Позолота вся сотрется 2 (СИ) - Ворожея Тина

И словно услышав слова девушки, моя Кошка заурчала и потянулась к Патрисии.

Мне это не понравилось, стало обидно. Я значит уже второй день пытаюсь достучаться до своей кошки и ответа не получаю, а на льстивые слова чужой девушки она вот как реагирует! Но оттесняя обиду, неясная и опасная мысль зародилась на самом дне моего сознания. Эта мысль была еще прозрачной, похожей на легкий дымок, но я была уверена, что совсем скоро она станет плотной и осязаемой.

Еще один день нашего заточения тянулся очень, очень долго. Сил у меня становилось все меньше. Мы с Патрисией предпочитали не разговаривать, следовали вслед за тенью, хотя в железной, нагретой солнцем коробке, тень от раскаленной стены была лишь призрачным спасеньем. Я чувствовала себя куском мяса, который жарился на сковороде. На большой, ржавой и адской сковороде.

Наши спасатели безнадежно опаздывали, еще немного и спасать им будет некого... Я покосилась на синюю флягу и облизала сухие, потрескавшиеся губы. Мы с Патрисией договорились, что следующий живительный глоток будет сделан только тогда, когда солнце переместится на противоположную нам стену. А до этого момента надо расслабиться и терпеть, так мы сможем экономить эту солоноватую, теплую, но черт побери такую вкусную и желанную воду.

С трудом оторвав взгляд от синего искушения, я посмотрела на Патрисию. Она лежала прикрыв глаза, ее дыхание было таким слабым и незаметным, что мне стало тревожно.

- Патрисия? - мой голос был похож на карканье простуженной вороны.

Девушка вяло шевельнулась и со стоном перевернулась на спину, а затем захихикала. От ее тихого смеха мне стало не по себе. Если бы она заплакала или даже потеряла сознание, это было бы более уместным в сложившейся ситуации. Но Патрисия хихикала не открывая глаз. Ее смех становился все громче и все заливестей. Уже через минуту он метался отскакивая мячиком от раскаленных, железных стен. У девушки явно началась истерика.

Я вспомнила, что в таких случаях, кажется может помочь хорошая оплеуха. Звук моей пощечины прихлопнул визгливый смех словно сумасшедшую муху.

Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Патрисия открыла глаза и досадливо потерла горящую щеку.

- Ну, спасибо тебе Николь! Видимо прав был мерзкий комиссар Редли Браун. Еще немного и мы поубиваем одна другую.

Она замолчала на долгое время. Я насторожилась когда Патрисия вдруг внезапно поднялась и отряхиваясь от пыли и ржавчины подошла ко мне.

- Николь, у тебя же есть какой нибудь план? Я наблюдаю за тобой. Ты все время пытаешься с кем то говорить. Это с ней? С твоей кошкой? Почему же она тебе не отвечает? Возможно ее и не существует вовсе! - ее голос сейчас был звонким и требовательным.

Я пожала плечами и промолчала - отчасти потому, что сама уже не была совсем уверенна в своих способностях. Упрямая кошка, напрочь отказывалась мне помогать... Но если она отказывается помогать мне, то возможно...

- Послушай Патрисия, а как насчет того, что бы переселить мою кошку к тебе?

Девушка замерла, зыркнула на меня лихорадочно блестящими, темно-шоколадными глазами.

- Это немыслимо! Исключено! Мы с тобой даже не родственники! - слабо пролепетала она. - Я слышала конечно о тех редчайших случаях, когда вторая половна сущности переходила в другое тело. Но это были очень близкие люди... Мать и дочь, отец и сын. Родные братья или же родные сестры...

- Все первые варианты нам не подходят, а вот, как ты смотришь насчет родных сестер? - решительно перебила неуверенную речь Патрисии.

Я шагнула поближе и доверительно протянула к ней руку.

- Знаешь, у меня было очень много времени изучать умные книги в самой древней библиотеке, в своем поместье Соррель. Я постепенно теряю все волшебные дары, которыми меня так щедро наградили. Наверное я неблагодарная, легкомысленная глупышка. Одно успокаивает - блестящая память и способности к рисованию кажется всегда будут при мне, - закусив губу, грустно улыбнулась. - Я отлично помню все заклинания. Вначале мы совершим обряд Родства, а затем...

