Троянская лошадка - Андрей Дышев

– Что касается меня, то я оказалась здесь исключительно ради денег, – сказала она приглушенным бархатистым голосом. – Потому что это единственное, ради чего можно рискнуть.

Проклятье! Ирэн все же решила добить меня! Мне хотелось заткнуть уши и не слушать, что она скажет еще.

– Любовь, обиды, тщеславие – это все химера, пустые звуки, – продолжала Ирэн, медленно скользя взглядом по моим ногам, ботинкам. – А деньги дают силу и власть. У кого сила и власть, у того все. В том числе и любовь (это слово она произнесла нарочито презрительно). Если, конечно, в ней кто-то всерьез нуждается.

– Она мне нравится! – произнесла Марго, негромко хихикнула и хлопнула в ладоши. Потом прильнула ко мне и шепнула на ухо: – Вот же стерва! Наверное, она мужиков пачками меняет…

Я оттолкнул Марго от себя, посмотрел на нее как на мелкую, глупую собачонку, посмевшую тявкать на людей.

– Слушай, ты… – процедил я сквозь зубы. – Что ты берешься судить о людях, которых совсем не знаешь? Сколько тебе лет? Что ты понимаешь? Да тебе, соплячка, только с подружками о мальчиках сплетничать!

Марго ничуть не обиделась на мой выпад, обрадованно улыбнулась, будто нашла в магазине безделушку, за которой долго охотилась, и, с удовольствием рассматривая мои глаза, произнесла:

– Ага… Все понятно… Суду все ясно…

Я встал и пересел ближе к рампе. Ирэн ударила меня в самое больное место. Она считает, что ей позволительно издеваться надо мной!.. После такой чувствительной оплеухи сидеть на месте было невыносимо. Я снова вскочил, быстро подошел к Марго, взял ее за плечи, приподнял и крепко поцеловал в губы.

– Извини, – сказал я ей.

– Ты просто прелесть! – ахнула Марго и всплеснула руками.

Все! Отныне Ирэн для меня не существует. И у нее нет власти надо мной. Я свободный человек. Я знаю себе цену. Мне раз свистнуть – и выстроится очередь самых красивых девушек Побережья. А Ирэн – это мой комплекс, химера, это мое глубокое заблуждение. Она никогда меня не любила, лишь разыгрывала передо мной скверный спектакль, вздыхала и закатывала глазки. Головой я дошел до этого лишь сейчас, но сердце мое давно чувствовало фальшь и потому оставалось холодным, на какие бы ухищрения Ирэн ни шла.

Я хотел выйти в тамбур, чтобы немного прийти в себя, но в отсеке появился ведущий с командой помощников.

– Уважаемые спасатели! – объявил ведущий. – Самолет приближается к конечной цели. Сейчас мои помощники помогут вам правильно надеть парашюты и походные рюкзаки, в которых вы найдете все необходимое.

Я взглянул на часы. Три часа ночи! Значит, мы в небе уже шесть часов. Где мы сейчас? Какая местность прячется под покровом ночи? Хорошо бы выйти в туалет и заглянуть под зеркало – может, там лежит очередная записка с разведданными от Морфичева?

Оператор включил освещение и принялся за работу. Помощники стали нахлобучивать парашютные ранцы на плечи спасателей. На нестандартной фигуре кардиолога лямки не сходились, и вокруг женщины суетились два помощника сразу, заставляя ее то втянуть живот, то расправить плечи. Марго придирчиво рассматривала парашют, который ей преподнесли, нашла на нем жирное пятнышко и, состроив брезгливую мордашку, потребовала, чтобы парашют заменили. Когда ее просьбу выполнили, она стала надевать на себя систему так, словно примеряла новый, вызывающе-экспансивный костюм. В черном иллюминаторе частично отражалась ее фигура, и Марго, любуясь собой, то поворачивалась боком, то приседала, то наклонялась. Я пристроил парашют на себе без посторонней помощи. Акулов тоже игнорировал опеку помощников; сначала он экипировал Ирэн, а потом уже разобрался со своим парашютом.

Затем началась выдача походных рюкзаков. Они были пронумерованы, на каждом из них болталась именная бирка. Прежде чем закинуть лямки рюкзака на плечи, я, не сдержав любопытства, раскрыл «молнию» и заглянул внутрь. Аптечка. Примус. Пластиковая бутылка с бензином… Я не заметил, как рядом со мной оказалась Марго.

– О! – произнесла она. – Тебе еще и веревку дали! А мне почему-то нет…

– Это потому, – ответил я, закрывая рюкзак, – что меня сбросят на горы, а тебя – в тайгу.

Это было первое, что пришло мне на ум, но, тем не менее, другого объяснения найти было трудно. Так я узнал, что рюкзаки укомплектованы по-разному, для каждого спасателя индивидуально, и потому снабжены именными бирками. Я не стал ломать голову, разгадывая хитроумный замысел продюсера и тонкости его Игры. Нас предупреждали: мы должны быть готовы к самым неожиданным, самым невероятным поворотам событий, и мне, как альпинисту, видимо, выпало счастье совершить прыжок на вершину какой-нибудь камчатской или чукотской горы.

