Прекрасный желтый Дунай - Жюль Верн

— Если бы у нас было столько, мы, наверное, были бы такими же обжорами! — перебил его господин Егер.

— Ваша правда, — согласился Круш.

В тот вечер ему удалось сохранить инкогнито и по хорошей цене отдать рыбу оптовому торговцу из Линца, чей дом стоял на берегу.

Не станем удивляться, что после этого Круш задал господину Егеру несколько вопросов.

«Знает ли господин Егер Линц?» Господин Егер знал Линц, поскольку какое-то время даже жил там.

«Есть ли у господина Егера дела в Линце?» Господин Егер не имел никаких оснований на целые сутки задерживаться в Линце — главном городе округа Мюль.

«Поскольку рыба продана, не сочтет ли господин Егер возможным двинуться в дальнейший путь завтра на заре?» Господин Егер не видел никаких причин поступить иначе. Да, лодка тронется в путь сразу, как только этого пожелает господин Круш.

— Что избавит вас, — не выдержал господин Егер и засмеялся, — от назойливых поклонников, которые, конечно, захотят встретить рыболова-победителя. Двадцать три тысячи жителей Линца будут весьма разочарованы, узнав, что знаменитый Илья Круш воздержался от официального визита в их город!

Можно не сомневаться, сей довод не смутил нашего скромного рыболова, потому было решено, что плоскодонка отчалит с появлением на берегу первых же зевак.

Еще одним аргументом в пользу того, чтобы не задерживаться в Линце, было то, что сам по себе он ничем не примечателен. Это военный городок, чьи укрепления, вопреки мнению австрийского правительства, вряд ли устоят против современных пушек. Линц защищен тридцатью двумя массивными башнями, с которых можно вести перекрестный огонь: двадцатью тремя — на правом берегу и девятью — на левом. В целом, это своего рода огромный укрепленный лагерь, которым командуют из цитадели Пёстлингберг. Что до исторических памятников, то дело даже не в том, что здесь не хватает возвышений, чтобы расставить их в живописных местах (город как раз стоит на пяти или шести холмах), и не в том, что недостает водной глади, в зеркало которой можно было бы смотреться (река, усеянная островами и пересекаемая деревянным мостом, разливается у городской черты подобно безмятежному озеру), просто, кроме старого королевского замка из красного кирпича, который в один прекрасный день превратился в казарму и тюрьму, архитектурные сокровища в Линце едва ли можно сыскать.

Линц — не коммерческий центр, и господин Егер, выполняя поручения пештского торгового дома, редко бывал здесь. Во всяком случае, сей господин даже не подумал завершить вечер в одном из городских кафе, вместо этого он решил прогуляться перед сном по берегу.

Назавтра, едва забрезжил рассвет, лодка отчалила от берега и тронулась в путь, и, пока австриец полеживал в рубке, венгр с удочкой в руке держался неподалеку от берега.

VIII

ОТ ЛИНЦА ДО ВЕНЫ

На Дунае между Линцем и Веной находится несколько городов. Но ни один из них по своей значительности не сравнится ни с Регенсбургом, ни с Пассау или Линцем. Мимо них Илья Круш проскочил незамеченным, но столь же удачно миновать Вену было почти невозможно. В австрийской столице очень много членов «Дунайской удочки», и все они, безусловно, захотят оказать честь своему блестящему собрату.

Может быть, удастся остановиться в Вене только на одну ночь? Вряд ли. Хотя великая река и не пересекает имперский город, расстояние, их разделяющее, примерно равно расстоянию от одного предместья до другого. И скорее всего господин Егер проведет там целый день. К тому же газеты предупредят горожан… И потом, Илья Круш — честный человек, и, если его улов будет оплачен золотом, он не вправе лишать господина Егера такой прибыли.

В общем, разумнее было подождать и довериться обстоятельствам.

Покинув Линц, Дунай с математической точностью оправдывает слова поэта, который сказал о нем в своих «Восточных мотивах»:[61]

…он течет с запада на восток[62].

Над сорок восьмой параллелью Дунай слегка поднимается вверх, чтобы немного севернее омыть своими водами Кремс, затем спускается к югу и между двумя австрийскими берегами отдает должное имперской столице.

Между Линцем и Веной русло реки имеет многочисленные изгибы. Чтобы попасть из одного города в другой, нужно проплыть почти пятьдесят лье и потратить на это минимум четыре-пять дней — плавание большого судна может прерваться из-за неправильного маневра или из-за затора в узком проливе. Впрочем, когда речь идет о легком суденышке, сидящем в воде едва на фут и управляемом таким мастером своего дела, как Илья Круш, подобного можно не опасаться.

Другой причиной задержки крупных дунайских судов являлись в то время строгие и частые таможенные досмотры. Сколько времени уходило на обыск трюмов! Ни один речник не мог избежать их. После международного совещания в Вене дело о контрабанде не сдвинулось ни на йоту. Она продолжалась, в том не было никаких сомнений. Главаря преступников, пресловутого Лацко, полиции выследить так и не удалось. Он сбивал с толку самых ловких ищеек. Появились также основания полагать, что он не плавал на контрабандных судах, а руководил деятельностью банды из какого-то неизвестного логова.

Само собой разумеется, сотрудники полиции и таможни не тратили усилий на обыск лодки Ильи Круша. Она была вне подозрений. Смеясь, рыболов говаривал:

— Ну, хорошо, а как же я? Почему все уверены, что я не перевожу контрабандные товары из Зигмарингена к устью Дуная?

— В самом деле, почему? — в тон ему отвечал господин Егер.

За очаровательным местечком под названием Грейн, расположенном на левом берегу Дуная, послышался сильный шум воды, как будто в нескольких сотнях туазов ниже стояла плотина.

— Это пороги Штрудель, — пояснил Илья Круш. — Много кораблей потерпело здесь крушение. Сейчас стало гораздо лучше, потому что русло расчищают вот уже более ста лет.

Действительно, расчистка началась при Марии-Терезии[63], и в результате удалось углубить русло так, что даже во время сильной засухи его глубина достигает двух метров.

Когда лодка дошла до скалистого острова Вердер, длиной около километра и шириной четыреста метров, господин Егер поинтересовался, с какой стороны им предстоит обогнуть эту преграду.

— Если бы я управлял баржей, господин Егер, — ответил Илья Круш, — то пошел бы по левому рукаву, где менее опасные мели. Но с нашей плоскодонкой нечего бояться идти и по правой протоке, здесь путь короче.

— Значит, корабли тут никогда не ходят?

— Никогда, это опасно.