Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2) - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все в полном порядке и с информационной безопасностью. А на нашего общего помощника просто не нарадуюсь — если бы не его поддержка, жить было бы значительно тяжелее. Кстати, от него тебе очень большой привет и наилучшие пожелания…'
В оставшейся части письма Таня усиленно шутила. Призналась, что они с Лерой обзавидовались успеху моего видеообращения и очень долго не хотели его репостить в блог, чтобы не помогать расти числу подписчиков конкурента. Заявила, что, оказывается, они обе млеют с «сильных мужчин в военной форме» и теперь страдают из-за того, что не смогли прилететь на суд, в два раза сильнее. Рассказала, что в «их» просвещенной Европе приставаний мужчин можно не бояться, зато женщины клеятся на каждом шагу и уже до смерти надоели. Но я, знающий эту девушку достаточно хорошо, чувствовал, что текст набирался со слезами на глазах. И это здорово действовало на нервы. Так что свое письмо я начал в стиле Мальчиша-Плохиша из известной сказки Гайдара. В смысле, выдал девчонкам Страшную Военную Тайну:
«Привет, Танюш! Прости за долгое молчание — был в командировке, отчет о которой появится на моей официальной страничке уже через несколько часов. А ты сможешь с ним познакомиться чуточку раньше. Если, конечно, согласишься принять извинения моего начальства и продолжишь сотрудничество с теми, кто приютил твоего беспутного мужчину в трудный период жизни. Кстати, я приятно удивился, обнаружив у тебя способности к прорицанию. А любитель писать от моего имени, наоборот, расстроился. Вернее, расстроится. Когда придет в сознание. А пока ему не до размышлений — он пытается дышать. Но получается, откровенно говоря, так себе. Впрочем, плевать — Я СОСКУЧИЛСЯ!!! И заранее предвкушаю, с каким безумным удовольствием буду читать твой ответ…»
Писал спокойно и никуда не торопясь, обдумывая построение ключевых предложений, подбирая последовательности слов, первые буквы которых должны были соответствовать когда-то описанным условиям, изображая обязательные эмоции и т. д. А ближе к середине творческого процесса был вынужден отвлечься — в кабинет ворвалась Афина, которую втихаря вызвал кто-то из парней Эмира, осмотрела бессознательное тело, а потом повернулась ко мне и как-то уж очень спокойно поинтересовалась, за что это я его так.
Выдавать вторую военную тайну за десять минут было бы перебором, поэтому я ограничился всего одним словом:
— Заслужил.
Как и следовало ожидать, столь лаконичный ответ женщину не удовлетворил, и она перевела вопросительный взгляд на безмолвных зрителей.
Те чуточку поколебались, но все-таки подтвердили мою точку зрения. Что интересно, даже не кивками, а намеками на них. Но этого хватило за глаза — Богиня Войны, считающая меня кем-то вроде горячо любимого младшего братика, нехорошо оскалилась и уставилась на Химика с Бураном, как Каа на бандерлогов:
— Мальчики, может, расколетесь сразу?
Те переглянулись и не очень уверенно помотали головами:
— Получим по шапке — тема под грифом и все такое…
Афина фыркнула, схватила пациента за запястье и поволокла к выходу.
А перед тем, как покинуть помещение, развернулась вполоборота и одарила мужиков многообещающим взглядом:
— Вы выбрали не ту сторону. Готовьтесь сильно пожалеть…
…О том, что «старшая сестренка» в авторитете я, конечно же, знал. Но не рассчитывал, что две коротенькие фразы, брошенные ею перед уходом, напрочь выбьют «бандерлогов» из колеи почти на сорок минут! Нет, к моменту начала работы над записью видеообращения мужики более-менее оклемались. И даже подкинули мне несколько толковых идей. Но до прихода Валета изображали грозовое небо. А тот нас вообще убил — вломившись в помещение часа через три с половиной и убедившись, что мы пашем в поте лица, дождался, пока парни закончат накладывать на видеоряд очередной вариант звуковой дорожки и взорвался.
