Лист на холсте, или Улиточьи рожки (СИ) - Кальк Салма

— У тебя будет неделя, — кивнул Себастьен. — Но у меня есть ещё один вопрос: кто такая Эмма?

— А, Эмма. Это, так сказать, представитель заказчика. Молодая жена старого мужа. Лоран отправил её со мной как человека, который видел оригинал картины. Я не понял, почему она вчера сбежала в аэропорт, она должна была оставаться в Риме до конца недели.

— Ладно, разберёмся, — Себастьен встал. — Господин Скаполи, я приношу вам свои извинения, но я не могу сейчас отпустить вас наружу. Вы останетесь здесь, во дворце. За вами будут присматривать, но в целом, если вы не вытворите ничего неподобающего, вашу свободу ограничивать не будут. Исключений два — не покидать стен дворца и никаких средств связи с внешним миром.

— Боюсь, моё мнение не имеет сейчас веса, — пожал плечами Скаполи.

— Правильно.

— Но постойте, я должен сообщить о себе хотя бы господину Мариано!

— Обойдётся господин Мариано, — отрезал Себастьен. — И без вас, и без информации.

18. Мнения экспертов

Элоиза глянула на часы — без четверти девять. Вечера. А работы ещё не меньше, чем на час, голова уже не соображает совершенно, спать хочется со страшной силой. Тренировку она отменила, когда поняла, что иначе не успевает. По идее, таблицу и справку нужно было отослать вчера. Или хотя бы сегодня до обеда. Но вчера были погони и засады, потом бессонная ночь, к слову, повторить бы ещё, но спать-то всё равно хочется, потом игра в детектив, а потом оказалось, что ещё иногда и работать нужно. Причем дорогие сотрудники аккуратно и в срок сделали всё, что от них требовалось, Элоизе оставалось только завершить их работу.

Она уже некоторое время мечтала о чашке кофе, но подозревала, что эффект может оказаться обратным — она не проснётся, а наоборот, уснёт прямо за столом. Поэтому мечты оставались мечтами, а работа — работой.

Шаги в коридоре, шумы и шорохи, дверь отворилась, и появился Себастьен. Вот не было печали… То есть захотелось выскочить из-за стола и повиснуть у него на шее, но тогда она ничего сегодня не закончит, а её и без того уже ждут. И спать нужно иногда. Поэтому…

— Добрый вечер, монсеньор. Я ведь предупредила, что работаю, — она глянула на него поверх монитора.

Когда Элоиза поняла, что рабочий день закончился, а текущая задача — нет, то сразу же написала ему — тренировка отменяется, приезжать за ней не нужно.

— Понимаю, сердечко моё. Вам долго ещё? — спросил он.

— На час, наверное. Нет, ничего не получится, — она покачала головой. — Мне правда нужно закончить сегодня.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Заканчивайте. Я не тороплюсь, — он подмигнул и вышел в приёмную.

Элоиза хотела было вернуться к своему файлу, но зазвонил телефон. Линни. Вот ещё, да что же такое сегодня! Ладно, уже оторвалась, можно ответить.

— Привет, — выдохнула она.

— Привет, а ты чего еле шепчешь? Что случилось? Ты не расслабляешься после удачной тренировки? — тут же встревожилась сестрица.

Она время от времени звонила в тот момент, когда Элоиза, закончив тренировку, приводила себя в порядок и собиралась домой.

— Да жизнь какая-то стала, что не продохнуть. Не поверишь, я сижу на работе, и конца пока не вижу.

— Ты чего это? Ты же всегда всё успеваешь в срок?

— Это если нормально работать, а я вчера полдня проболталась неведомо где и сегодня так же. А работа — она, увы, сама не делается почему-то.

— Ну бывает, ничего, я в тебя верю, справишься. Много осталось?

— А чёрт его знает. Не вижу пока. Надеюсь, немного.

В приемной вдруг раздался смех. Ну вот кто ещё там? Дверь снова отворилась, появился Себастьен, поставил перед ней большую чашку кофе и маленькую тарелочку с шоколадным пирожным.

— Надеюсь, поможет, — тихо сказал он.

— Ой, спасибо! — она не ожидала. — Никогда ещё чашка кофе не была такой своевременной.

— Отлично, сердце моё.

— С кем это ты там мурлычешь по-французски? — заинтересовалась Линни.

— Монсеньор принёс мне кофе.

