Утраченный символ - Дэн Браун

?

«Питер скрывает, что болен?»

В трубке воцарилась гнетущая тишина.

– Ох, извините, пожалуйста… Очевидно, я только что допустил непростительную профессиональную ошибку, позвонив вам. Мистер Соломон говорил, что вам известно о его визитах ко мне, но теперь я вижу, что это не так.

«Мой брат солгал своему врачу?»

Кэтрин не на шутку разволновалась.

– Он болен?

– Простите, мисс Соломон, врачебная тайна не позволяет мне обсуждать с кем-либо здоровье вашего брата. И уж конечно, не следовало говорить вам, что он мой пациент. На этом давайте попрощаемся, но, если он выйдет на связь, передайте, чтобы сразу же мне позвонил.

– Постойте! – воскликнула Кэтрин. – Умоляю, скажите, что с ним такое?

Доктор Аваддон вздохнул, коря себя за допущенную ошибку.

– Мисс Соломон, не стоит огорчаться… хотя я прекрасно вас понимаю. Не волнуйтесь, с вашим братом все хорошо. Он только вчера был у меня.

– Вчера? А следующий визит назначен на сегодня? Выходит, это серьезно.

Доктор тяжело вздохнул.

– Давайте подождем еще чуть-чуть, прежде чем…

– Я еду к вам, – перебила его Кэтрин. – Где вы находитесь?

Тишина.

– Доктор Аваддон? Я и сама найду ваш адрес, но будет проще, если вы мне его продиктуете. В любом случае я скоро приеду.

Он помолчал.

– Если мы встретимся, мисс Соломон, будьте добры, не говорите об этом брату, пока мне не представится шанс объяснить свою оплошность.

– Хорошо.

– Благодарю. Мой офис в районе Калорама-Хайтс. – Он назвал адрес.

Через двадцать минут Кэтрин Соломон уже колесила по величавым улицам престижного жилого района. Сначала она позвонила на все номера брата – безрезультатно. Ее не так уж волновало, где сейчас Питер, но весть о том, что он тайно посещает врача, обеспокоила Кэтрин не на шутку.

Наконец отыскав нужный дом, Кэтрин растерялась.

«И здесь находится кабинет врача?»

Вход в роскошный особняк преграждали кованые ворота, оборудованные камерами; за воротами простиралась обширная зеленая лужайка. Кэтрин притормозила, чтобы уточнить адрес. Одна из камер тут же повернулась в ее сторону, и в следующий миг ворота распахнулись. Кэтрин осторожно подъехала к дому и остановила машину у гаража на шесть машин, рядом с длинным лимузином.

«Ничего себе врач!…»

Она вышла из машины. В ту же секунду входная дверь особняка отворилась, и на пороге возник элегантный мужчина. Он был красив, необычайно высок и довольно молод – по голосу Кэтрин решила, что он старше. Тем не менее доктор выглядел изысканно и отличался лоском, какой обычно свойственен мужчинам в возрасте, – безупречный костюм с галстуком, идеально уложенные светлые волосы…

– Мисс Соломон, я доктор Кристофер Аваддон, – произнес он легким, воздушным шепотом.

Они пожали друг другу руки – кожа у него была мягкая и ухоженная.

– Кэтрин Соломон, – представилась она, стараясь не смотреть на его чересчур гладкое и загорелое лицо.

«Он что, мажется тональным кремом?»

С растущей тревогой она вошла в роскошно обставленный холл. Откуда-то звучала классическая музыка, и пахло так, словно где-то курили фимиам.

– У вас очень красиво, – сказала Кэтрин, – но я ожидала увидеть более рабочую обстановку.

– Мне повезло, я могу работать дома. – Доктор Аваддон пригласил ее в гостиную и подвел к камину, в котором потрескивал огонь. – Чувствуйте себя как дома. Я заварил чай – сейчас принесу, и мы с вами побеседуем. – Он ушел на кухню.

Кэтрин Соломон не села. Она научилась доверять женской интуиции, и что-то в этом доме было неладно – по спине даже побежали мурашки. Гостиная, обставленная антиквариатом, совершенно не походила на приемную врача. На стенах висели картины со странными античными сюжетами. Кэтрин остановилась перед большим полотном с тремя грациями – их обнаженные тела были выписаны яркими, живыми красками.

– Это Майкл Паркс, масло. – Доктор Аваддон бесшумно возник за ее спиной, неся поднос с горячим чаем. – Сядем у камина? – Он жестом предложил ей кресло. – У вас нет причин нервничать.

– Я не нервничаю, – слишком быстро ответила Кэтрин.

Он тепло улыбнулся.

– Видите ли, это моя работа – чувствовать, когда люди нервничают.

– Простите?

– Я психиатр, мисс Соломон. Это моя профессия. Ваш брат ходит ко мне уже больше года. Я его лечащий врач.

