Подарки фей-крестных - Ева Витальевна Шилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Минутку внимания! По результатам сегодняшнего заседания в суд подана еще одна жалоба. Завтра мы рассматриваем казус «Золия Катер требует от Мартина Линдворма возмещения морального ущерба и выплаты алиментов их общему ребенку». С этого момента и на период судебного заседания корпоративные и личные счета Мартина Линдворма будут заблокированы. На завтрашнее заседание будут действительны сегодняшние пропуска.
– Заседание Суда Семи считается закрытым!
Финальный удар в мини-колокол не смог заглушить яростный вопль Мартина Линдворма. А чтоб тебе еще и штраф припаяли за оскорбление суда, злорадно подумала Ирма. Вот завтра-то мы развлечемся…
Глава седьмая, в которой подводятся итоги и строятся планы
В семье Шарт вечер прошел интересно.
Матушка Ирмы, Инга Шарт то заламывала руки, причитая, как же так можно было верещать на весь зал судебных заседаний, то утешала себя рассуждениями, что дочь все-таки четко ответила на вопросы судьи, что наверняка создаст ей неплохую рекламу в репортерских кругах. Младшая сестра Ирмы, Трауте требовала мельчайших подробностей в смысле описания внешности основных героев дня. Бабушка Хельга ворчала, что в ее время благовоспитанные девицы не работали репортерами, не проводили столько времени с разными подозрительными рожами, и уж тем более не шастали по судам, и вообще, куда катиться мир? Беспрестанно звонил велофон, все, кто хоть отдаленно были знакомы с Шартами, сочли своим долгом либо что-то спросить, либо высказаться. Сама Ирма, успев настрочить в редакции статью-самоинтервью, без сил полулежала в кресле, иногда вяло отвечая матушке, что рекламу ее типсам она все-таки сделала, так что надо радоваться. Закончилось это тем, что домой вернулся глава семьи, Вернер Шарт и сразу все расставил по своим местам.
– Ребенок в суде случайно сорвался с шепота на нормальную речь и был услышан. Что ж, бывает. Важно другое: наша дочь сумела собраться и достойно ответила на вопросы самого Железного Бара. Значит, что мы имеем: наличие у Ирмы самообладания и мозгов. Вот в таком ключе и предлагаю реагировать на завывания всяких интересантов. А кому не нравится – пошли вон из рядов наших знакомых.
Бабушка аж выпрямилась как стрела, хотя, казалось бы – куда больше? И так осанка – на зависть всем, ибо бывших балерин не бывает. Бабушка всем своим видом дала понять, что ни на йоту не сомневалась в том, что сын немедленно озвучит достойное и единственно правильное решение. Трауте показала большой палец и гнусно хихикнула, видимо, уже предвкушая куда именно с отцовской подачи она будет посылать хулителей сестры. Матушка задумчиво кивнула. Ирма просто повисла у отца на шее.
– Папка, – выдохнула она, – я тебя люблю!
– Я тебя тоже, – улыбнулся отец, – но, дочь, над самообладанием, между нами говоря, придется поработать, хорошо?
– Беспощадно! – поклялась Ирма.
Раздался гонг у входной двери и посыльный доставил пакет на имя Ирмы. А в пакете оказалась коробка, а в ней!
– Мам, это ж духи фирмы «IL»!
– Дочь, они стоят как три моих зарплаты! Кто тебе мог такое прислать?
– Понятия не имею! А вот тут смотри, карточка – «Самому смелому и честному свидетелю».
Все семейство озадаченно уставилось на флакон. А тут снова зазвонил велофон, попросили мать семейства. Поместив переговорную трубку на крючок, Инга Шарт неуверенно сообщила, что получила заказ на изготовление комплекта «алмазных» типсов. И еще у нее спрашивали контакты Карлотты Лауф, куратора «сапфировой» серии.
– О, и впрямь Ирма удачно твою продукцию разрекламировала, – резюмировал отец, – а теперь пора отдыхать, у нее завтра следующее судебное заседание.
***
В семействе Катер вечер прошел неприятно.
Одетта Катер сидела у эловизора как на иголках. По новостным каналам вовсю показывали отрывки из судебного заседания, что никак не придавало женщине спокойствия. Кой черт принес из небытия эту Золию? Одетта за столько лет уже и забыть успела как она выглядела. Уже сам факт появления давно исчезнувшей падчерицы ни разу не радовал, да и озвучивание подробностей договора с Магдой Хабер вряд ли добавит ей популярности среди знакомых. Причем все ведь всё прекрасно понимают, что делала она это ради собственных детей, но гадость скажут обязательно. Велофон уже не просто звонил, а просто разрывался и практически все родственники, знакомые и полузнакомые рвались высказаться. Плевать на знакомых, но как к происходящему отнесется Витольд Катер? Муж против обыкновения задерживался, и женщина нервничала все больше. Наконец в прихожей хлопнула дверь, и Одетта Катер кинулась его встречать.
– Как прошел день? – Одетта старалась говорить бодрым голосом, хотя внутри вся тряслась.
– Небезинтересно.
Ну, не отличался Витольд Катер повышенной эмоциональностью.
– Ужинать будешь? – Одетта попыталась переместить разговор на кухню, как-никак, своя территория, да и сытый мужчина всяко добрее.
– Обязательно. Накрывай.
И ушел в ванную. Мыть руки. Одетта разогревала суп, ставила на стол приборы, резала хлеб и надеялась, надеялась, надеялась, что все обойдется. Спроси ее кто-нибудь сейчас «что всё?», она не смогла бы точно ответить, но почему-то при взгляде на мужа внутри все больше крепло ощущение катастрофы. А Витольд Катер спокойно глотал суп и молчал.
– Что у тебя на работе? – Одетта пыталась имитировать стандартную вечернюю беседу.
– У меня на работе все нормально. А вот с тобой нам нужно поговорить.
Вот оно. Не может он не знать о новостях, они ведь напрямую касаются его единственной дочери. И о ее… хм, участии тоже не знать не может. Одетта напряглась, но сумела улыбнуться и спросить:
– О
