История Крестовых походов - Жан Жуанвиль

По совету и с согласия других однажды вечером, точнее, в полночь, когда император Алексей IV спал в своих покоях, Мурзуфлус и те, кто должен был его охранять, вытащили императора из постели и бросили в темницу. Сам же Мурзуфлус, получив одобрение прочих греков, по их совету обулся в алые котурны и объявил себя императором (Алексеем V Мурзуфлом). Потом его короновали в церкви Святой Софии. Доводилось ли вам слышать о таком ужасном предательстве!

Когда император Исаак II услышал, что сын стал пленником, а Мурзуфлус занял его место, им овладел такой великий страх, что он захворал и вскоре умер. Что же до его сына, которого Мурзуфлус держал в заключении, то два или три раза по приказу последнего Алексею давали яд, но Бог не захотел, чтобы он умер таким образом. После этого Алексей IV был задушен, после чего Мурзуфлус повелел повсюду говорить, что тот умер своей смертью. Мурзуфлус похоронил его с почестями, как императора, и прикинулся, будто весьма скорбит.

Но скрыть убийство было нельзя. Очень скоро и грекам, и французам стало известно об этом преступлении, которое было совершено так, как я вам рассказал.

Сеньоры и дож Венеции собрались на совет, где присутствовали и епископы и прочее духовенство. Все церковнослужители, особенно те, кто имел особые полномочия от папы, согласились с предводителями войска и другими крестоносцами — любой, кто виновен в таком убийстве, не имеет права владеть землею, а те, кто согласился с подобным, суть соучастники убийства, и, кроме того, греки уклонились от повиновения Риму. «Посему мы и говорим вам, — сказало духовенство, — что война эта является правой и справедливой; и если вы готовы завоевать эту землю, чтобы привести ее в подчинение Риму, то все из вас, которые погибнут, исповедавшись, получат от папы отпущение грехов». Слова эти послужили великой поддержкой и ободрением предводителям войска и прочим крестоносцам.

Между французами и греками разгорелась яростная война. Она шла без перерывов, становилась все более и более жестокой, не проходило и дня, чтобы не шли сражения на суше или на море. Однажды Анри, брат графа Балдуина Фландрского, предпринял конный рейд и повел с собой большую часть лучших воинов из лагеря. Среди них были Жак д'Авень, Балдуин де Бовуар, Эд де Шамплитт и его брат Гийом, а также другие люди из их страны. Они покинули лагерь примерно в шесть вечера и скакали всю ночь. Назавтра поздним утром они подъехали к некоему красивому городу, который назывался Филия, и захватили его. Им досталась богатая добыча в виде скота, одежды и многих пленников. Все это они отослали на лодках в лагерь, пустив их по течению пролива, потому что этот город лежал на берегу Эвксинского (т. е. Черного. — Ред.) моря.

В Филии они провели два дня, радуясь изобилию хорошей провизии, которой был полон город. На третий день они оставили Филию и вместе со скотом и другой добычей поскакали обратно к лагерю. Тем временем до императора Мурзуфлуса дошли вести об их рейде. Ночью вместе с большим отрядом своих войск он оставил Константинополь и устроил засаду на той дороге, по которой должны были возвращаться наши люди. Он видел, как они проходили мимо со скотом и со своей добычей, как отряды шли один за другим, пока наконец не появился арьергард. Его составляли Анри, брат графа Балдуина Фландрского, и его люди. И когда они вошли в лес, император Мурзуфлус выскочил из засады и помчался им навстречу. Французы немедленно развернулись фронтом к нему и схватились в жаркой сече.

С Божьей помощью император Мурзуфлус был разбит и едва сам не попал в плен. Он потерял свой императорский штандарт и икону, которую всегда приказывал носить перед собой. И он, и другие греки свято верили в нее, потому что на этой иконе была изображена Пресвятая Дева. Кроме того, были убиты почти двадцать его рыцарей (так автор называет сходных по вооружению восточноримских (византийских) конников. — Ред.).

Тем не менее, хотя император Мурзуфлус потерпел поражение, жестокая война между «франками» (французами) и его силами продолжалась. Миновала большая часть зимы. Близилось Сретенье, и приближался Великий пост.