Первые несколько минут я, в основном, офигевал от… хм… армейского стиля подачи информации и искренне сочувствовал айтишникам, принявшим на себя первую и самую сильную вспышку гнева. А когда командир перешел к конкретике и описал создавшуюся ситуацию, мысленно схватился за голову — оказалось, что после ухода от нас Афина, зацикленная на защите слабых и обездоленных, дотащила Эмира до ПМП, уложила на операционный стол, как следует зафиксировала, привела в сознание и ввела внутривенно пару спецпрепаратов, используемых для допросов. Благо имела и соответствующие допуски, и практические навыки развязывания языков. Клиент, неплохо представляющий ее возможности, запираться не захотел — признал свою вину еще до начала действия химии и заявил, что «захотел полюбоваться девушкой Раздора в неглиже».
Допрашивай его кто-нибудь другой, все на этом и закончилось бы. Но «старшая сестричка» была крепким профессионалом, соответственно, не стала верить виноватым улыбкам и «искренним извинениям», а подождала еще немного и услышала заметно более распространенный, но в разы менее добродетельный вариант. Не унялась и после этого, прогнав Эмира через «обязательную программу». В результате расколола его до самой задницы и выяснила, что готовность идти ей навстречу была попыткой скрыть куда более серьезное «прегрешение»! Как выяснилось, еще четыре года назад, во время одной из плановых проверок системы наблюдения базы и «нашей части» домов офицерского состава он установил микрокамеры во всех спальнях, ванных комнатах, раздевалках и душевых, написал программу, позволяющую подключаться к ним в одно рыло, и все это время собирал коллекцию «клубнички»!
Реакция «бандерлогов» на эту новость была короткой, матерной и очень эмоциональной. Я тоже был не в восторге, но пережил эмоциональный шок молча. А Валет, устало потерев лицо, перешел к описанию последствий:
— Афина его поломала. Практически в хлам. Потом оказала первую помощь по самому минимуму, вызвала контриков, дала им послушать его признания и заявила, что если этого урода не посадят, то следующей встречи с нею он гарантированно не переживет!
«Безбашенная тетка, однако…» — уважительно подумал я. В этот момент Буран кинул взгляд на экран «Амика», прочитал какое-то сообщение и угрюмо вздохнул:
— Все, началось: домой можно не возвращаться…
— Не появишься до полуночи — Нинка сожрет тебя заживо… — угрюмо предсказал Химик. — И отлучит от тела лет, эдак, на двести-триста.
— На базе вам тоже будет… хм… крайне некомфортно… — «успокоил» их командир. — Мы допросили Эмира еще раз, тщательно осмотрели его квартиру и изучили программное обеспечение, которым он пользовался, так что на сто процентов уверены, что вы не при делах. Однако у Афины к вам серьезные претензии: по ее мнению, раз вы регулярно участвовали в плановых проверках системы наблюдения, но не заметили ничего лишнего, значит, либо ленивы, либо недостаточно компетентны. Увы, демонстративное удаление коллекции видеозаписей со всех носителей ее не успокоило: после того, как мы вернулись на базу, она разослала запись первого допроса Эмира всей женской части подразделения, так что сообщение Нинки — это еще цветочки!
Химик грязно выругался, метнулся к входной двери и заблокировал ее изнутри. А Буран решил пофилософствовать:
— Бабы — зло…
— Я бы, как минимум, не обобщал! — оборвал его я и напомнил Валету о делах:
— Все это, конечно, не очень приятно, но есть вещи и поважнее. Скажем, о том, что статья для блога уже давно готова, я сообщил двадцать восемь минут тому назад. И никакой реакции!
— Мне было не до нее… — признался командир, попросил вывести файл на экран свободного компьютера, пересел в кресло Эмира и без раскачки включился в работу.
Читал предельно добросовестно, вдумываясь в каждое предложение, по два-три раза перематывая статью к чем-то зацепившим местам и надолго зависая над некоторыми формулировками. Поэтому закончил только минут через восемнадцать-двадцать и, повернувшись ко мне, на полном серьезе изобразил аплодисменты:
— Если честно, то нет слов! Последовательность подачи материала, идеально подобранные иллюстрации и акценты, расставленные там, где надо, и так, как надо, цепляют за душу и вызывают что-то вроде эмоционального резонанса. А совершенно убийственное заключение пробуждает такую лютую ненависть ко всем тем, кто это допустил, что становится не по себе. Хотя все вышеперечисленное для меня далеко не новость и, по логике, не должно вызывать настолько сильной реакции. Скажу больше: если бы не четко персонифицированный образ врага и полное отсутствие призывов к насилию, то этот труд можно было бы смело называть экстремистским!
— В переводе на русский язык, надо немного сгла-… — начал, было, я, но был прерван на полуслове:
