Зеркало Лукреции Борджиа - Наталья Александрова

Да нет, скорее всего, Леопольд с доктором просто спасали свою шкуру. Антон ведь был не простой больной, а зять такого человека! А они недоглядели, думали – грипп, а оказалось – отравление. Но, как говорила Вера, сделать-то они все равно ничего не смогли бы, этот яд давно попал в организм, промыванием желудка тут не спасешься. И Леопольд сделал все, чтобы шума не поднимать, а то ведь недолго ему и со своего места слететь. Подменили анализы и твердят теперь про грипп да про ослабленный организм, сволочи…

Что делать? Во всяком случае, поскорее убираться отсюда, пока Людмила не попалась на глаза убийце, эта болтливая нянька обязательно растреплет по всей больнице, что приходила якобы двоюродная сестра погибшей лаборантки и расспрашивала про ее смерть.

Снова ей удалось пробраться к себе, никого не встретив. Людмила долго плескалась в душе, чтобы смыть с себя больничные запахи, потом Анна Ивановна подала ей ужин – зеленый салат и запеченную рыбу с провансальскими травами.

Людмила посмотрела на красиво сервированный стол и поняла, что рыбы ей совершенно не хочется, а хочется охотничьих колбасок – острых, переперченных, да еще и кетчупом полить. И полную тарелку винегрета, огурцов соленых побольше… Вот интересно, да когда она его ела? Может, в детстве… нет, не вспомнить.

Людмила лениво поковыряла рыбу, выпила два стакана минеральной воды и легла спать.

Сон пришел быстро, но среди ночи она проснулась от кошмара. Ей снилось, как она бежит по длинному больничному коридору и кто-то нагоняет ее, тяжело дыша за спиной и топая ногами. Людмила старается изо всех сил убежать, но, как это часто бывает во сне, ее усилия ни к чему не приводят. Кто-то страшный настигает ее, хватает за плечо, и, когда Людмила в ужасе оборачивается, оказывается, что это Антон – жуткого вида, с синим опухшим лицом и провалившимися глазами. Он хватает ее за шею и начинает душить.

Людмила проснулась от собственного хрипа – воздуха не хватало, как будто и вправду шею сжимали сильные руки.

Кухня у нее в квартире была, но Людмила никогда не готовила. Холодильник был забит минералкой, пивом, купленным еще для Антона, и фруктами. Людмила заварила себе зеленого чая и поискала по шкафам что-нибудь съестное.

Как назло, ничего, она же сама не держала раньше в доме ни крошки мучного, о фигуре заботилась! Разумеется, в доме полно всего, но для этого нужно идти в общую кухню, в царство Анны Ивановны.

Людмила представила, как она крадется по холлу, а комнатка прислуги как раз рядом. Будет неудобно, если Анна застанет ее рыскающей по буфетам в два часа ночи. Она, конечно, ничего не скажет, но ведь придется ей дать какое-то объяснение.

Она долго ворочалась на большой, слишком просторной для нее одной кровати и заснула только к утру.

Отец, как всегда резко, требовательно, постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Людмила подняла тяжелую голову и посмотрела на него мутным со сна взглядом.

– Звоню, никто не отзывается, – недовольно сказал он, – и Анна куда-то подевалась.

Людмила села, прикрывшись одеялом. Отец был чисто выбрит, в костюме, значит, зашел перед работой. Она вопросительно взглянула на него, потому что такое случалось крайне редко.

– Вечером мы с тобой поедем в «Романов». – В голосе отца не было вопроса или просьбы, он просто сообщал ей о неизбежном, ставил перед фактом.

– Но, папа, я же совсем недавно похоронила мужа! – попыталась возражать Людмила. – Еще сорок дней не прошло!

– При чем тут сорок дней? – Он недоуменно пожал плечами. – Никогда не замечал в тебе этой религиозности!

– Религиозность здесь ни при чем! Просто есть какие-то неписаные законы, проще говоря, правила приличия, да и у меня, честно говоря, совсем нет настроения…

– Я же тебя не развлекаться зову. – Отец поморщился. – Ты знаешь, это нужно для работы. Где бы мы были, если бы делали только то, что хотим! И потом, – продолжил он нелогично, – развлечься тебе тоже не помешает. Ты молодая, красивая женщина, нельзя же запираться в квартире, как в монастыре! Пора выходить в свет…

– Но прошло так мало времени…

– Вполне достаточно! – Отец повысил голос. – Это очень важно! Спорить бесполезно!

Видимо, он почувствовал, что переборщил, и добавил более мягким тоном:

– Мила, ты же знаешь, все, что я делаю, я делаю ради тебя и твоего брата. И если ты можешь мне в чем-то помочь…

– Ладно, – проговорила Людмила, осознав, что сопротивление ее ни к чему не приведет, – хорошо, я поеду…

Отец смотрел на нее в упор. Людмила слегка поежилась под его тяжелым взглядом. Он застал ее врасплох. Ей совсем не хотелось показываться ему в таком виде – растрепанной, с бледным лицом и припухшими со сна глазами.

