Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич

Возвратившись в Москву, Шеймов стал действовать прямо и незатейливо. Время от времени незаметно покидая свою квартиру, он отправлялся на встречи со связными, назначенные на многолюдных улицах столицы. Американцы удивлялись такому выбору места встречи, но неизменно уступали своему ценному агенту со словами: «Ну что ж, в конце концов это вы рискуете собственной шеей».

Условием передачи в распоряжение ЦРУ известных ему секретов шифрованной связи Шеймов поставил вывоз своей семьи в США и предоставление американского гражданства. Об оплате американцами шпионских услуг Шеймова в «Башне секретов» не сказано ничего. Однако понятно, что одного права гордо именовать себя полноправным гражданином страны для благополучия семьи недостаточно, даже если эта страна — богатая Америка.

А вот какую характеристику своему бывшему подчиненному спустя десять лет после его побега на Запад дал в газетном интервью начальник 8-го главного управления КГБ СССР Н.Н.Андреев: «В публикациях о Шеймове отмечалось, что он оказал большую услугу американскому радиошпионажу, имел доступ к самым важным секретам КГБ и даже участвовал в составлении сводок для ЦК. Но здесь не все соответствует действительности. Нужно отделить зерна от плевел. Во-первых, ни один рядовой сотрудник не владеет полностью нашей информацией. А Шеймов был именно рядовым сотрудником, допущенным к весьма ограниченному кругу служебных секретов. Некоторое время он занимался обслуживанием шифровальной техники, а затем был переведен в подразделение, ведущее строительно-монтажные работы в совзагран-учреждениях. Кстати, сразу после его исчезновения мы позаботились о безопасности тех точек, где бывал Шеймов. Просчет в другом: мы не сумели разглядеть истинное лицо этого человека. Врал он и нам, и новым своим хозяевам: например, Шеймов не мог привлекаться к составлению сводок для ЦК уже по той простой причине, что в сферу деятельности нашей службы подготовка таких документов не входит. И все же, на мой взгляд, предательство В.Шеймова бросило определенную тень на сотрудников «восьмерки». А эти люди, поверьте мне, хоть и молоды, но честные и бескорыстные. До Шеймова иностранные разведки тоже пытались соблазнить, переманить на свою сторону наших шифровальщиков. Но в последнее время такие попытки участились. Так, наши шифровальщики в США, вернувшись из городского магазина, обнаружили в кармане конверты, в которых были приглашение к предательству и аванс за согласие — бриллиант».

Тайны рейса 007

Самолет «Боинг-747» авиакомпании КАЛ, следовавший рейсом 007 из Нью-Йорка в Сеул, начал свой полет 1 сентября 1983 г. в 4.05 по Гринвичу. В 11.30 он завершил первую часть маршрута, коснувшись посадочной полосы в Анкоридже, на Аляске. Он должен был вылететь отсюда в Сеул почти через час, поэтому пассажирам предложили размяться в здании аэропорта, где они смешались с теми, кто летел из Лос-Анджелеса в Сеул рейсом 015 той же южнокорейской авиакомпании.

Экипаж рейса 007 в Анкоридже полностью сменился. Механики проверили на «боинге» радио и 2 компаса. В одном из них обнаружили неполадки, но исправлять не стали, оставили до Сеула, поскольку второй работал нормально, а кроме компасов на самолете были 4 полностью исправные независимые навигационные системы. Авиалайнеру было еще далеко до предельного срока службы, и только 3 недели назад он прошел полное техническое обслуживание и проверку. Командование на борту «боин-га» принял Чун Бун Сун, полковник резерва ВВС, один из лучших южнокорейских летчиков.

Чун Бун Сун заметно выделялся даже среди пилотов КАЛ. В качестве летчика ВВС он был известен как агрессивный тип, готовый идти на риск и не способный на компромиссы. Он считался асом и принимал участие во множестве военных парадов. Это был не просто сорвиголова: он налетал более 10 тыс. часов и настолько хорошо разбирался в электронике, что заслужил кличку «Человек-компьютер». На линии Анкоридж — Сеул он работал уже 5 лет. Второй пилот, подполковник резерва ВВС Сон Дон Вин, также был классным летчиком.

