Артефакты древних могильников (СИ) - Раиса Николаева

Хотя представить Ализе подобной «горячей штучкой» он не смог бы при всем своем воображении. Определение «отмороженная», причем, в самой крайней степени отмороженности, ей больше подходило. То, с каким благоговением она рассказывала об этих проклятых пуговицах, наводило на мысль, что она всерьез ожидала подобных действий от Даххарстта.

Ранхгарт вдруг перестал смотреть на рассказ Ализе глазами девушки, он представил себя на месте Даххарстта и постарался с этой точки зрения оценить все его поступки.

В то, то Даххарстт преодолел столько препонов на пути свадьбы со Светлой, вплоть до лишения права Престолонаследия, лишь для того, чтобы иметь удовольствие убить ее, Ранхгарт отказывался верить категорически.

В то, что Даххарстт захотел бы убить Ализе из ревности, он тоже не верил. Даххарстт, как и всякий Темный, нашел бы много более приятных способов для себя и неприятных для изменщицы, чтобы ей отомстить, не прибегая к убийству.

«Так, начнем все сначала, — пытался рассуждать Ранхгарт. — Даххарстт встречает на балу этого полумертвого задохлика Ализе и влюбляется в нее до такой степени, что предлагает выйти за него замуж. Здесь все понятно, — удовлетворенно констатировал он. — Дальше. За месяц, пока шла подготовка к свадьбе, он к ней не притронулся. Да что там не притронулся, он даже не поцеловал ее ни разу по-настоящему!» — поразился такому вопиющему факту Ранхгарт. Сам он на подобный подвиг ни за что бы не отважился.

Ранхгарт густо покраснел, вспомнив, как стырил из дедовой сокровищницы кольцо-артефакт, чтобы подарить его этому ублюдку — брехуну Саннаэтелю-Севилии. Кольцо должно было бы переносить «девушку» прямо в его «келью», и там…

«Э-эх! Что вспоминать? — горестно вздохнул Ранхгарт и снова переключился на историю Ализе. — В течение предсвадебного месяца у Даххарстта было столько проблем, требующих решения и его вмешательства, что такое целомудрие и воздержание не были чем-то сверхобременительным, — Ранхгарт довольно хмыкнул, картинка вырисовывалась вполне такая себе реальная. — И что же случилось потом? Допустим, когда все проблемы остались позади, и невеста стояла рядом с ним, он, наконец, смог осознать, что его мечта сбылась, и его любимая теперь принадлежит ему целиком и полностью. Наверняка Ализе была восхитительна, пленительна, прекрасна, желанна и так далее. Наверняка Даххарстт, так усиленно добивавшийся ее, дрожал от счастья в предвкушении близости со своей юной женой…»

Глава 24

«…А что испытывала Ализе в тот момент к жениху? — вдруг спросил самого себя Ранхгарт. — Позже, когда ей удалось вырваться из дворца, и все десять лет, пока она скрывалась — понятно. Они с Саннаэтелем ненавидели Даххарстта. А вот как Ализе относилась к будущему мужу перед свадьбой? Что она к нему испытывала до того, как все случилось?»

Ранхгарт снова отправился к Ализе:

— Я слышал, как Саннаэтель проклинал тот бал Весеннего Равноденствия, случившийся десять лет назад. Тогда ты встретила Даххарса. Но десять лет назад ты, наверняка, так не считала, правда? В тот момент ты была счастлива и горда, что Лорд Даххарс стал ухаживать за тобой и пренебрег всеми женщинами, которые добивались его внимания, а таких, наверняка, было немало. Расскажи, как произошла встреча, и как он проявлял свое внимание, — мягко и осторожно попросил Ранхгарт, понимая, насколько личный вопрос задает, вопрос, на который она не обязана отвечать.

Но Аизе ответила. Честно и бесхитростно.

— Я боялась его до дрожи в коленях.

— Боялась?! — поразился Ранхгарт. — Зачем же тогда ты согласилась выйти за него замуж? Знаешь что? Давай рассказывай с самого начала. Как он посмотрел, как ты посмотрела, что он сказал, что ты ответила… И так далее, как вы, девушки, любите рассказывать. Кто на кого смотрел, и какое у него при этом было выражение глаз. И каким был голос, когда он обратился с вопросом. Ты же помнишь? Девушки почему-то такие несущественные мелочи не забывают, — с нескрываемым сожалением добавил Ранхгарт, которого девушки не раз приперали к стенке, воспоминаниями о подобных мелочах, заставляя признаться, что именно он, сам, с мастерством профессионального обольстителя соблазнил их, невинных овечек.

— Все началось за день до бала, — немного подумав, начала рассказывать Ализе. — Ко мне подошел ректор Академии и попросил разрешения представить мне на этом балу своего племянника Ариниэлля, уверяя, что это в высшей степени достойный молодой человек, и что знакомство с ним ни в коем случае не уронит чести и достоинства моей семьи. Я согласилась.

— Ты согласилась познакомиться с каким-то зачуханым племянником ректора, в то время как вы с Саннаэтелем принадлежите к королевскому роду?! — возмутился Ранхгарт такой легкомысленности со стороны Ализе.

Ализе сжала губы и опустила голову. Весь ее внешний вид говорил, что больше Ранхгарт не выдавит из нее ни слова. Ранхгарт быстро понял, что совершил непростительную ошибку, и тут же извинился, просительно заглядывая девушке в глаза. Обычно такой молящий взгляд ни одно девичье сердце не оставлял безучастным, Ализе тоже сдалась.

— Ранхгарт, — тихо сказала она, — ты, наверное, не знаешь, хотя это и не тайна… мы с Саннаэтелем дети государственного преступника, совершившего попытку переворота в нашем королевстве. Отец погиб, мать ушла за ним, а нас с Саннаэтелем… как это сказать, — замялась она, — нас держали изолированно не только от других детей, но вообще ото всех.

— И насколько изолированно? — очень осторожно спросил Ранхгарт, поняв, наконец, где находится ключ, или откуда растут ноги всего того, что случилось после.

— Я встречалась с Саннаэтелем только один час, раз в две недели. Своих сверстников впервые увидела только в Академии.

— И сколько времени вы провели с Саннаэтелем в такой изоляции?

— Я — с двух лет, Саннаэтель — с четырех, вплоть до поступления в Академию.

— Удивляюсь, что вам с Саннаэтелем разрешили в нее поступить, — искренне сказал Ранхгарт, — Судя по всему, вас из этой… изоляции выпускать не собирались.

— Это из-за Дара. Дар родовой магии настолько редок, что не передать. Он проявился даже не у всех детей короля. Но этот дар надо учиться контролировать, поэтому сначала Саннаэтелю, а потом и мне разрешили поступить в Академию. Мне было так тяжело сблизиться хоть с кем-нибудь. Хорошо, что и Саннаэтелю, и мне тогда предоставили по отдельной комнате. Я могла находиться в уединении после занятий.

Ранхгарт быстро в уме перебрал все полученные сведения. Девочка живет с рождения в обстановке, которая должна была сломать ее психологически. Полная изоляция, никакого общения, никаких девчачьих секретов, тайн, разговоров, ссор. Потом она попадает в Академию, где находится почти в такой же информационной изоляции. Интересно, что она тогда могла знать об отношениях между мужчинами и женщинами? Ранхгарт с сомнением посмотрел на Ализе и тут же перефразировал вопрос: «Что она знает СЕЙЧАС об отношениях между мужчинами и женщинами? Весь ее вид, все ее поведение просто кричат: „НИЧЕГО!“