Один из помощников, прижимая к уху радиостанцию, стал поторапливать. Ведущий и оператор встали по обе стороны люка, через который нас в самое ближайшее время вышвырнут наружу. Кардиолог, обвешанная ранцем и рюкзаком, словно колхозница, возвращающаяся с рынка, безостановочно крестилась и что-то шептала. Акулов, подражая бойцу спецназа, прыгал в полном снаряжении, определяя на слух, все ли хорошо закреплено. Ирэн, как тень, была где-то рядом с ним, но я старался не смотреть на нее. Марго пялилась на дисплей мобильного телефона, тыкала пальчиком по клавишам.

– Не ловит, – сказала она мне, пряча телефон в кожаный футляр, висящий у нее на шее. – Хотела ребятам в Австралию позвонить, там сейчас утро…

Я встал на сиденье коленом и прильнул к иллюминатору. Полный мрак. Ничего не видно, кроме крыла и проблескового маячка… Приставил ладони к вискам, чтобы плафоны отсека не отражались в стекле. На какое-то мгновение я увидел под крылом, в плотном матовом облаке, слабый всполох.

– Ребятки! Давайте! Не выливать же!

Я обернулся. Кардиолог протягивала мне и Марго стаканчики с водкой. Марго воинственно пискнула, вскинула вверх кулак и залпом выпила. На потолке вспыхнула и часто замигала красная лампочка. Я почувствовал, как самолет начал сбавлять скорость и проседать. Помощники засуетились и стали расставлять спасателей в том порядке, в каком они должны будут прыгать. Первой у люка поставили Ирэн. Щелк – и карабин вытяжного фала пристегнут к тросу.

– Вацура!! Мать вашу!! – донесся до меня крик ведущего. Оказывается, я должен прыгать вторым, после Ирэн.

– Удачи! – звонко крикнула мне в ухо Марго и, едва я проглотил водку, прижалась своим ртом к моим горьким губам.

Я встал за спиной Ирэн. Меня пристегнули к тросу. Я был так близко от нее, что улавливал запах яблочного шампуня. Мы уже миллион лет не были так близко, как сейчас. Ирэн убрала волосы наверх, туго стянув хвостик лентой. Я рассматривал ее шею, маленькую родинку, похожую на жучка. Она должна была чувствовать мое дыхание. Догадывалась ли она, что я стою за ней, что я так близко, что можно расслышать лихорадочный стук моего сердца?.. Самолет плавно качнулся, и я невольно прижался рюкзаком, который висел на моей груди, к парашютному ранцу Ирэн. Она не обернулась. Но она обязательно обернулась бы – чисто машинально, – если бы не знала, что это я. Значит, она знает, она чувствует… Я с трудом подавил в себе желание протянуть руку и дотронуться до ее шеи. Ирэн излучала какие-то невообразимые флюиды, которые парализовали мою волю и мысли, и я снова испытывал мучительное чувство вины перед ней.

– Ку-ку! Привет!

За мной поставили Марго. Ее жвачка оглушительно лопнула у моего уха. Ослепительный свет видеокамеры брызнул мне в глаза. Ведущий что-то орал в микрофон. Кто-то из экипажа распахнул створку люка, и ураганный ледяной ветер ворвался в отсек. Ирэн невольно отступила от края пропасти. Помощник с рацией, перекрикивая рев ветра, начал отсчет для Ирэн.

– По моей команде прыгаешь! Девять! Восемь! Семь!..

Где-то впереди, в соседнем отсеке, у распахнутого люка так же стоял Крот и тоже готовился к прыжку. На меня вдруг накатило странное чувство, похожее на панику. Сейчас Ирэн сделает шаг вперед, и ночной мрак поглотит ее навеки. И я никогда ее больше не увижу. Я никогда не скажу ей того, что давно собираюсь ей сказать… Неужели я не в силах что-либо изменить? Неужели мы стали заложниками судьбы, и она неумолимо ведет нас с Ирэн к катастрофе?

Я схватил ее за плечи.

– Ирэн!!

Она повернула голову.

– Ирэн, не прыгай! – твердо и с полным осознанием смысла этих слов крикнул я.

Ее брови выгнулись, в милых глазах застыл вопрос.

– Шесть… Пять… Четыре… – считал помощник.

– Не прыгай, Ирэн! Не делай этого! Нам надо остаться и поговорить.

Я торопился. Я физически чувствовал, как летит время, как оно хлещет, будто кровь из глубокой раны.

– Я был не прав! – выкрикнул я ей в лицо. – Ты нужна мне…

– Кирилл! – произнесла Ирэн, как мне показалось, с отчаянием.

– Два… Один… Приготовились! – крикнул помощник.

Камера слепила нас. Ветер срывал с губ слова.

– Кирилл, – повторила Ирэн и слегка подала корпус вперед. – Я тебя… я тебя… – И тут она с жаром, с веселым озорством выпалила: – Я тебя на дух не переношу! Я видеть тебя не могу! Понял?