— О, радостная-то какая сразу! Твой монсеньор нереально крут, так ему и скажи. И вообще, сейчас закончишь разговор, пойдёшь и поцелуешь его от моего имени, поняла? — сестрица откровенно забавлялась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И как же именно мне следует это сделать? Как у вас с ним принято? — хмыкнула Элоиза.

— На твое усмотрение, ибо я ни разу этого пока не делала, — рассмеялась Линни. — Всё, пока, иди выполняй, что сказано, а потом работай.

— Пока, целую.

— Вот пойди и поцелуй, — и со смехом Линни отключилась.

Элоиза подняла голову — Себастьен был тут, он тем временем принёс ещё одну чашку и пирожных. В кабинет просунулась голова Кьяры:

— Добрый вечер, донна Эла! Может, вам поесть принести? А то вы тут так поздно сидите!

— Добрый вечер, Кьяра. Нет, спасибо, еды не нужно. Иначе я никогда эту работу не закончу, — добавила она в сердцах.

— Хорошо, я пошла в кабинет к вашим, там все ушли и я уберусь.

Она и впрямь закрыла дверь и ушла. Элоиза подождала немного, а потом выбралась из-за стола.

— Знаете, мне звонила Линни.

— В следующий раз передайте ей привет от меня, — откликнулся Себастьен. — Мне очень нравится ваша Линни.

— Тогда почему вы здесь, а не в Милане? — хмыкнула Элоиза. — Она вот тоже вами интересуется.

— Потому что она просто нравится, а без вас я жить не могу. Правда, если мы хотя бы раз в день не увиделись, то я существую с большим трудом.

— Линни сказала, что вы нереально круты. Впрочем, я с ней в этом моменте согласна.

— Неужели? — обрадовался он.

— Более того, она велела мне пойти и поцеловать вас. От её имени, разумеется. Поэтому вам придётся сказать, что она имела в виду.

— Представления не имею, честно.

— Тогда мне остаётся положиться на свою фантазию, — после чего она подошла и поцеловала его.

Поцелуи, кофе и пирожные заняли с четверть часа, а потом Элоиза вернулась за компьютер.

— Извините, но мне нужно закончить работу.

— Я подожду вас, — кивнул он. — Сколько, вы говорите, вам нужно времени?

Элоиза глянула в текст справки.

— Попытаюсь не засиживаться, — усмехнулась она.

Элоиза проверила файл в последний раз, сохранила и отослала. Уф. Что там со временем? Не так и страшно, конечно, без десяти минут десять. Но сегодня уже — никаких приключений. Достаточно. Более, чем достаточно!

Она выключила технику и повернулась к Себастьену, он мгновенно отложил телефон.

— Монсеньор, я закончила работу на сегодня.

— Ура! — он поднялся и помог ей выбраться из кресла.

Ноги держали, конечно, но их бы размять и потянуть, ибо как-то очень уж неуверенны.

— Но я буду честной и скажу, что не пригодна сегодня более ни для чего. Извините.

— Как же, а для ужина и сна?

— Ужина и сна? — удивилась она.

— Именно. Скажите, вы обедали сегодня?

— Не припомню, честно говоря. После всяческих разговоров и дознаний я пришла сюда и больше никого и ничего не видела. Пока вы не пришли.

— Тогда пойдёмте. Я попросил ужин для нас в вашу гостиную. Годится?

— Да, наверное. Идёмте.

Утро началось с будильника Элоизы. Накануне она практически шантажом заставила Себастьена выключить звук на своём телефоне и не брать его с собой в спальню. В конце концов, вчера, когда они поехали на свидание, он ни с кем не разговаривал, никому не звонил и никаких отчётов по телефону не принимал. Значит, и ещё одну ночь переживёт без связи.

Он встал первым, и отправился в душ, а когда появился оттуда с телефоном, то просто показал ей экран.

Гм. Двенадцать неотвеченных звонков. Восемь от Лодовико и ещё четыре помечены «Мауро ди Мариано».

— Он не дозвонился до вас и накинулся на Лодовико? — уточнила Элоиза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вероятно.

— А Лодовико не знал, где вы?

— Нет. И если был так настойчив, то там явно что-то необыкновенное.

— Звоните, — она улыбнулась.

— Привет, что за пожар? — он одной рукой держал телефон, а второй обнимал её. — Да какая тебе разница, где я был? Я понял, понял. Я поговорю с ним. Остальное в кабинете.