Пассажиров на рейсе 007 было мало. Обычно их число достигало 350, а на этот раз набралось всего 240. Экипаж же был, наоборот, необычно большим. Во время других полетов он с обслуживающим персоналом не превышал 18 человек. В этот раз их было 29.

Но все это выглядит малозначащим по сравнению с тем, что происходило при заправке самолета горючим. Сохранившиеся документы показали: в самолет залили почти на 5 тонн больше горючего, чем полагалось по расчетам компьютера при данном грузе, скорости, ветре, температуре и с нужным аварийным запасом, что и было отпечатано его принтером в плане полета. Пилоты никогда не вносят в него поправок. Но на этот раз командир корабля Чун перечеркнул заявку ЭВМ. Увеличивать без надобности вес самолета топливом — грубая ошибка, и это явно противоречило репутации Чуна.

Чун должен был поднять свой «боинг» в воздух в 12.20 и отправиться по маршруту Ромео-20. В действительности самолет взлетел на 40 минут позже. До этого времени экипаж был занят программированием инерционной навигационной системы (ИНС).

ИНС представляет собой чудо современной электроники. Она состоит из трех компьютеров, причем, даже если два из них выйдут из строя, система сохраняет работоспособность и ведет лайнер с замечательной точностью (допустимое отклонение не превышает 1 мили на 5 тыс. миль пути). Чтобы избежать человеческой ошибки при программировании, программа вставляется в компьютеры готовой, записанной на кассетах, которые специально упакованы вместе с планом полета. Но после этого обязательна процедура проверки, когда бортинженер «проигрывает» кассету на своем компьютере, а первый и второй пилоты следят за соответствием данных плану полета на двух своих. Все это было сделано.

Пилоты считают ИНС практически безошибочной. Но и кроме нее на «боинге» были другие средства навигации, в частности радиоаппаратура для слежения за наземными радиомаяками. Вдобавок, экипаж мог воспользоваться маяком в пункте Бетел к юго-западу от Анкориджа.

007 начал отклоняться от курса немедленно после взлета. Диспетчерский пункт аэропорта Анкориджа отметил, что на полпути к цели 007 был уже в 6 милях к северу от курса. Но это экипаж не смутило — времени для поправки было много. Через 50 минут после взлета 007 радировал, что он прошел Бетел. Но, как показывают записи с военного радара США в Кинг-Сэлмоне, самолет в действительности прошел на дюжину миль севернее.

Этот момент являлся критическим в нескольких отношениях. Хотя самолет менял курс еще несколько раз, направление, которое он взял у Бетела, вело его в глубь советской территории, в район, который на навигационной карте Чуна был обведен жирной синей линией с надписью: «Внимание! Самолет приближается к зоне, где он может быть обстрелян без предупреждения». Самолет никаким образом не мог оказаться у Бетела, если бы экипаж вел его по маршруту Ромео-20. ИНС вывела бы его к контрольному пункту. То же самое сделал бы автопилот, нацеленный на радиомаяк Бетела. Если бы и ИНС, и автопилот не работали, проход над этой точкой обязывал капитана проверить навигационные инструменты.

Более того, обычный магнитный компас в пилотской кабине (независимый от остальных систем) показал бы отклонение от маршрута и с продолжением полета показывал бы его все более явно. Думать, что 007 случайно сбился с курса у Бетела, — означает поверить, что командир и экипаж виновны в сверхъестественном разгильдяйстве и невнимании. Поэтому возможные объяснения случившемуся строго ограниченны.

Либо и ИНС, и автопилот вышли из строя, а команда не заметила желтой вспышки на панели приборов, сигнализировавшей об этом. К тому же экипаж должен был не обращать внимания на компас и радар, показывавшие совсем другую линию побережья Аляски, чем та, через которую они должны были пролетать.

Либо ложная программа полета умышленно была заложена в ИНС самолета в Анкоридже с целью полета над советской территорией, что нельзя было сделать без ведома экипажа, особенно учитывая тот факт, что они дали ложные сведения о своем проходе над Бетелом.