Запнулась, чутко прислушиваясь. Неужели моя кошка согласна со мной? Неужели она выбрала хозяйкой Патрисию? Стало невыносимо обидно. Но если она действительно согласна на переход, то медлить, тянуть время нельзя. Следующий день мы вряд ли переживем, медленно поджариваясь на этой адской, ржавой сковороде. Значит прочь сомнения, сожаления и обиды. Надо действовать!

- Ты готова Патрисия? - мой голос звучал спокойно и решительно. - Хочу предупредить, что все может пойти наперекосяк. Я могу забыть тонкости текста, у нас с тобой может быть полнейшая несовместимость, моя кошка - существо упрямое и может передумать в самый последний момент. По большому счету, существует масса причин по которым мы можем умереть в процессе этих всех..., - я запнулась подбирая верное слово. - В процессе всех этих манипуляций! - выдохнула обреченно.

Патрисия замерла, она стояла неподвижно. Пот обильно стекал с ее лба и щек, густые кудри мокрыми прядями облепили скулы и губы.

- Ну, ты даешь, - произнесла она задумчиво. - Жалеть не будешь? Впрочем жалеть возможно будешь, когда мы спасемся. А если погибнем..., - она опять опасно захихикала.

- Не заставляй меня опять давать тебе пощечину. Соберись! Повторяю - ты готова?

Девушка оборвала свое истерическое хихиканье. Лицо ее приняло серьезное выражение.

- Да! - коротко, резко, с вызовом ответила она.

- Тогда подумай, чем мы можем сделать надрезы на руках. Видишь ли, крови нам понадобится достаточно. В этих чертовых заклинаниях, почти все завязано на крови!

Патрисия немного побледнела, а затем шагнула и наклонившись подняла свой некогда щегольский, концертный пиджак. Порывшись в карманах она извлекла маленький, перочинный ножик.

- Думаю, это подойдет. Но, он такой тупой! - ее лицо скривилось, а плечи передернулись от неприятных предвкушений.

Лезвие крошечного ножа оказался действительно на редкость тупым. Я не резала свое запястье, а остервенело его пилила, стараясь не плакать и не кричать от боли. Когда первые капли темно-красной крови слабыми толчками лениво заструились вниз, я испытала настоящую радость.

Патрисия уже протягивала свое кровавое, искромсанное запястье. Наши руки соеденились. Под разогретым беспощадным солнцем потолком, отскакивая от равнодушных стен зазвучали слова заклинания. Мой голос уже мне не принадлежал. Он набирал мощную власть, он питался кровью, он высвободил древние и могучие силы.

Затряслись, завибрировали железные стены. Туго закрутились спирали жаркого воздуха, отчаянно закричали чайки, а плеск волн смешался со стуком моего сердца. Так продолжалось довольно долго. Ведь заклинание было очень длинным. Но я справилась, память меня не подвела, а последние слова были подобны грому небесному.

Падая я видела все словно со стороны, словно я сижу в первом ряду театра и смотрю на сцену.

Вот моя хрупкая фигурка белым, искореженным мотыльком рухнула на ржавый пол. Красное торжественно и эффектно смотрится на белом. Кровь тонкой струйкой продолжает свой путь. Она темно-вишневым зверьком лижет мои пальцы и пропадает, жадно поглощаемая. Вспыхивает робкой, кровавой искрой мертвый перстень. Черная кошка взмывает вверх к зияющим проемам окон и исчезает, растворяется на фоне темного вечернего неба. Замолкают встревоженные крики чаек, затихает мягкий пульс океана. Тишина. Занавес.

Глава пятнадцатая. Моя кровь - не водица...

Я очнулась внезапно, от озноба. Первым ощущением была слабость, мне почему-то хотелось плакать. Казалось, что моя голова не помещается в каменном и темном помещении. В висках пульсировало частое, глухое биение, оно смешивалось с быстрыми ударами сердца и оглушало. Чувствовала, как струйки холодной, почти ледяной воды стекают по моему лицу и шее, щекочат живот и ноги, впитываются в платье, превращая его в ледяной панцирь. Я лизнула мокрые губы. Вода была отвратительно соленой на вкус.