Ренессанс - Иван Аршинин

Его размышления прервал механический женский голос:

– Главная лаборатория, мистер Моро.

Алекс молча вышел и направился в кабинет к своему отцу. По дороге он встретил пару ученых, которые любезно с ним поздоровались. Алексу было не до любезностей. Вот-вот начнется масштабное строительство в Нью-Тауне. В городе начнется полный хаос, и ему хотелось как можно скорее вытащить оттуда Айзека.

Он постучал в дверь и тут же вошел. Отец стоял возле большого стола, махал руками в воздухе, а проекционная голограмма крутилась, повторяя его движения.

– Над чем работаешь? – спросил Алекс.

– Думаю, как уместить в военном импланте оружие. Уже всяческие перепробовал, получаются слишком громоздкие неестественные руки. Так не должно быть.

– А может, стоит поместить туда оружие поменьше, например, полуавтоматический пистолет, тогда будет все отлично.

– С этим проблем нет, а как уместить в руку автомат? Как сделать так, чтобы на трансформацию уходило минимум времени. Пистолет спокойно собирается и его можно перекладывать из руки в руку. С более сложным вооружением возникли проблемы.

– Отец, – начал серьезным тоном говорить Алекс. – Мне нужен твой совет.

Франклин вмиг поднял на сына глаза и, взмахнув руками, закрыл всю проекцию. Теперь стол был просто столом.

– Я слушаю тебя.

– Как поднять к нам Айзека?

– Сынок, ты уже взрослый парень, и если хочешь занять тут руководящую должность, прояви усилия. А то Совет считает тебя до сих пор юнцом, который мало на что способен.

– Что значит мало на что?! – возмутился Алекс.

– Знаю, знаю, – стал успокаивать отец. – Ты предложил им отличный план, и его вскоре реализуют, но, к примеру, мистер Ньюэлл хочет видеть в тебе отличного руководителя, который сможет в будущем занять самое лакомое место, но пока в тебе нет какой-то искры, как говорит он. Если хочешь поднять сюда Айзека, сделай это. Сделай, может, слегка грубо, я думаю, если ты покажешь ему все, он поймет, он отличный парень, а то, что он обижен на тебя, это понятно. Мало того, что пришлось его оставить в самый трудный момент, ты еще и переманил его девушку к себе, я это никогда не поддерживал, ты знаешь.

Алекс понимал, что отец от него хочет, и лишь стоял и кивал головой. Возражать и перечить отцу он не любил. Он сильно уважал его и не мог вставить своего слова поперек.

– Я понял тебя, пап, думаю, у меня есть идеи.

Отец одобрительно кивнул, улыбнулся и стал дальше рассматривать чертежи военного импланта.

Алекс отправился в ангар, где стояли самолеты.

Глава 13.2

Мы уже подъезжали к моему дому, я припарковался и заглушил мотор.

– Идем? Или ты уже передумала? – спросил я.

– Нет, я все еще согласна.

Взяв коробку, я передал Еве ключи от машины. Она помогла достать мне из кармана ключи и открыла дверь в подъезд. Зайдя в лифт, она в друг сказала:

– И никакого секса или даже намеков на него.

– Я знаю, я же обещал, просто дружеская беседа не более.

Я гостеприимно распахнул дверь, приглашая Еву войти. Мы оба чувствовали усталость в ногах, я пригласил ее пройти в гостиную, когда она снимет верхнюю одежду, она последовала моему предложению. Я быстро скинул с себя одежду и направился в кухню поставить чайник и сделать что-нибудь съедобное.

Когда я вошел, Ева сидела и разглядывала содержимое коробки, да так увлечено, что не сразу заметила меня.

– Тут просто кладезь всякой ерунды. Какие-то записи, дневник одного из медработников клиники. Причем, что самое любопытное, знаешь?

– Что?

– Этот дневник старше нас с тобой, первая запись в нем датирована двенадцатым февраля шестьдесят четвертого года.

Я присвистнул.

– И почему тогда эта коробка до сих пор сохранилась, да еще и стояла в спальной комнате под кроватью одного из работников, я сомневаюсь, что кто-то с шестьдесят четвертого не заглядывал под кровать.

– Этого мы не узнаем, может, работник нашел ее где-нибудь в архивах, она ему показалась интересной и он забрал ее, также как сейчас мы с тобой, чтобы почитать на досуге.

– Может быть, – согласился я. – Главное, чтобы эта коробка не была проклята, и сегодня ночью она не напустила на нас свое проклятие. Опять же, а-ля дешевые фильмы ужасов, – усмехнулся я.

– Ой, иди ты, – отмахнулась она от меня.

– Ты чай будешь?

– Нет, мне бы в душ.

– Конечно, иди, я сейчас дам тебе все необходимое.