Глава 12

ВТОРАЯ ОСАДА КОНСТАНТИНОПОЛЯ

А теперь я оставлю армию, стоящую лагерем у Константинополя, чтобы поведать о тех, кто отправился в другие гавани, и о фламандском флоте, который перезимовал в Марселе. Как только установилась теплая погода, все они двинулись в Сирию. Их число значительно превышало тех, которым пришлось драться с греками. Какая жалость, не могу не сказать я, что они не пришли на соединение с нашей армией; поступи они так, христианство получило бы большое преимущество. (Интересная логика. Те, кто отправился непосредственно на Святую землю, получается, не правы, а те, кто громит христиан, — радеет за христианство. — Ред.) Но из-за их грехов Бог не захотел этого: для некоторых из них нездоровый климат Сирии оказался губительным, а другие вернулись в свои страны. Они не содеяли никаких подвигов, да и вообще ничего хорошего в той земле, в которой оказались.

Один их отряд хороших воинов отправился в Антиохию, чтобы присоединиться к Боэмунду, князю Антиохии и графу Триполи, который вел войну с королем Леоном из Армении (Малой. — Ред.). Они собирались служить ему, как наемники. Турки в той земле, услышав об их появлении, устроили засаду и, как только крестоносцы появились, напали на них. Французы потерпели тяжелое поражение; никто из них не уцелел — все были либо убиты, либо взяты в плен. Среди погибших в этой схватке были Вилен де Нейи, один из лучших на свете рыцарей, Жиль де Тразиньи и многие другие. В плен были взяты Бернар де Морей и Рено де Дампьер, и Жан де Виллер, и ни в чем не повинный Гийом де Нюлли. Как я говорил, из восьмидесяти рыцарей отряда ни один не уцелел. И книга ясно свидетельствует, что, кто бы ни бежал из войска Венеции, с каждым приключались подобные несчастья и бесчестья. Недаром говорится, что мудр тот, кто придерживается наилучшего пути.

А теперь я оставляю эту тему и возвращаюсь к войскам, которые остались стоять под Константинополем. Они привели в рабочее состояние свои осадные орудия, расставили на кораблях и транспортах баллисты и катапульты и все, что необходимо для взятия города, подготовили лестницы из корабельных мачт, которые были столь высокими, что зрелище их было просто чудом.

Греки, со своей стороны, увидев эту подготовку, тоже начали укреплять оборону города, хотя тот и так был надежно защищен высокими стенами и башнями. Тем не менее не было ни одной, которую нельзя было бы надстроить еще двумя или тремя деревянными ярусами. Никакой иной город не был так хорошо укреплен. И греки и франки провели большую часть Великого поста, непрестанно трудясь.

Предводители войска собрали совещание, дабы обсудить, какой план действий принять. Много толковали и так, и этак, но в конце решили: если по милости Божьей они силою вступят в город, то вся добыча, которую возьмут в нем, будет снесена в одно место и, как и подобает, честно поделена между всеми. Если же, кроме того, они полностью овладеют городом, то будут выбраны шесть человек из французской армии и шесть человек от венецианцев, которые поклянутся на святом Евангелии, что изберут императором того, кого сочтут наиболее подходящим, чтобы править ради лучших интересов этой страны. Кто бы ни стал императором, он получит четверть всей добычи, завоеванной и в городе, и вне его, и ему в пользование будут отданы дворцы Буколеон и Влахерн. Остальные три четверти добычи будут поделены на две равные части, одна из которых пойдет венецианцам, другая часть — французам. После чего изберут двенадцать самых мудрых и способных человек из французской армии и двенадцать таких же человек из числа венецианцев, которые возьмут на себя ответственность за распределение феодов и обговорят, какая служба будет за эту честь предоставлена императору.

Итак, договор был заключен и скреплен клятвою с одной и с другой стороны французами и венецианцами, с тем условием, что по истечении года с конца марта каждый, кто захочет, волен уехать, куда ему заблагорассудится. Те же, кто останется в стране, будут обязаны служить императору так, как будет установлено. Последняя статья договора была дополнена примечанием, что все те, кто не будет его соблюдать, подлежат отлучению от церкви.

Теперь флот был прекрасно оснащен и вооружен, и была погружена вся провизия для крестоносцев. В четверг, на третьей неделе Великого поста, все взошли на корабли и завели на транспорты лошадей. У каждого боевого отряда были свои корабли, все они были выстроены бок о бок, и каждому военному кораблю были приданы галеры и транспорты. Это было, могу заверить вас, удивительным зрелищем — видеть, как флот выстроился в боевой порядок, который растянулся более чем на половину французского лье.