– Возьми себя в руки, – строго сказал отец, – не распускайся. Твой муж… что случилось, то случилось, но это для тебя – пройденный этап. Это, надеюсь, ясно?

– Ясно, – упавшим голосом ответила Людмила.

Придется ехать на прием. Отец ни за что не оставит ее в покое.

Весь день она пыталась привести себя в порядок самостоятельно. После тяжелой ночи не было сил тащиться в салон. В черное одеваться не стала, но все же выбрала закрытое коктейльное платье и ограничилась только серьгами, даже кольца не надела.

Водитель подал машину к половине седьмого. Они с отцом сели на заднее сиденье. Едва машина тронулась, отец повернулся к ней и удовлетворенно проговорил:

– Молодец, выглядишь хорошо!

Немного помолчав, он добавил:

– Хоть что-то полезное ты взяла от своей матери. Внешность – это твоя сильная сторона, и нужно использовать ее, пока не поздно. Ты же понимаешь, что красота не вечна…

Людмила взглянула на отца удивленно: он почти никогда не упоминал ее мать, как будто ее никогда не было.

А отец сделал небольшую паузу и продолжил:

– Кстати, обрати внимание на Влада Несвицкого. По-моему, очень приятный мужчина.

– Папа, о чем ты говоришь? – удивленно воскликнула Людмила. – Какой еще Влад?

– Влад Несвицкий, – как ни в чем не бывало повторил отец. – Конечно, он постарше тебя, но это только плюс. Он знает жизнь, знает людей, умеет ценить женщин…

Все ясно, он хочет привлечь на свою сторону Несвицкого. Кто это? Да неважно, главное, он нужен отцу в данный момент. И отец хочет отдать ему свою дочь, как взятку.

– Послушай, – проговорила она, стараясь не сорваться, – кажется, ты забыл, что я только что похоронила мужа. Я согласилась поехать с тобой на этот прием, но это еще не значит, что я собираюсь флиртовать с твоими деловыми партнерами…

– Влад – вовсе не мой деловой партнер, – перебил ее отец. – А впрочем, ладно, если ты не в том настроении, ничего не делай. Но хотя бы взгляни на него и не будь с ним слишком сурова…

Оставшуюся дорогу они молчали.

В главном зале ресторана собралась обычная публика – крупные бизнесмены, известные артисты, высокопоставленные чиновники, коллеги отца, их жены и дети. Людмила знала почти всех, и все знали ее. Едва войдя в зал, отец прошептал:

– Вон там – Влад Несвицкий. Вон там, в дальнем углу, тот, что разговаривает с Кораблевым…

Он показал глазами на приземистого, широколицего мужчину лет сорока, похожего на английского бульдога. Видимо, в глазах Людмилы он прочитал все, что она думает, потому что недовольно скривился и пробормотал:

– Ну ладно, ладно, ты только поговори с ним, тебя же не убудет! Только поговори…

Он чуть ли не силой подвел дочь к Несвицкому, познакомил их и деликатно удалился.

Несвицкий тут же переключился на Людмилу, стал расспрашивать о ее поездке в Сиам, потом поведал ей о своем недавнем плавании на яхте из Канн в Сен-Мало. Людмила вяло отвечала, потом извинилась и спаслась в дамской комнате.

Там она встретила Олесю Малышеву, дочь крупного бизнесмена и вечную невесту. Олеся бурно обрадовалась:

– Людка, молодец, что выбралась! Нечего сидеть взаперти! Ну, погоревала – и хватит! Мужем больше, мужем меньше… ты помнишь, как я чуть не выскочила за Шустеровского, а его застрелили? Ну, я, конечно, расстроилась, но ненадолго…

По лицу Людмилы она поняла, что та совершенно не настроена поддерживать разговор на такую тему, и быстро переключилась на собственные проблемы:

– А я, как обычно, нахожусь в творческом поиске. Совершенно не на кого обратить внимание!

– Да ну? – поддразнила ее Людмила, к Олесе никто не относился серьезно. – А по-моему, вокруг тебя полно богатых мужчин – глаза разбегаются!

– Это только так кажется, – погрустнела Олеся, – а на самом деле у каждого непременно найдется какой-нибудь изъян. Вот, к примеру, взять Бореньку Краснова. – Олеся вздохнула, а Людмила едва заметно поморщилась.

Борис Краснов был крупный, солидный мужчина, отнюдь не плейбой и не тусовщик. Конечно, он появлялся на приемах, но только на самых важных. Чаще видели его жену Алину – рыжую, с очень белой, почти прозрачной кожей. Пышные ее огненные волосы были предметом зависти многих, в том числе той же Олеси. Словом, совсем не подходило к господину Краснову уменьшительное Боренька. Но Олеська всех мужчин так называет.