казначейства) в Фосе (в государственном резерве хранились как продукты, так и материальные ценности); список этих товаров я обнаружил в этой же грамоте. Вот он:

10 000 фунтов (1 римский фунт = 327,45 г) оливкового масла 30 мер (1 мера = 238 л) приправы — греческого рыбного соуса 30 фунтов перца 150 фунтов тмина 2 фунта пряной гвоздики

1 фунт корицы

2 фунта нарда (гималайской валерьяны; из нее делали мазь) 30 фунтов коста (растение в Индии и Аравии — costus arabicus, — из корня которого приготовляли дорогую мазь; его также клали в подогретое вино для аромата — типа нынешнего глинтвейна) 50 фунтов фиников

100 фунтов смокв (плодов фигового дерева) 100 фунтов миндаля 30 фунтов фисташек 100 фунтов оливок

50 фунтов приправы hidrio (очевидно, название указано неверно; такого слова нигде не удалось обнаружить) 150 фунтов мелкого горошка 20 фунтов риса

10 фунтов золотисто-красного сладкого перца 20 кожур (seoda — кожура в оливковом масле?) 10 кож из Кордовы 50 листов папируса

Конечно, не все вышеприведенные наименования можно отнести к приправам, привезенным с Востока, например то же оливковое масло. Но большинство их, безусловно, относится именно к этой категории. Из этого документа мы можем сделать несколько выводов. Во-первых, что в государственной кладовой специй всегда было в изобилии, поскольку в предоставленной монастырю грамоте не указывается, в какой именно день можно приходить за товаром; это своего рода открытая товарная накладная без даты, означающая, что прийти можно тогда, когда в монастыре сочтут нужным, и выбрать указанное количество товара. Опять же, мы навряд ли имеем основания полагать, что подобная щедрость демонстрировалась только по отношению к монастырю в Корби. Но даже если и так, то все равно приходишь к выводу о том, что приправы были столь неотъемлемой частью ежедневного пищевого рациона того времени, что даже монастырская кухня не могла без них обойтись.

На самом деле специи использовались столь широко, что король решил включить их и в рацион послушников монастыря в Фосе, выполнявших хозяйственные и другие работы, обеспечивавшие монастырскую жизнедеятельность. Они имели право на один фунт греческого рыбного соуса, одну унцию (римская унция равнялась 27,288 г) перца и две унции тмина. Таким образом, даже эти скромные служители испытывали потребность использовать в пищу перец столь же регулярно, как и соль. Получить положенное им послушники могли практически на каждом постоялом дворе или придорожной гостинице, а точнее сказать, на каждом пункте смены почтовых лошадей, другими словами, везде.

Аналогичную информацию мы находим и в высочайшем королевском повелении, дошедшем до нас благодаря Маркульфу. В этом документе упоминаются те же специи, что и в грамоте монастыря Корби. Я знаю, что, по мнению Круша, Маркульф просто скопировал грамоту Корби и представил ее как отдельный новый документ. Круш шутливо замечает, что королевские приближенные ничего этого в пищу не употребляли, и, безусловно, он прав[83].

С другой стороны, навряд ли Маркульф стал бы включать в свой документ полный список упомянутых продуктов из грамоты монастыря Корби, если бы использование приправ не было повсеместным. Он считал их применение не редкостью, а обычной, широко распространенной практикой, и это тем более важно, что свой документ он готовил на севере Галлии. Более того, разве это доказанный факт, что Маркульф скопировал жалованную грамоту монастыря Корби?[84]

Ведь в документе Маркульфа, помимо продуктов из грамоты Корби, также говорится о поставках мяса. И если он просто скопировал упомянутый документ, почему тогда в его документе отсутствует упоминание о папирусе?[85]

В любом случае как сама жалованная грамота монастырю в Корби, так и выводы, которые можно сделать на ее основе, свидетельствуют о большой важности торговли пряностями и их повсеместном распространении в эпоху Меровингов. И безусловно, то, что было характерно для Галлии, было также справедливо и для других территорий, расположенных на побережье Тирренского моря.

Другим важнейшим товаром с Востока, используемым повсеместно и в больших количествах, был папирус. Монопольным поставщиком папируса во все районы Римской империи был Египет; для повседневных нужд использовался именно папирус, а пергамент применялся для письма только в особо важных случаях. Письмо было широко распространено в западных районах Римской империи, как до, так и после вторжений германцев. Оно было неотъемлемой и важной частью всей общественной жизни. Знание письма было необходимо для правовой деятельности и государственного управления, без него само существование государства было невозможно; то же самое можно сказать и о внутриобщественных отношениях, которые без искусства письма не могли нормально развиваться. У торговцев были специально нанятые помощники, в задачу которых входило вести документацию четко, понятно и грамотно. Огромное количество папируса использовалось для нужд государственного казначейства, судопроизводства, частной переписки, а также монастырских записей. Как мы видим, монастырь в Корби ежегодно потреблял 50 листов (свитков) папируса, которые он брал в государственном хранилище в Фосе. Вне всякого сомнения, суда, груженные только папирусом, регулярно посещали морские порты.

Упрек Григория Турского своим коллегам в Нанте в том, что их многочисленные оскорбления и поношения не смог бы вместить весь папирус, разгружаемый в Марселе[86], является ярким и эмоциональным свидетельством того, как часто и регулярно приходили грузы с этим товаром. Более того, папирус использовался также для изготовления фитилей для свеч, а вставки из промасленного папируса использовались в фонарях вместо стекла. Тот факт, что папирус можно было приобрести в торговых лавках в Камбре (город на севере Франции в нынешнем департаменте Нор), говорит о том, что он был доступен практически повсеместно. Следовательно, он являлся предметом массового потребления, и его поставляли оптовыми партиями из Александрии во все районы Средиземноморья. Доказательством этого служат, в частности, написанные на великолепной по качеству бумаге королевские грамоты, сохранившиеся в Национальном архиве в Париже, а также некоторые фрагменты из частной переписки. Об этом же свидетельствуют остатки ларцов круглой формы для хранения бумаг, которыми пользовались частные лица и коих обнаружено бесчисленное множество, а также найденные документы, связанные с городским управлением и хранившиеся в городских управах.