Я взял чистое полотенце и прихватил свою майку, которая слегка растянулась и вполне сойдет за ночную рубашку. Я вернулся в гостиную.

– Держи полотенце, и я имел смелость предложить тебе свою чистую майку, это на всякий случай, вдруг захочешь скинуть одежду и походить свободно.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Я сел на диван и откинулся на спинку. Как же я устал. Вечер был богат на события. Я поймал себя на мысли, что у меня уже давно никто кроме меня не принимал душ, а тем более девушка. А сейчас там стоит просто прекрасная молодая дива, ее тело ласкают теплые струи воды, она там совершенно голая, вся горячая от воды.

Спокойствие. Я вдохнул-выдохнул. И так три раза. Не стоит сейчас нагонять подобные мысли.

Получится ли у нас что-нибудь с Евой… Мне бы хотелось попробовать завести с ней отношения, тем более после столь длительного периода одиночества, который у меня был, мне очень хочется настоящей женской ласки, искренней и нежной.

Я достал из коробки старую помятую книгу. Это оказался дневник, о котором упомянула Ева. Обложка слегка потрепанная. Края твердой обложки уже превратились в труху, страницы пожелтели, скорее всего, он лежал долгое время в сыром помещении. И пах он сыростью. Первая запись гласила:

"Приехали утром, рано. В машине, в которой нас везли, было холодно, ног не чувствую до сих пор. Не заболеть бы. Дали пару дней на адаптацию к клинике. Местечко вполне неплохое. Ребята из персонала приветливые. Клиника, конечно, производит впечатление. Уж не знаю, успею ли я обойти ее за два дня, что нам предоставили. По дороге сюда познакомился с парнем. Возможно, за год, что я буду тут работать, мы станем друзьями. Если честно, уже скучаю по своей жене и дочке. Пока я с трудом представляю как буду без них целый год".

Дальше было не разобрать, видимо попала влага, и чернила расползлись в кляксу. А затем стало вполне читаемо, и я стал дальше разбирать почерк этого мужчины:

"Посмотрел на больных, что тут находятся. У них как раз была прогулка в парке. Мне искренне жаль этих людей. Тут люди разных возрастов, есть и старики, есть вполне молодые, может, чуть старше тридцати лет. Как девушки, так и парни. Я им сочувствую."

Я оторвался от чтения и посмотрел, сколько в этой книге заполнено страниц. Последнее число стояло пятнадцатым июля шестьдесят пятого.

Вообще, записи получились вполне объемными. Интересно будет почитать. Прислушавшись я понял, что Ева еще моется, интересно, почему она так долго.

Следующая запись была от тринадцатого февраля.

"Первая ночь прошла вполне неплохо, нас заселили в небольшую комнату, где есть душ, туалет и одна двухъярусная кровать. Мы попросили, и нас заселили с тем парнем, с которым я ехал сюда. Зовут его Бенедикт, но он просит, чтобы я звал его Беном. Мне не трудно. Я выбрал кровать, что ниже, я часто ночью встаю в туалет, и не хотелось бы навернуться сверху в полудреме. Как я выяснил, Бен вообще без семьи, и только поэтому он поехал сюда, тем самым, поставив мой выбор под сомнение. Мол, семейным людям тут делать нечего. Я объяснил свой выбор тем, что тут неплохо платят, и я смогу содержать семью. Он похвалил меня, что я готов ради семьи на многое. Вообще, Бен мне нравится, он немного странный, но ведь каждый из нас слегка чокнутый?"

Затем было два дня пробелов, и следующая запись шла от пятнадцатого февраля.

"В мой первый рабочий день меня сразу поставили на ночное дежурство. Как считаю, я справился на отлично. Спать нельзя, но и поспать там не удается. Я сидел в четвертом холле, где самые большие блоки. Когда ты находишься у себя в комнате за закрытой дверью, ты не слышишь ничего, а когда ты сидишь на дежурстве, то понимаешь, что не все больные спят по ночам, кто-то кричит просто душераздирающими криками. Как я понял, таким вкалывают успокоительное и одевают смирительную рубашку. Периодически ко мне подходил Бен, он тоже работал в ночь, и его задачей был обход, он заглядывал в маленькие круглые окошки, которые находятся на дверях в палаты, проверял больных. Сегодня я половину дня проспал. Как проснулся, сразу же сел писать письмо жене, завтра, по слухам, придет машина, которая заберет наши письма и привезет почту. Прошло только несколько дней, а я уже безумно скучаю по семье".

Затем мое чтение прервала вошедшая Ева, которая стояла в проеме и вытирала свои волосы полотенцем.

– Ты все-таки надела майку, – заметил я.

– А почему нет?

Она прекрасна, ее красивые бедра сводят меня с ума, также я приметил, что у нее и на ногах имеются татуировки. Это, если честно, мне нравилось, не знаю почему, но ей придавало это особого шарма.