Пояс жизни - Игорь Забелин

Но в конце концов Светлана забеспокоилась.

- Где Юра? - спрашивала она у всех. - Вы не видали Юру?

- Соскучилась? - подсмеивались над ней. - Найдется!

Но забеспокоился и Травин.

- В самом деле, все в сборе, а его нет. Кто видел Дерюгина последним?

Во время проводов Батыгина его видели все, но куда он делся потом никто не знал...

- Придется поискать, - распорядился Травин. - Уже темнеет.

Костик решил пойти вверх по сопке, до самой вершины. Он шел и думал, куда бы это мог запропаститься Дерюгин, и собирал голубику: она уже созрела, и он кушал голубику с большим удовольствием. И справа и слева от Костика шли другие сотрудники экспедиции. Поднявшись на вершину, Костик увидел, что все начали спускаться по противоположному склону, а он забрался выше всех и теперь отстал. Он заспешил: придерживаясь руками за деревья, поскакал вниз, все примеряясь, догнал или не догнал других. Толстый слой моха вдруг поехал у него под ногами. Костик, издав протяжный вопль, кубарем скатился вниз и шлепнулся на землю у входа в штольню. Сначала Костик заметил лишь черную дыру, от которой веяло сыростью и холодом; он вскочил, намереваясь как можно скорее убраться от нее подальше, и увидел Дерюгина. Тот лежал навзничь, запрокинув голову, и открытые остекленевшие глаза его, не мигая, смотрели вверх, на пепельно-розоватое небо, на рдеющие в предзакатных лучах облачка, на первую вечернюю звезду - зеленоватую, большую, уже мерцавшую на западе. Нижняя челюсть Костика непроизвольно опустилась, он, как во сне, хотел крикнуть и не мог; он смотрел в глаза Дерюгину и видел в них неподвижные светлые блики отраженного неба. Потом он бросился бежать. Он бежал со всех ног и все хотел крикнуть, но не мог, и ему казалось, что вот-вот с ним тоже что-нибудь случится и он, Костик, упадет и будет лежать так же, как лежит Дерюгин. Он чуть было не налетел на Травина, и тот схватил его за плечо.

- Что с тобой?

Костик отчаянно рванулся, но Травин не разжал руки.

- Да стой же!

- Там, - прошептал Костик, и серое лицо его исказилось гримасой боли и удивления. - Юра там. Дерюгин.

...И вот все стояли у черного входа в штольню, смотрели на бледное не по-земному, чуть тронутое синевой лицо Дерюгина, с которого вдруг исчезли все веснушки, и не верили случившемуся. Светлана стояла тут же и молча строго смотрела на Дерюгина.

Виктор первым наклонился над телом и взял Дерюгина за холодные твердые плечи.

- Помогите, - почти сердито сказал он. - Ну! Помогите же.

Виктор долго не решался подойти к Светлане, знал, что надо подойти, но не решался и сам не мог понять почему. Словно был виноват перед ней... Или потому, что любил ее?.. Он впервые так определенно подумал об этом, и ему сделалось страшно. Да, он, конечно, глупо вел себя; она любила Дерюгина, а он ревновал. Как это глупо!.. Если бы можно было все вернуть, он вел бы себя совсем, совсем иначе. Он не позволил бы себе полюбить ее, он никогда бы не заговорил с ней!.. А разве имеет он право любить Светлану теперь, после того, как внезапно умер от паралича сердца, как определил врач, Юра Дерюгин?.. Нет, конечно, не имеет права, он не смеет любить ее, но не может не любить! Как бы хотелось ему сделать что-нибудь такое, что помогло бы Светлане пережить горе!..

Он видел ее из окна. Она сидела на старом прогнившем бревне - труха почти высыпалась из него, но верхний, прокаленный на солнце серый слой древесины еще держался. Светлана набирала полные горсти бурой трухи и подбрасывала ее; крупные куски падали на землю, а пыль уносил ветер.

Виктор сказал себе: "Надо подойти, надо, надо, сейчас я встану, выйду из дома и подойду".

Он встал, вышел из дома и подошел к ней.

- Светлана, - позвал он.

Она медленно обернулась; меж неплотно сжатых пальцев ее правой руки сыпалась на землю бурая труха.

- Уйдите, - Светлана смотрела на Виктора с ненавистью, с ужасом, и Виктор непроизвольно отметил, что она подурнела. - Уйдите и никогда слышите? - никогда не смейте подходить ко мне. Никогда!

Она сейчас ненавидела его за то, что совсем недавно он нравился ей.

Денни Уилкинс не сразу рискнул пойти к Батыгину. Он понимал, что для успешного выполнения задания необходимо при первой же встрече произвести хорошее впечатление. Но как достигнуть этого?.. Резидент предлагал свои услуги, обещал достать рекомендации, но Денни Уилкинс отказался. Интуитивно он угадывал, что такого человека, как Батыгин, рекомендациями не убедишь, - он не придаст им никакого значения. Наоборот, они могут насторожить его: если человек запасся большим количеством справок, значит, он сам в себе не уверен!

И Денни Уилкинс принял единственно правильное решение: он явился к директору астрогеографического института без всяких предварительных звонков и разговоров, целиком положившись на свою способность приноравливаться к любой обстановке.

Батыгин был занят, и референт попросил Денни Уилкинса подождать в приемной. Он сел напротив широкоплечего розовощекого человека, уткнувшегося в толстую, книгу, и от нечего делать принялся изучать приемную, безотчетно фиксируя все детали. Великолепная тренированность помогала Денни Уилкинсу сохранять спокойствие, но все же он предпочел бы сразу войти к Батыгину...

А в кабинете Батыгина шел разговор о космической медицине.

Врач психиатр Нилин, - маленький, подвижной, энергично жестикулируя, излагал Батыгину результаты своего исследования. Слушая Нилина, Батыгин просматривал рукопись его статьи.

- Познание начинается со сравнения, - быстро пробегая мимо массивного стола, за которым сидел Батыгин, говорил Нилин. - Со сравнения! А нам не с чем было сравнивать. Долгое время в медицине даже не ставился вопрос о влиянии гравитационного и магнитного поля Земли на психику человека, на его физиологию. Между тем ритмика наших жизненных процессов, наша психология настроены на определенный лад, они находятся в сложном соответствии с силовыми полями, со всей окружающей обстановкой...

Батыгин, перевернув последнюю страницу, отложил рукопись. Нилин сумел по-новому осмыслить уже давно опубликованные результаты наблюдений за поведением участников первой лунной экспедиции, попавших в условия, резко отличавшиеся от земных.

- Сядьте, - попросил Батыгин и, когда врач присел на край стула, спросил: - Значит, вы полагаете, что на других планетах у людей будут резкие психические отклонения от нормы и их можно предсказать?

- Это не совсем точно. Предсказать нельзя, потому что неизвестны многие природные факторы, которые будут определять поведение человека на Марсе или Венере. Но организм - система автоматная, способная активно реагировать на изменения внешних условий. Используя наблюдения за участниками лунной экспедиции, мне удалось выявить наиболее устойчивые типы нервной системы и наиболее пластичные, обладающие высокой степенью приспособляемости. Но любопытно, что для космических экспедиций идеальным оказывается сочетание устойчивости и пластичности - тип, к сожалению, не часто встречающийся...