Кэтрин недоуменно воззрилась на доктора.

«Мой брат лечится у психиатра?»

– Часто пациенты не желают афишировать лечение такого рода. Я допустил грубую ошибку, позвонив вам, но в свое оправдание могу сказать, что ваш брат сбил меня с толку.

– Я… я понятия не имела.

– Простите, что заставил вас понервничать, – с искренним сожалением проговорил доктор Аваддон. – Кстати, я заметил, что вы приглядываетесь к моему лицу. Да, я пользуюсь косметикой. – Он смущенно потрогал щеку. – У меня кожная болезнь, которую я предпочитаю скрывать. Обычно крем наносит жена, но, когда она в отъезде, приходится полагаться на собственные неумелые руки.

Кэтрин кивнула, не в силах вымолвить ни слова от стыда.

– А эти чудесные волосы, – он тронул свою пышную шевелюру, – парик. Кожная болезнь затронула волосяные луковицы, и все мои волосы сбежали с корабля. – Доктор пожал плечами. – Наверное, тщеславие – мой единственный грех: чересчур много внимания уделяю внешности.

– В таком случае мой грех – невоспитанность.

– Что вы! – Аваддон обезоруживающе улыбнулся. – Начнем, пожалуй, с чая?

Они устроились у камина, и Аваддон взялся за чайник.

– Ваш брат приучил меня пить чай во время наших встреч. Он говорит, все Соломоны – большие любители чая.

– Да, семейная традиция, – кивнула Кэтрин. – Черный, пожалуйста.

Несколько минут они пили чай и разговаривали о пустяках, но Кэтрин не терпелось узнать о брате.

– Так почему Питер вас посещает? – спросила она.

«И почему он не сказал об этом мне?» Да, на долю Питера выпало немало горя – в юности он потерял отца, а потом, с перерывом в пять лет, похоронил единственного сына и мать. Однако он всегда отыскивал способ не отчаиваться и жить дальше.

Аваддон отпил чаю.

– Ваш брат обратился ко мне, потому что может мне доверять. Я для него не просто врач, нас связывают более тесные узы. – Он кивнул на стену, где висел какой-то документ в рамочке, похожий на диплом. Кэтрин разглядела двуглавого феникса.

– Вы масон?

«Да еще и самой высокой степени!»

– Видите ли, мы с Питером в некотором роде братья.

– Вы, наверно, совершили что-то выдающееся, раз вас посвятили в тридцать третий градус.

– Не совсем, – ответил Аваддон. – Мне досталось немалое наследство, и я часто поддерживаю масонские благотворительные фонды.

Теперь Кэтрин поняла, почему ее брат так доверяет молодому врачу.

«Масон с большим состоянием, вдобавок меценат и интересуется историей.

Похоже, у доктора Аваддона было много общего с ее братом.

– Когда я спросила, почему мой брат вас посещает, я имела в виду немного другое: не то, почему он выбрал именно вас, а зачем ему вообще понадобились услуги психиатра?

Доктор Аваддон улыбнулся:

– Да, я понял. Просто хотел вежливо уйти от ответа. Мне нельзя обсуждать с вами дела моего пациента. – Он замолчал. – Однако, должен признать, я несколько озадачен. Почему он скрывает от вас наши беседы? Ведь они имеют непосредственное отношение к вашей работе.

– К моей работе?! – воскликнула Кэтрин, пойманная врасплох.

«Брат рассказал кому-то о моих экспериментах?»

– Недавно ваш брат советовался со мной насчет психологических последствий, которые могут иметь ваши недавние открытия.

Кэтрин чуть не поперхнулась чаем.

– В самом деле?… Удивительно, – выдавила она.

«Неужели Питер проболтался о моей работе своему психиатру?»

В целях соблюдения секретности брат и сестра договорились, что ни в коем случае и ни с кем не станут обсуждать происходящее в лаборатории. Мало того, на строгой конфиденциальности настаивал именно Питер.

– Мисс Соломон, вы, разумеется, понимаете, что ваш брат очень беспокоится, какой эффект произведут ваши исследования, когда о них узнает весь мир. Питер приезжал ко мне обсудить возможные последствия… психологического характера.

– Понятно, – ответила Кэтрин. Чашка в ее руках слегка дрожала.

– Мы с Питером поднимали сложные вопросы: что случится с людьми после того, как великие тайны мироздания наконец будут открыты? Что произойдет, если то, что многие принимали на веру, окажется фактом? Или, напротив, вымыслом? Не лучше ли оставить некоторые вопросы без ответа?

Кэтрин не верила собственным ушам, однако старалась не дать воли чувствам.

– Доктор Аваддон, поймите меня правильно, я бы предпочла не обсуждать с вами мою работу. Я не собираюсь оглашать результаты исследований, и до поры до времени мои открытия надежно спрятаны в лаборатории.